Мир не только удивительней, чем мы предполагаем, он удивительней, чем любое наше предположение...

Дж. Б. С. Холдейн (1892 - 1964) британский биолог-эволюционист

Пролог

Дар, Альянс Свободных Миров, планета Ситора,недалёкое будущее

Сигара так и осталась нетронутой. Сариус отшвырнул её прочь — сейчас нечто более важное требовало его внимания. Он резко вскинул руку, и комната озарилась голубым светом голограммы. Перед ним застыла вспышка термоядерного взрыва.

Фиолетовые глаза с биоимплантами выхватывали детали, невидимые другим. Огненный хаос. Обломки. И... крошечная аномалия. Размером с квантовый бит. Почти артефакт.

— Увеличь, — прошипел Сариус.

Голограмма разрослась и заполнила комнату. Он крутил изображение, рассматривал под разными углами. Ничего... Обычный сгусток плазмы. Эксперты флота уже поставили точку: «Пронизывающий» уничтожен. Погибли все. Но эта чертова искорка...

Сариус резко смахнул проекцию. Рука дрогнула — дарианский коньяк расплескался, оставив янтарные пятна на бумагах.

— Чёрт!

Промокшие документы полетели в ящик. Долгожданная победа потеряла вкус.

— Может, прав Касиус? — пробормотал он, откидываясь в кресле. — Пора закрыть дело?

Он попытался справиться с нервами, но расслабиться не получалось. Перед глазами стоял он. Маркус. Не просто противник — равный. Единственный, кто мог бросить ему вызов.

«Если он жив...»

Мозг, усиленный имплантами, лихорадочно просчитывал варианты. Девяносто девять и девять десятых процента — он мёртв. Но одна десятая... Желудок скрутило спазмом в ледяной ком.

Сариус раскурил сигару и затянулся. Дым заклубился причудливыми фигурами, вызвав в памяти лицо Ювастириона. Судья. Пьяница. Единственный, кто расследовал ту историю с двумя погибшими хранителями у Новой Треи... и их пропавшей дочерью.

Почему он вдруг вспомнил эту историю сейчас?

Неспроста...

Магнитный замок беззвучно разомкнулся, впуская в личные покои его правую руку — полковника Касиуса.

— Сангиний? — не глядя бросил ему Сариус.

— Ваше превосходительство, запасы на имперских рудниках иссякают, на биржах началась паника, — Касиус налил боссу коньяк. — Если ситуация не изменится, через месяц диктовать условия будем мы.

— Это хорошие новости, а что землянин?

— Кольцов. Магический потенциал выше среднего. S-активности в его районе нет. Переживает неудачу в любви. Подавлен. Одинок.

Сариус выпустил идеальное кольцо дыма.

— Вербуйте. И сверните все операции на параллельной Земле.

Когда дверь закрылась, он остался один на один с голограммой. Искра всё ещё мерцала.

«Что если...»

Эта мысль ядовитым жалом вонзалась в мозг.

Свербила...

Это ещё не конец…

Москва, Росси я, Земля «U-333», недалёкое будущее

Часы показывали ровно 07:45, когда двери вагона распахнулись, выпуская на станцию «Боровицкая» поток сонных пассажиров. Среди них, словно сошедшая со страниц старого романа, появилась она — женщина в бежевом пальто. Дама с осанкой балерины и загадочной улыбкой на лице. Сколько ей? Шестьдесят? Шестьдесят пять? Может быть, чуть больше. Но в её движениях ощущалась та лёгкость, что не подвластна годам — естественная, как дыхание.

Она носила элегантную шляпку, шёлковый платок, повязанный так, будто дама только что вышла из парижского ателье, и туфли-лодочки, отполированные до блеска. И эту вечно сползающую с плеча сумку — модную, но неудобную, как все по-настоящему красивые вещи.

Дама неторопливо шла по вестибюлю, словно разгадывала ребус. Перед её глазами мелькали загадочные таблички: «Буквицы», «Цифирь», «Кораблик», несколько вариантов «Птиц», «Рубленый острог», «Космонавт»... Чтобы это значило? Послание? Утро словно намекало — сегодня её ждёт встреча с тайной.

