Серван быстро взял командование на себя:

— Джомми, прижмись к скале и дай Зейну, Таду и Годфри опустить тебя к Гранди! Он должен ухватиться за твои руки!

— А почему только ты стоишь без дела? — крикнул Джомми.

— Потому что из нас четверых я самый слабый, — ответил Серван. В этом была правда, хоть он и прекрасно владел мечом, даже Годфри превосходил его в силе, не говоря уже о трёх крепких парнях с Острова Колдуна.

Джомми не оставалось ничего, кроме как согласиться: Серван проявил редкую честность, отбросив самолюбие ради спасения Гранди.

В сотне футов ниже двое монахов отчаянно пытались подняться по мокрым камням, но их попытки были ещё безуспешнее, чем у мальчишек, потому что длинные рясы и сандалии лишь мешали.

Джомми наполовину съехал, наполовину был спущен по скале, вода потоком стекала по камню, почти не оставляя за что ухватиться.

— Держите крепче! — крикнул он Таду и Годфри.

Годфри и Тад ухватились каждый за ногу, а Зейн, самый крепкий из троих, лёг на спину, удерживая их за туники. Джомми дотянулся до Гранди, схватил его за рубаху и закричал:

— Я подтяну тебя!

— Нет! — перебил Серван. — Хватай его и держись! Мы вытянем вас обоих!

Цепочка мальчишек медленно поползла вверх, но тут Гранди охватила паника. Он попытался вскарабкаться по руке Джомми, и тот почувствовал, как рубаха выскальзывает из его пальцев. Джомми попытался перевернуться, не осознавая, что Тад и Годфри едва удерживают его. Их хватка ослабла — сначала Тад разжал пальцы, затем Годфри.

В следующий миг Гранди уже карабкался к относительной безопасности, а Джомми, перекрутившись в воздухе, полетел вниз по скале, отчаянно цепляясь за любую неровность.

Серван резко опустился на камни и бросился следом. Он кубарем скатился вниз, игнорируя ссадины и ушибы, затем перевернулся головой вперёд, почти нырнув по склону. Ему удалось схватить Джомми за воротник туники как раз вовремя.

Зейн успел схватить Сервана за ногу, когда тот проносился мимо. Тот вскрикнул от боли, казалось, бедро вот-вот выскочит из сустава от такого рывка. Джомми в слепой надежде взмахнул рукой, и Серван перехватил его ладонь.

— Не отпускай! — прохрипел Джомми.

— И не подумаю! — сквозь зубы ответил Серван.

Собравшись, Джомми крикнул:

— И что теперь?

Серван, стиснув зубы от боли, не отводил взгляда:

— Я не могу пошевелиться. Карабкайся по мне, как по верёвке.

Джомми из последних сил подтянулся на левой руке, правой вцепившись в ремень Сервана. Нащупав правым носком крошечный выступ в скале, он рванулся вверх. Затем, отпустив левую руку, впился пальцами в бедро Сервана и — уже чувствуя, как Годфри хватает его за плечи, — выбрался на уступ.

Не теряя ни секунды, он развернулся и помог Зейну втащить Сервана.

Шестеро мальчишек сидели, тяжело дыша, — пот, страх и боль смешались с ледяным ливнем. Джомми уставился на Сервана:

— Ты совсем рехнулся, приятель. Знаешь об этом?

Серван хмыкнул:

— Ты мне не нравишься. Но это не значит, что я хочу видеть тебя мёртвым.

— Ты мне тоже не нравишься, — ответил Джомми. Лицо Сервана было исцарапано, щека распухла, а по тому, как он потирал правое плечо, можно было подумать, что он его вывихнул. Из-за ливня Джомми не мог разглядеть точно, но ему показалось, что глаза Сервана покраснели от слёз, вероятно, от боли. — Но я обязан тебе жизнью.

Серван слабо улыбнулся:

— Неловкая ситуация, да?

— Не обязательно, — пожал плечами Джомми. — Не знаю, зачем тебе понадобилось вести себя как зазнайка, когда мы только приехали, и сейчас мне всё равно. Ты спас мне жизнь. Я летел вниз по этой горе, и ничто не остановило бы меня, пока я не разбился бы о землю. Так что если кто-то спросит, я первым скажу, что ты не трус. Возможно, безумец, но не трус.

Внезапно Серван рассмеялся:

— Ну, я не мог позволить тебе разбиться после того, как ты чуть не убился, спасая моего кузена.

