В роскошном кабинете, глядя через прозрачную стену на белоснежные шпили, Сариус наслаждался бокалом вина. Напиток цвета чёрного граната растекался приятным теплом по телу архимага. Терпкое вино из его коллекции подчёркивало его радостное настроение. Его длинные пальцы с безупречно подстриженными ногтями отстукивали по столу мелодию какого-то военного марша.

— Идеально, — прошептал он, рассматривая точную копию договора. Его губы растянулись в улыбке, лишённой тепла, а глаза блеснули тем же холодным светом, что и кристалл в московской ячейке. Дело сделано. Сангвиниевые шахты Земли теперь принадлежали ему — по всем правилам и законам десяти измерений. Многоходовая комбинация, которую он тщательно готовил, наконец достигла финальной стадии. Архимаг положил недопитый бокал на стол, ещё раз пробежал глазами по договору и расстёгнул пуговицу на вороте. Волна усталости накрыла архимага с головой. Сегодня он заслужил несколько часов отдыха. Сариус откинулся в кресле и закрыл глаза. Стена стала снова непрозрачной, а комната плавно погрузилась в полумрак. Дыхание стало глубоким... И ровным... Архимаг спал.

Нью-Йорк, Земля « U-332 », недалёкое будущее

Уже несколько ночей подряд Марсель видел один и тот же странный сон. В этом сновидении он долго брёл по тёмному, сырому тоннелю, словно боясь не успеть и не увидеть того, к кому так отчаянно стремился. Он знал, что его ждут, но кто именно?

Выход из тоннеля приближался с каждым шагом. Впереди светилось яркое пятно — дневной свет пробивался сквозь приоткрытый люк. Через этот проем ему предстояло выбраться к тем, кто уже заждался его на поверхности.

Последние шаги давались ему с трудом. Он шёл по груде обломков — кирпичей, керамической плитки и бетонных блоков, из которых торчали острые концы арматуры. Его взгляд упал на сохранившуюся табличку под потолком с названием станции. Марсель понял, что находится в метро, однако вместо привычных московских указателей перед ним красовались надписи на английском — значит, он находился не в Москве. «23-я улица». Это Манхэттен. Нью-Йорк. Выходит, это правда. Он в тюрьме. Но... Что он делает в метро? Удалось бежать? Не важно.

Самый трудный участок пути остался позади. Осталось лишь взобраться по куче кирпично-бетонного лома к люку. Он попытался открыть его, и чьи-то руки помогли ему откинуть крышку. Наконец крышка откинулась, и яркий свет ударил в глаза. Он зажмурился, но сквозь ресницы успел разглядеть незнакомое женское лицо — совсем не Вику, бросившую его ради Лондона. Незнакомка улыбнулась, и что-то внутри него ёкнуло. Совсем другая. Совершенно непохожая. Но почему-то безумно притягательная. Кто она?

Вдруг раздался грохот взрыва. Взрывная волна отбросила его обратно в тоннель, а с люка посыпались земля, песок и гравий…

Марсель проснулся. Да. Он в нью-йоркской тюрьме — попался в хитроумно расставленные сети. Теперь он осознавал, что все события — встреча с Касиусом в Москве, переезд в Дар, архимаг и перемещение в Нью-Йорк — были тщательно спланированы, чтобы подготовить его к главной цели: взрыву в ресторане быстрого питания.

Он пытался анализировать ситуацию, но быстро понял, что это бесполезно. В этом уравнении слишком много неизвестных. Ясно одно: он оказался вовлечён в какую-то грандиозную игру. Но кто он такой, чтобы вокруг его персоны разворачивались события планетарного масштаба?

Последствия взрыва в ресторане всё ещё давали о себе знать. Сегодня целый день мучила невыносимая головная боль, не говоря уже о мелких порезах и ожогах на коже.

От боли спасал только сон, пусть и короткий, но всегда с тревожными сновидениями. Каждое из них заканчивалось взрывом, который, словно будильник, пробуждал его от сна. Сегодня тоже прогремел взрыв, но запомнилось другое — лицо очаровательной девушки.

