Она вздрогнула. Я притянул ее ближе — и поцеловал.

Нежно. Отчаянно.

Её губы дрогнули…

И мир сумрака рухнул...

Реальность ударила, как нож в ребро.

Боль. Мучитель дёрнул меня за волосы, словно пытался сорвать с меня скальп. Но я уже не чувствовал ничего, кроме её.

Мелинарис.

Она двигалась бесшумно, как тень. Пальцы скользнули к колчану, сжали стрелу.

Охранник даже не успел шелохнуться.

Резкий взмах...

Откуда в ней столько ярости?

Любовь, — пронеслось в голове. Любовь и жажда жизни.

Смертельно раненый охранник выронил кинжал Атразара. Артефакт завис в воздухе, теперь полностью подчиняясь мне. Я поймал его мыслью, ощущая магический металл, как продолжение своей воли.

Разворот.

Бросок.

Свист стали — и второй охранник захрипел, падая замертво.

Тишина.

Только наше прерывистое дыхание.

Она разрезала путы, руки ее дрожали.

— Я… я никогда…

Я притянул её к себе, чувствуя, как ее слезы жгут мою кожу.

— Ты сделала это, — сказал я, обнимая её хрупкое тело. — Ты спасла нас.

Она вцепилась в меня, словно боялась, что я испарюсь.

— Я думала, мы умрём.

Я рассмеялся — хрипло, беззвучно.

— Теперь мы не умрём.

Мы были ранены. Мы были измотаны. Но мы были свободны.

И теперь — никто не сможет остановить нас.

— Кажется, я пропустила пару важных сцен, — Мелинарис хрипло рассмеялась, потирая виски. Её пальцы дрожали — она ещё не до конца верила, что снова здесь. Со мной.

Я поймал её взгляд — её изумрудные глаза смотрели на меня с нежностью, наполненной благодарностью и любовью.

— То, что ты сделал… Это же магия хранителя. Голос её сорвался. — Значит, Хетиве не врала? Ты и есть хранитель!

Я резко сжал её руку.

— Не называй её имени! — Я сжал кулаки, чувствуя, как яд её предательства до сих пор жжёт мне горло. — Это она подсунула нам сонную траву. Это она отдала тебя своему отцу-шаману. Они думали, что ты — Хранитель, и хотели…

Я не договорил. Её бледное лицо сказало мне, что она уже всё поняла.

— Меня спас отец. Маркус. Голос дрогнул. — Он… удерживал меня в пограничье, не дал шаману забрать. А Хетиве… Она махнула рукой. — Приползала с повинной, когда я была без сознания. Боялась своего папаши. Я её простила.

— Ты слишком добрая для этого дерьмового мира, — я обнял её, чувствуя, как её худенькое тело прижимается ко мне в поисках тепла. — Ладно. Когда выберемся — включу тебе «Санта-Барбару». Все девять сезонов. Будешь рыдать в подушку и забудешь про шамана, как страшный сон.

Она фыркнула, и этот звук был лучше любой магии.

— Ладно, хранитель-недоучка, — она ткнула пальцем мне в грудь. — Ты вообще понял, что это за корабль на горе?

Я прищурился: — Ну… ржавая банка?

— Это «Пронизывающий»! Она закатила глаза. — Корабль моего отца! Ты бы ещё спутал его со ступой Бабы-Яги!

Мы засмеялись — нервно, с надрывом, но это был смех живых людей.

Тишина в пещере настораживала. Где все эти дикари?

— Может, испугались и разбежались? — прошептала Мелинарис.

— Или…

Тра-та-та-та!

Мы замерли. Где-то наверху гремела автоматная очередь.

Мы переглянулись.

— У них нет огнестрела, — пробормотал я. — Даже луки кривые… Кстати, о луках. Я посмотрел на ногу — штанина разорвана, пятно крови, но… никакой раны. Только тонкий шрам, будто порез от детской шалости. — Видимо, пока ты пряталась от шамана в пограничье, я случайно подкрутил регенерацию тканей, как герой плохого боевика.

— О, значит, теперь ты ещё и бессмертный? — Она язвительно улыбнулась. — Я там, кстати, не только пряталась. Запомнила путь — есть лаз на поверхность.

