Каждое утро сети приносили нам богатый улов. Сочное мясо тунцов, нежнейшие гребешки, мидии, хрустящие крабы — наш стол ломился от океанских даров. На огне рыба приобретала божественный аромат, а моллюски раскрывались, как жемчужины. Даже не зная названий половины рыб, мы очищали блюда до последней крошки.

Бесконечно щедрый океан обеспечивал нас пищей, и морская диета шла нам только на пользу. В общем, кругом одни плюсы.

К плюсам я относил и то, что наша лагуна славилась своим спокойным характером. Даже в ненастные дни океанские волны здесь не поднимались высоко, и опасность наскочить во время рыбалки на риф или уйти в открытое море нам не грозила. Что касается опасных хищников, то они в лагуну не заплывали. Вероятно, им хватало пропитания за коралловым рифом. Мы чувствовали себя в безопасности, как в уютном коконе, созданном природой и магией Мелинарис.

Хотя мы больше не углублялись в лес, я не мог полностью отказаться от охоты. Особенно после того, как у меня появился превосходный композитный лук. Никакие уговоры Мелинарис не могли остановить меня — мужские инстинкты брали своё. Чтобы не нервировать подругу, я старался не задерживаться в лесу надолго. Пара часов — и я возвращался с добычей: зайцем или рябчиком, которые становились приятным дополнением к нашей морской диете.

Крупные хищники больше не появлялись в наших краях. Возможно, после того побоища, которое мы устроили в день прибытия, они потеряли к нам интерес. Хотя на самом деле всё было проще: Мелинарис окружила наши владения энергетическим полем, которое отпугивало непрошеных гостей, вызывая у них ощущение неминуемой опасности. Мы жили, как Адам и Ева в раю, наслаждаясь уединением, пока одно событие не напомнило нам, что мир гораздо шире, чем наш уютный уголок.

Трон, недалёкое будущее

День начался как обычно. После завтрака мы с Мелинарис плескались в тёплых водах лагуны, а потом я отправился проверять сети. Улов выдался богатым — на ужин я отложил небольшого тунца, а остальную мелочь решил засушить. Мелинарис, обычно встречавшая меня на берегу, сегодня не появилась. Увлеклась, не иначе, бытовой магией, и про меня, конечно, забыла. Ничего, личность она творческая. Я не в обиде. Бывает. Я не стал её беспокоить, зная, как она раздражается, когда что-то не получается.

Я провёл несколько часов, чистя рыбу и развешивая её сушиться. Потом просто валялся на пляже, строил песочные замки и наблюдал за рифовыми акулами, которые гоняли косяки рыб. Мелинарис всё не появлялась. Видимо, её магические эксперименты затянулись. Я знал, что в такие дни её лучше не беспокоить — она становилась раздражительной, если что-то шло не так.

За нехитрыми занятиями время бежало незаметно и уже клонилось к вечеру. Решив, что бездельничать больше не хочется, я взял ведёрко охры и краски, которые мы сделали из местных растений, и отправился украшать нашу лодку. Я уже вывел первые три буквы её имени — «МЕЛ» — ярко-зелёными красками на оранжевом борту, когда на пляже появилась Мелинарис. Она запыхалась, её глаза горели тревогой.

— У нас нарушение... Энергетического контура, — сказала она, стараясь успокоить дыхание. — Нарушение периметра! Это девушка местной расы. Я чувствую её страх, но то, что за периметром, страшит её ещё больше. Мы должны помочь ей.

Я нахмурился. — Ты уверена, что это хорошая идея? Ты же сама говорила, что пересечение периметра вызывает страх. Может, она просто уйдёт, когда поймёт, что забрела не туда?

— Марсель! — её голос дрожал от возмущения. — Не думала, что ты такой…

— Какой такой? — перебил я. — Просто я пытаюсь быть рациональным. Мы здесь незваные гости, а она у себя дома. Кто знает, как она отреагирует на наше появление?

— Пожалуйста, — её тон смягчился, в глазах читалась мольба. — Я чувствую, как ей плохо. Она до смерти боится того, что за периметром. Я не смогу простить себя, если не помогу ей.

Я вздохнул. — Ох, Мелинарис, ты знаешь, как меня убедить. Пойдём, но только обещай, что мы не поведём её на наш пляж.