Марсель попытался снова заснуть, чтобы вновь оказаться рядом с незнакомкой, но сон не шёл. Видимо, на сегодня лимит природного обезболивания исчерпан. И снова придётся терпеть эту невыносимую головную боль, ругая себя за свою глупость, снова сгорать от стыда перед собственной совестью за то, что проявил слабость, поддавшись соблазну оказаться в волшебной стране, где полная свобода, где побеждены болезни, где людям открываются новые миры в бесконечном множестве вселенных.

За время, проведённое в тюрьме, он смог посмотреть на свою жизнь со стороны, другими, беспристрастными глазами. Он не просил жалости, он умолял судьбу лишь дать ему шанс всё исправить, чтобы он мог чувствовать к себе, нет, не уважение, хотя бы осознание того, что попытался измениться. Попытаться что-нибудь сделать для людей, для Родины. Ему не нужно многого — один единственный шанс сделать что-нибудь достойное.

Звук шагов вырвал его из раздумий. Тяжёлые шаги по металлическому полу, казалось, вторили пульсирующей головной боли. «Пусть это будут шаги палача», — промелькнула мысль в голове узника. Марсель балансировал на грани срыва — очередной день физических и душевных мучений угрожал сломать его.

Дверь камеры с лязгом открылась, но в неё вошёл не охранник, а чернокожая девушка в медицинском халате. Достав шприц из принесённого лотка, она что-то болезненно вколола в его дельтовидную мышцу. От инъекции головная боль словно немного притупилась. Аналгетик. Размотав бинты, медицинская сестра удовлетворённо кивнула, словно разговаривая сама с собой. Затем она внимательно посмотрела Марселю в глаза и тихо, почти шёпотом произнесла:

— Через час вас поведут к правозащитнику. Он будет задавать вопросы об условиях вашего содержания, — девушка сделала небольшую паузу, словно хотела убедиться, что её слова дошли до узника. Заметив утвердительный кивок его головы, она продолжила более тихо: — Я настоятельно рекомендую вам сохранять молчание и внимательно слушать его. До суда остаётся всего одна неделя. Говорят, что на суд приглашён какой-то специальный судья. Процесс состоится на «Райском яблоке» ровно через семь дней.

— Почему так долго? — почти прохрипел Марсель. — А что, обычный судья не имеет права вынести смертный приговор?

— Молчите! — коротко шёпотом сказала девушка. — Я пытаюсь вам помочь! В этих грязных бинтах вы найдёте пузырёк с обезболивающим, принимайте только по одной капсуле. Всё, мне пора. Удачи! — Затем, изменив тон, медсестра произнесла громко командным голосом: — Использованные бинты уберите сами, у меня нет лишних рук убирать вашу грязь!

Восточная шахта, Земля « U-332 », недалёкое будущее

После всех бурных событий — стрельбы, погони на антигравах и хаоса на руднике — братья-близнецы Ахмед и Саид словно растворились в воздухе. Никто не докучал им допросами, никто не искал. Они просто исчезли, как будто их и не было.

Офицеры в белоснежных мундирах сгрудились вокруг своего раненого командира. Над ним склонился Горыныч, всё ещё в образе Виктора. Его руки, приложенные к груди раненого, светились едва заметным голубоватым светом. Кровотечение остановилось, но никто из офицеров даже не задался вопросом: как простой шахтёр смог совершить такое?

— Кризис миновал, будет жить, — произнёс Горыныч на дарианском языке, и это тоже не вызвало ни у кого удивления.

Он подошёл к братьям и заговорил с ними по-русски, но тихо, чтобы никто не услышал:

— Ребята, не привлекайте внимания. Тихо направляйтесь к телевизионному автобусу.

Щёлкнув пальцами, он превратил их замасленные робы в модные костюмы, а сами они оказались обвешанными фото- и видеоаппаратурой.

— Теперь, если не знаете китайского, говорите только по-английски. Вы теперь операторы CCTV.

— А как нас зовут? — спросил Саид, оглядывая себя.

— Ты Брюс, а твой брат Джеки, — моментально придумал Горыныч. — Меня зовите мистер Вей. Всё понятно? И никакого кунг-фу.

— Скажите, мистер Вей, а кормить нас будут в китайском ресторане? — пошутил Ахмед, теперь уже «Джеки».

— В автобусе есть лапша быстрого приготовления — мечта китайского гурмана! — парировал «мистер Вей».