Я шёл первым, нащупывая руками выступы в узком лазе. Чем выше мы поднимались, тем свежее становился воздух, а вместе с ним всё отчётливее доносились звуки выстрелов. Где-то там, наверху, разворачивалась настоящая битва. За мной, тяжело дыша, карабкалась Мелинарис. Я слышал её напряжённое дыхание и понимал, как тяжело давался ей каждый шаг. Долгое пребывание на границе сумрака истощило её. Силы таяли. Но я верил: она справится. У неё сильная воля. Она сможет.

Когда я наконец выбрался наружу, меня обдало ледяным ветром, от которого сразу заломило пальцы. Я протянул руку, чтобы помочь Мелинарис выбраться. Она поднялась и тяжело рухнула на камни рядом со мной. Подъём дался ей нелегко. Несмотря на смертельную усталость, она встала, и её лицо озарила счастливая улыбка. Перед нами расстилалось широкое каменное плато, окружённое зубчатыми скалами. А в центре, прямо под свинцово-серым небом, высился звездолёт...

Перед нами стоял «Пронизывающий».

Чёрный, с полированными бортами, он сверкал под лучами Сириусов, как нож, воткнутый в вершину мира.

— Ну что, лётчица, — Я толкнул её в бок. — Готова устроить дикарям «сладкую жизнь»?

— Только если после этого ты купишь мне мороженое, — Она сделала серьёзное лицо. — Со вкусом «месть и справедливость».

Я рассмеялся, хватая её за руку, и мы побежали к кораблю под аккомпанемент далёких выстрелов.

Приключение только начиналось.

«Добро пожаловать на звездолёт моего отца, хранитель!» — произнесла Мелинарис, чумазая, но по-прежнему красивая. Она ловко ввела код на панели шлюза, и тот с благородным гулом высоких технологий плавно открылся. Нас встретили мягкие огоньки, а голос бортового искусственного интеллекта произнёс:

— Корабль «Пронизывающий» приветствует вас, хранители Мелинарис и Марсель. Вы можете пройти в отсек гигиены, пока я готовлю корабль к взлёту.

— Спасибо, мама, — тихо произнесла Мелинарис. Она вытерла грязным рукавом слезу, которая скатилась по её щеке. Она узнала в сообщении машины голос своей матери.

Я видел это выражение лица у неё раньше — в «сакле» Атразара, когда она принимала геотермальную ванну. Тогда мне стоило немалых усилий сдержаться, чтобы не присоединиться к ней. Но теперь всё изменилось: Мелинарис сама потянула меня за собой в парящую тёплую воду.

Как приятно, когда всё заканчивается хорошо! Чистые и счастливые, мы предстали перед глазами друг друга в элегантных белоснежных комбинезонах, хоть сейчас в Голливуд!

Мелинарис снова удивила меня своей ловкостью, управляясь с бесконечными кнопками, огоньками и символами на панелях управления. Я любовался ею, как всегда, с восхищением наблюдая за тем, как легко она справляется с этой сложной техникой.

Скоро мы заметили группу стрелков, окружённых туземцами. Они отстреливались, зажатые на крошечном пятачке. Огромные валуны, как стены крепости, защищали их от ливня стрел, выпущенных из простых, но всё равно опасных луков.

Увидев их, я сразу узнал своих друзей: Ахмеда, Саида, Хлою и… себя.

Мелинарис быстро ввела ещё одну комбинацию, и «Пронизывающий» подхватил четверых наших товарищей силовым полем, словно бережной рукой.

Недавно я подшучивал над сентиментальностью девушки, но теперь и сам не смог сдержать слёз радости. Ахмеда и Саида она помнила ещё со времён «Бродяги», но вот Хлоя и её спутник были для неё новыми лицами. Что уж говорить обо мне? Впервые я видел своего двойника… если не считать встречи с собственным отражением в зеркале.

Пожать руку своему отражению — ещё те ощущения. Интересно, стоит ли мне ревновать свою Мелинарис к этому Марселю? Зная характер обеих девушек, я мог с уверенностью сказать: нет. Эти дамы своё счастье никому не отдадут. Надеюсь, мой двойник, как и я, однолюб.

— Что-то среди вас не вижу одного занудного старика, — сказал я, чувствуя присутствие Тейлу где-то рядом. — Или он отпустил вас погулять в одиночку?

— Да, здесь я, — раздался знакомый голос, и старый маг появился из ниоткуда. У его ног лежал детёныш острозуба — тот самый, с помощью которого меня заманили в ловушку.

— Разве мог я пропустить встречу со своим любимым учеником? — улыбнулся Атразар.

— Так ты всё-таки решил взять меня в ученики? — поддел я его. — А как же «отними добычу у острозуба?»