Мы быстро собрались и двинулись к месту нарушения периметра. Укрывшись в густом кустарнике, мы почти десять минут изучали незнакомку.

Перед собой мы, несомненно, видели гуманоида, удивительно похожего на человека. Тонкие черты лица, изящные изгибы фигуры явно указывали на женский пол. Она явно паниковала: глаза бегали из стороны в сторону, грудь быстро вздымалась. Что-то за пределами периметра вызывало у неё сильный страх.

Девушка, примерно нашего роста, сидела, прижавшись к стволу дерева. Всё в её поведении кричало о страхе. Она дрожала, словно лист на ветру. Ужас и паника сжимали её сердце, не давая вздохнуть полной грудью. Воздух рвался в лёгкие клочьями, а в глазах бушевала тревога. Она прислушивалась к каждому шороху леса, ловя звуки, которые могли означать приближение опасности. То и дело оглядывалась по сторонам, будто ждала, что из-за любого куста выскочит враг. Её обуял первобытный страх. Животный. Дикий. Всепоглощающий.

Даже я почувствовал его терпкий вкус. Он сковывал её тело, не давая пошевелиться. Должно быть, её собственное дыхание и стук сердца казались ей слишком громкими. Грудная клетка колыхалась, сердце бешено стучало, будто пыталось вырваться из груди. Она пыталась успокоиться, совладать с дыханием, но не получалось. Адреналин, впрыснутый в кровь, не давал ей расслабиться.

И я, наблюдая за девушкой из кустов, казалось, настроился на её волну... Если бы она могла, то перестала бы дышать, остановила бы сердце. Но оно продолжало биться: тук, тук... тук, тук... Ритм сбивался, голова кружилась, в глазах темнело. Вот-вот она потеряет сознание. Надо бы успокоиться, отпустить страх. Но нет, она не в силах.

Она мечтала раствориться в дереве, стать его частью. Веткой, побегом, листом. Бедняжка готова была зарыться под корни, покрыться корой, лишь бы её не заметили. Лишь бы прошли мимо...

Но её загорелая кожа, гладкая и нежная, была покрыта не буграми и трещинами, а яркими, старательно выведенными узорами. Переплетение линий и фигур, переливающихся оттенками охры, синего и зелёного, наверняка, имело какой-то тайный смысл. Загадочный. Необъяснимый. Мистический. Может, это оберег или символ принадлежности к племени. Уж не знаю, зачем она наносила все эти узоры, но ясно одно — маскировке это не помогало. Даже самый невнимательный преследователь вряд ли прошёл бы мимо такого яркого пятна. Я не смог понять издалека — краска это или тату, но выглядело красиво. И, к сожалению для беглянки, слишком заметно. Броско. Ярко. Цепляло взгляд.

Черты её лица, вполне человеческие, казались привлекательными: высокие скулы, тонкий нос, губы слегка приоткрыты от частого дыхания. Но то, что росло у неё на голове, с точки зрения землянина, выглядело странно. Сквозь густые волосы пробивались кожные наросты, похожие на шипы. Они казались жёсткими и острыми. Может, это защита от атак сверху или что-то вроде антенн. Но сейчас это не важно. Шипы, наросты или рога — какая разница.

Одежда её состояла из короткой юбки из шкуры какого-то зверя и подобия топика из кожи. Минимум одежды только подчёркивал стройность её фигуры и притягательность округлых бёдер. Украшений тоже хватало. На шее — бусы из костяшек или зубов, нанизанных на тонкий кожаный шнурок. Такие же украшения я заметил на её руках и ногах. Каждое движение сопровождалось лёгким звоном подвесок, который сливался с шумом леса, будто она сама была его частью.

Её формы могли служить эталоном для фитнес-тренеров. Пропорции тела — как у людей: изящные руки, стройные ноги, всё как у земных красавиц. Грация и красота в каждом движении.

Если не обращать внимания на странные шипы на голове, можно подумать, что перед нами дальний родственник человека. Убери эти наросты — и девушка легко могла бы покорить не одно мужское сердце на Земле.

В её движениях, в каждом вздохе чувствовалась дикая, первобытная грация. Она дышала в унисон этому миру — леденящему душу, но неотразимо прекрасному. И в этот момент я понял: перед нами не просто нарушительница. Перед нами — загадка, которую хотелось разгадать.