Он поднимает глаза, чтобы встретиться со мной, и я вижу, как он переступает черту и кончает снова, разбрызгивая сперму по всей моей заднице.

Его горячий взгляд прикован к моему, и я не перестаю стонать от удовольствия, когда он проводит своим мягким членом по своей сперме и втирает ее в мою кожу.

— Не смывай, — приказывает он низким рычащим голосом. — Я хочу, чтобы ты ходил весь день с моей спермой на себе. — Он поднимает глаза и снова встречается со мной взглядом. — Так ты будешь точно помнить, кому принадлежит эта задница.

Не доверяя своему голосу, я киваю.

Он отступает назад и прячет себя.

Я встаю на колени и неуклюже подтягиваю штаны.

Я как раз застегиваю их, когда вспоминаю о нашей гостье и бросаю взгляд на дверь. Она закрыта, и Натали нигде не видно, но я не имею понятия, когда она ушла и сколько она видела.

Жар заливает мое лицо и грудь. Я должен быть унижен тем, что меня застали на коленях, особенно ею, но я не чувствую этого.

Это идиотская ситуация, но осознание того, что она видела, как Киллиан трахал мой рот, странным образом доставляет мне удовольствие. Точно так же, как и то, что он даже не остановился, а просто продолжал использовать меня.

Киллиан бросает взгляд на дверь, затем снова на меня.

Между нами воцаряется тишина. Я хочу что-то сказать, чтобы понять, о чем он думает, но ничего не приходит в голову.

Как именно спросить своего сводного брата, не жалеет ли он, что трахал твой рот, пока его изменяющая подруга сходила с ума у твоей двери?

— Я пойду схожу к близнецам и посмотрю, что с твоим телефоном. — Он проводит рукой по волосам, небрежно приглаживая пряди. — Но сначала мне нужно поговорить с одним человеком.

— Ты об этом беспокоишься?

Он фыркает от смеха.

— Нет, с чего бы мне беспокоиться?

— Она, наверное, сейчас всем об этом рассказывает.

Он пожимает плечами.

— И что?

— Тебе все равно?

— Да.

Мы стоим в тишине еще несколько секунд.

Я всегда знал, что Киллиану плевать на то, что о нем думают люди. Неудивительно, что ему все равно, если в школе узнают, что он заигрывал с парнем.

Уголок его рта поднимается в легкой улыбке.

— Хороший разговор.

Не говоря ни слова, он разворачивается на каблуках и направляется к двери.

Я все еще стою на коленях на кровати, когда дверь за ним закрывается, оставляя меня одного в комнате.

Киллиан

Я не удивлен, когда Натали выбегает из комнаты Уильяма в дизайнерской одежде и с блестящими волосами в тот момент, когда я вхожу в холл.

— Что за черт? — кричит она и машет рукой у моей двери, как будто пытается посадить самолет на взлетно-посадочную полосу. — Как ты мог так со мной поступить?

Я бросаю взгляд на Уильяма, а затем снова на нее.

— Есть какая-то проблема?

— Проблема? — кричит она.

Открывается несколько дверей, и несколько парней выглядывают, пытаясь найти источник драмы.

— Внутрь, — указываю я на комнату Уильяма. — Сейчас же.

Она открывает рот, готовая обрушить на меня потоки ругательств.

Я хватаю ее за руку и тяну в комнату Уильяма.

— Отвали, — говорю я ему, когда он пытается последовать за нами, и закрываю дверь перед его носом.

— Как ты мог так со мной поступить? — Она снимает сумку с плеча и бьет меня ею по груди.

— Сделай это еще раз, — говорю я, и мой голос звучит смертельно спокойно по сравнению с ее истерикой. — И посмотри, что будет.

— Ты серьезно угрожаешь мне после всего этого? — возмущенно выпаливает она. — Ты мне изменил.

— Нет, не изменял.

— Как, блядь, ты называешь то, что ты засунул свой член в рот какому-то парню?

— Немного развлечься днем.

Ее глаза наполняются слезами, а нижняя губа дрожит.

— На меня это не действует, детка, — говорю я, стараясь как можно больше вложить насмешливости в это слово. — Тем более что ты изменила первая. Я просто отвечаю тебе той же монетой.

