Я киваю, стараясь сохранить бесстрастное выражение лица.

В его глазах мелькает что-то мрачное, затем он направляется к краю комнаты, делая длинные и уверенные шаги.

Я выскальзываю из постели и спешу в ванную. Включаю воду и прислоняюсь к раковине, пока она нагревается.

— Это всего лишь игра, — бормочу я про себя. — Ты сам ее начал. Ничего из этого не имеет значения.

Я повторяю это несколько раз, пока не успокаиваюсь, и проверяю воду. Она все еще холодная, но я все равно вхожу в душ. Она нагреется, пока я буду принимать душ.

Когда я выхожу из ванной, Киллиан все еще в комнате. Он сидит на кровати в темных джинсах и черной рубашке. Одежда простая, даже скучная, но, конечно, он выглядит в ней как модель с обложки журнала, особенно с тем, как он на меня смотрит.

Киллиан умеет смотреть так, как никто другой, и я ненавижу то, как сильно мне нравится, когда он смотрит на меня. Я никогда не стеснялся, в основном потому, что мне плевать, что люди думают обо мне или находят ли они меня привлекательным. Но есть что-то возбуждающее в том, что Киллиану нравится то, что он видит. Может, это из-за запретной связи между сводными братьями, а может, из-за вынужденной близости соседей по комнате, которая заставляет меня забыть, что все это должно было быть игрой. А может, я просто шлюха, как он говорит, и он тот, кто случайно раскрыл мои извращения. Кто, черт возьми, знает.

— Нравится, что видишь? — спрашиваю я, когда замечаю, что он смотрит на мою задницу.

Его горячий взгляд встречается с моим, и он настолько интенсивен, что я практически чувствую его как физическое ощущение. Не говоря ни слова, он встает, и я невольно сглатываю, когда он направляется ко мне, его шаги размеренные и целеустремленные.

Я стою, застыв, пока он срывает с моей талии полотенце и бросает его на кровать. Я тверд как камень, и головка моего члена касается его джинсов, когда он поднимается. Шуршание денима о мою кожу заставляет меня с шипением вдохнуть. Это больно, но в лучшем смысле этого слова.

— Достань мой член, — говорит он низким рычащим голосом.

Мои руки дрожат, когда я расстегиваю его джинсы и раскрываю ширинку настолько, насколько это возможно.

Он не отрывает от меня взгляда, пока я запускаю руку в его боксеры и вытаскиваю его член. Он горячий, твердый и уже покрыт предъэякулятом, и мой собственный член пульсирует, когда он проводит зубами по нижней губе. Я быстро поглаживаю его и отпускаю.

Уголок его рта поднимается в ухмылке.

— Ты хочешь этого?

Я не отвечаю. Он знает, что хочу.

Прежде чем я полностью осознаю, что происходит, Киллиан поворачивает меня и толкает на кровать.

Я приземляюсь на живот и издаю небольшой возглас удивления, а затем еще один, когда Киллиан ложится на меня, накрывая меня своим большим телом.

Прикосновение его одежды к моей коже заставляет меня затрепетать изнутри. То же самое происходит от того, что он полностью одет, а я совершенно голый. Неравенство сил должно было бы напугать меня или заставить почувствовать себя уязвимым, но этого не происходит.

Киллиан кладет руки по обе стороны от моих рук и впивается коленями в кровать, чтобы зажать мои бедра и не дать мне раздвинуть ноги. Его губы рядом с моим ухом, и его тяжелое дыхание, когда он перемещается, пока его член не скользит между моих ягодиц, достаточно, чтобы заставить мою кровь закипеть.

Я сжимаюсь вокруг него, сдавливая его член так сильно, как могу. Он рычит, издавая низкий и дикий звук, и прижимается губами к моей шее.

Мой стон слишком громкий, когда он сосет и кусает мою шею. Он не нежен, и я не хочу, чтобы он был нежен. Я наклоняю голову в сторону и прижимаюсь к нему, давая ему лучший доступ и молча прося еще.

Он издает один из тех довольных рыков и покачивает бедрами, чтобы провести своим членом по моей складке.