— Кузена? — переспросил Тад. Он посмотрел на Гранди. — Он тебе кузен?

Гранди, чьи зубы стучали от холода, пробормотал:

— Да. Разве я не говорил?

— Значит, ты ещё один племянник короля? — не отставал Тад.

— Нет, — ответил Серван. — Это делает его сыном короля. Старший брат Гранди — наследный принц Ролдема Константин. Так что однажды он станет младшим братом короля.

— Чёрт побери! — воскликнул Джомми. — И с кем только не сводит судьба.

Внезапно Серван рассмеялся. Его смех звучал так искренне, как сброс напряжения и страха, что остальные мальчишки не удержались и присоединились.

Брат Таддеус, монах, пытавшийся добраться до них, нашел безопасный выступ в нескольких ярдах ниже и крикнул:

— Оставайтесь на месте! Брат Малкольм уже бежит в университет за братом Микой. Держитесь!

Мальчишки сбились в кучу под дождём. Мика формально не был монахом Ордена, а являлся магом Малого Пути, проживавшим на территории университета. Среди его многочисленных талантов было управление погодой.

К моменту прибытия Мики мальчики были совершенно измучены — их трясло от холода, и они едва могли пошевелиться. Мика прочитал заклинание, смягчив силу шторма и создав вокруг ребят огромный «пузырь» спокойной погоды. Сфера заклинания охватывала пространство радиусом почти в сотню ярдов, так что внутри дождь превратился в лёгкий весенний морось вместо неистового шквала.

Когда ливень немного утих, брат Таддеус сумел взобраться по скале, чтобы помочь мальчикам спуститься на более широкий уступ ниже. Оттуда начиналась сравнительно легкая тропа, ведущая к подножию горы — в обычных условиях спуск занял бы не больше трех часов.

Пока они осторожно пробирались по скользкой тропе, Джомми повернулся к Гранди:

— Почему ты ни разу не упомянул, что ты младший сын короля?

Гранди, всё ещё дрожащий и выглядевший потрёпанным после пережитого, ответил:

— Если ты не заметил, в университете не принято говорить о семьях. Это считается дурным тоном. Мы все здесь просто ученики.

Джомми кивнул, хотя и не до конца понимал. За время, проведённое в университете Ла-Тимсы, он слышал мимолётные замечания о том, что тот или иной студент — сын знатного рода или богатого купца, но теперь он осознал: никто не называл своих родственников напрямую. Гранди оказался исключением, упомянув, что Серван — кузен королевской семьи.

Джомми чувствовал себя растерянным. Измотанным, избитым и совершенно сбитым с толку. Судя по выражениям лиц его названых братьев, Тад и Зейн ощущали то же самое.

Внизу, у тропы, их ждали лошади. По крайней мере, идти обратно в город пешком не придётся. А там — сухая одежда и горячая еда.

Когда тропа стала менее крутой, они ускорились. Уже чувствуя запах мокрой лошадиной шкуры и сырости леса, Джомми снова взглянул на Сервана. Сейчас он был не в том состоянии, чтобы разбираться, что за человек этот королевский родственник на самом деле, но твёрдо знал: всё уже не будет как раньше.

Заметив, что Годфри хромает, он без слов притормозил, подошёл ближе и взял его руку себе на плечо, помогая идти, не нагружая травмированную лодыжку.

Валко стоял в молчании вместе с девятью другими выжившими молодыми воинами, пока Хиреа и другой опытный боец выстроили их в линию. Когда все заняли свои места, Хиреа начал:

— Приносить честь и славу вашей империи, вашему обществу и имени вашего отца — это нечто большее, чем быть безмозглым убийцей. Искусное убийство — это искусство, и нет большего удовольствия, чем наблюдать, как умелый убийца расправляется со слабаком. Ничего… кроме искусства спаривания.

Несколько юношей усмехнулись.

— Я говорю не о том, чтобы валяться с самкой, тупые таваки! — рявкнул Хиреа, используя название полевого животного, известного своей гиперсексуальностью и невероятной глупостью.

Теперь на лицах некоторых воинов появилось недоумение. Несколько человек уже имели самок во время Сокрытия — это был один из признаков, что юноша приближается к времени испытаний. Когда конкуренция среди скрывающихся мальчиков становилась слишком жестокой, их матери пытались вернуть их в владения отцов.