Ее слезы исчезают, и я наблюдаю, как ее выражение лица меняется от шокированного к сбитому с толку, к испуганному, прежде чем окончательно застыть в притворной невинности. — Что ты имеешь в виду? Я ничего не делала.

— Ты уверена?

Она качает головой, но быстро переключается на кивок, как будто не уверена, что из этих двух жестов означает ее невиновность.

— Я была тебе верна.

Я поднимаю одну бровь.

— Да! — настаивает она.

— Настолько верна, что трахалась с Уильямом за моей спиной? — спокойно спрашиваю я.

Ее лицо бледнеет под слоями макияжа.

— Да, я знаю все о ваших встречах в библиотеке. — Я оглядываю комнату Уильяма и замираю, увидев его не застеленную кровать. — Сколько раз ты трахалась с ним на этой кровати? — Я указываю на нее подбородком. — Тебе нравилось, что я был прямо через коридор, когда ты была с ним?

— Я… я… — заикается она.

— Что? — спрашиваю я, уже устав от всей этой ситуации. — Ты не хотела меня обманывать? Дай угадаю, это просто случилось, и ты упала на его член?

— А чего ты ожидал? — вырывается у нее. — Ты игнорировал меня неделями. Конечно, я найду кого-то, кто будет хорошо ко мне относиться, раз ты был так занят, вставляя свой член в какого-то случайного парня, чтобы обратить на меня внимание. — Ее лицо искажается от отвращения.

— Продолжай думать, что ты здесь жертва, дорогая. Ты не имеешь права плакать о последствиях своих поступков.

Ее глаза сужаются в гневном взгляде.

— Кто он?

— Никто, о ком тебе нужно беспокоить свою милую головку.

— Кто? — требует она, топая ногой, как ребенок, устраивающий истерику.

Я ничего не говорю. Мне плевать, если люди узнают, что я трахаюсь с парнем, или что этот парень — мой сводный брат, но я не собираюсь делиться этой информацией с ней. Незнание сведет ее с ума, и это меньшее, что она заслуживает после всей этой херни.

— Я всем о тебе расскажу, — шипит она.

— И что ты им расскажешь?

— Что ты изменил мне с парнем.

— Хорошо, — я пожимаю плечами. — Давай.

— Тебе все равно? — спрашивает она с недоверием.

— Да.

— Ты даже не бисексуал.

— Нет, не бисексуал. — Я смотрю на нее внимательно. — А теперь представь, что все будут говорить, когда узнают, что ты не только изменила мне, но и была настолько плоха в постели, что я сменил сторону.

Ее челюсть отвисает, как будто ее вывихнули.

— И тебе, возможно, стоит подумать о том, как будет выглядеть то, что ты раскрыла мой секрет и используешь его против меня. Единственный человек, который будет выглядеть плохо, — это ты.

Она закрывает рот и снова гневно смотрит на меня. Я вижу, что она хочет наброситься на меня, но она достаточно умна, чтобы держать рот на замке. Надеюсь, она сохранит эту энергию. Иначе она узнает, что именно происходит, когда со мной связываются.

— Подумай об этом, прежде чем разносить мои личные дела по всему миру. — Я бросаю на нее многозначительный взгляд. — Я готов уйти и забыть обо всем этом, если ты не сделаешь ничего глупого. И поверь мне, когда я говорю, что тебе не захочется увидеть, что будет, если ты сделаешь что-то глупое.

Она стоит там, глядя на меня, как будто не может решить, хочет ли она разрыдаться или снова ударить меня своей сумочкой.

Я бросаю на нее еще один многозначительный взгляд, а затем выхожу из комнаты.

В коридоре никого нет, кроме Уильяма, который стоит перед своей дверью с паникой на лице. Он смотрит на меня, затем бросает взгляд через мое плечо в свою комнату.

— Второй удар, — говорю я тихим голосом.

Он хмурится.

— Второй?

— Первый удар был в ту ночь, когда ты перешагнул через Феликса, когда он был ранен.

— Что? — восклицает он. — Он даже не член клуба!

— Ты тоже, — указываю я. — Пока что.

Он бледнеет.

— Ты не хочешь увидеть, что будет, если получишь третье предупреждение, — предупреждаю я. — И я покончу с тобой, если ты еще раз проявишь неуважение к кому-либо из нас. Понятно?