Бездумно я протягиваю руку назад и хватаю его за волосы. Но вместо того, чтобы тянуть его за волосы или пытаться оттолкнуть от себя, я притягиваю его ближе и держу на месте, пока он разрывает мою шею своим талантливым ртом.

Он стонет, прижимаясь к моей коже, и резко двигает бедрами, его темп становится яростным, когда он трахает мою складку так, как я хочу, чтобы он трахал меня.

Я едва осознаю звуки, которые издаю, пока мой сводный брат использует меня как секс-игрушку. В моей складке скапливается влага, а его предэкулят создает для него скользкий проход.

Каждый толчок его бедер достаточно силен, чтобы раскачать меня на кровати, и грубое трение одеяла о мой чувствительный член невероятно, так как боль и удовольствие смешиваются, создавая что-то новое.

Киллиан наконец отпускает мою шею, и резкая боль и жжение от множества засосов и следов укусов, которые, я уверен, там есть, только усиливают мое удовольствие.

Все одеяло мокрое, но у меня хватает сил сжать ягодицы вокруг его члена. Все годы плавания дали мне невероятно сильные ягодицы и бедра, и я вознаграждаюсь задушенным стоном, который точно говорит мне, насколько ему нравится это движение.

Ощущение полного окружения им почти так же возбуждает, как то, что он делает с моим телом. Невозможность двигаться, сжатые ноги, пока он использует мою попку как секс-игрушку, гораздо эротичнее, чем должно быть, и слишком легко погрузиться в эти ощущения.

Его дыхание учащается, и его тихие стоны и сдавленные крики — одни из самых возбуждающих звуков, которые я когда-либо слышал.

Киллиан не скрывает от меня своих эмоций, когда мы играем, но он тщательно контролирует себя. Я никогда не слышал, чтобы он так расслаблялся, и то, как он беззастенчиво использует меня, чтобы получить удовольствие, заставляет меня хотеть большего.

Он слегка сдвигается на мне, и при следующем толчке головка его члена задевает мою дырочку. Он не проникает в меня, но раскрывает меня настолько, что его кончик на мгновение погружается в меня, а затем выскальзывает обратно.

Я дергаюсь, как будто меня ударило током, когда жидкий огонь наполняет мои вены, и последние функции моего мозга отключаются. Прикосновение было простым, случайным и быстрым. Но, черт возьми, Киллиан ввел часть своего члена в меня.

— Сделай это, — говорю я, задыхаясь.

Киллиан не останавливается, но его ритм слегка сбивается, давая мне понять, что он так же удивлен моими словами, как и я.

Я хочу его, и я больше не буду притворяться, что это не так. Если он собирается провести эту ночь, трахаясь и развлекаясь с кучей случайных девушек, пока я буду сидеть один в нашей комнате, то я хочу его сейчас.

Для него это ничего не будет значить, я уже знаю это, но небольшая часть меня надеется, что, может быть, он подумает об этом позже, когда будет по уши в какой-нибудь случайной девчонке, которая приглянулась ему, или в той, что носит вонючие духи, которыми он был облит вчера вечером. И даже если он не подумает, по крайней мере, я не буду видеть его до конца вечеринки и смогу провести следующую неделю, прячась от него, когда мы вернемся домой, пока не переживу то, что со мной происходит.

И помимо всех этих мелочных мыслей, главная причина, по которой я хочу, чтобы он меня трахнул, заключается в том, что я не могу перестать об этом думать. Я никогда не был с парнем, никогда не думал о том, чтобы меня трахнули или отсосать член, но теперь я думаю только об этом.

Спать с ним, обнимающим меня каждую ночь, утешительно и избавляет меня от кошмаров, но это также разрушает мое душевное равновесие и либидо. Я не имею понятия, почему, но он никогда ничего не начинает ночью. Несколько невнятных слов и он трется своим твердым членом об мою задницу, и все.

Каждую ночь я крепко засыпаю, а просыпаюсь чертовски возбужденным в своей пустой постели, и это дразнит меня до безумия. Мне просто нужно однажды обладать им полностью, тогда я смогу снова думать о нем как о своем надоедливом сводном брате, с которым я иногда дурачусь, и перестать быть так чертовски одержимым им.

— Не говори того, чего не имеешь в виду, — предупреждает он тихим голосом. — Иначе ты получишь именно то, чего хочешь.