Улица Моховая встретила даму осенней свежестью, хотя день, судя по чистому небу, обещал быть тёплым. Она не спешила. В отличие от офисных работников, нервно поглядывающих на часы, её каблуки отбивали размеренный ритм, почти ритуальный, по чистым и влажным от дождя тротуарным плиткам. Задумчивый взгляд скользил по брусчатке, будто читал знакомую книгу: вот небольшая трещинка и еле заметный скол — появились после прошлой зимы. А вот эта — новая. Она помнила их все.

От выхода из метро до до главного входа в Ленинку — ровно сто восемьдесят восемь шагов. Наталья Борисовна знала это точно. Сегодня насчитала на три шага больше. «Старею», — подумала она, и губы её дрогнули. Но тут же дама расправила плечи. Нет, не старость. Просто осень, просто утро, просто... жизнь.

Вот и массивные двери главного входа остались позади. Бронзовый Фёдор Михайлович проводил её долгим, задумчивым взглядом. Голуби важно вышагивали по пустующим скамьям, осторожно переступая лапками по холодному камню. А впереди, за стройными белыми колоннами, будто спрятавшись от суеты, тихо дремал её любимый «Римский» дворик — уютный, тёплый и такой родной.

Библиотека ещё дремала в утренней тишине. Но её старые друзья — потрепанные томики на полках — уже ждали. Они молчали, как всегда. Лишь едва уловимый шелест страниц выдавал их нетерпение.

Книги помнили её юной практиканткой Наташей, робко входящей в величественные залы. Помнили и того рассеянного аспиранта с вихрами, который вечно всё забывал — то перчатки в читальном зале, то конспект. Она находила и возвращала ему вещи, а он смущённо улыбался в ответ. Так они и познакомились. Через год он подарил ей кожаный ежедневник и ручку «Паркер» с золотым пером, а ещё через два — обручальное кольцо, которое она до сих пор не решается снять.

Потом были рефераты для дочери, которые заботливая мать писала ночами, пока муж спал. Потом — диплом, диссертация, внук... Вадим.

Она машинально поправила ремешок сумки на плече, в которой хранились дорогие сердцу вещи: старый ежедневник с олимпийским мишкой и вечная авторучка «Паркер». Эти предметы напоминали ей о любимом Володе, которого не стало почти десять лет назад. Только эти вещи и внук Вадим, удивительно похожий на своего деда, возвращали её в счастливые времена.

Утренний разговор с внуком всё ещё отзывался болью в сердце. Она вспоминала, как Вадим, не отрываясь от экрана, бурчал:

— Бабуль, ну кто сейчас читает бумажные книги? Это же прошлый век!

— Но как ты можешь так говорить? — возмутилась она, доставая с полки книгу. — Вот «Три мушкетера», «Граф Монте-Кристо». Разве можно это заменить пикселями на экране?

— Можно! — Вадим щёлкнул пальцами. — Вот смотри: все твои мушкетеры у меня в телефоне. И места не занимают, и читать удобнее.

— Но… запах страниц? Шелест бумаги? — бабушка крепче сжала книгу, будто защищала её.

— Ой, бабуль, — закатил глаза внук, — скоро чипы в мозг вживлять будут. Нажал кнопку — и вся книга в голове. Научный прогресс, ты слышала о таком?

Она хотела возразить, но дверь в комнату внука уже захлопнулась. Раздался только смех из-за двери: «Привет из будущего, библиотечный динозавр!»

«Римский» дворик встретил утренней прохладой. Осенние листья кружились в медленном вальсе, их шелест напоминал перелистывание старинного фолианта. Она автоматически пересчитала трещинки на знакомой плитке — сегодня их стало на две больше. «Скоро придётся менять», — мелькнула мысль.

Вдруг её взгляд привлекло красное пятно у фонтана с дельфином. Маленькая девочка лет пяти-шести сидела на скамейке, болтая ногами. На ней было красное пальтишко с капюшоном, из-под которого выбивались тёмные кудряшки, белые колготки в мелкую сеточку и странные, будто старинные, лаковые туфельки. В руках девочка держала куклу с фарфоровым лицом, похожую на ту, что стояла в витрине антикварного магазина на Арбате.

«Что делает ребёнок один в семь утра?» — пронеслось в голове. Она огляделась — вокруг ни души: ни родителей, ни няни поблизости. Только голуби, важно расхаживающие по брусчатке, да издалека доносился шум большого города, который спешил начать новый рабочий день. Девочка выглядела слишком чистой, слишком аккуратной для беспризорницы. И слишком... спокойной для потерявшегося ребёнка.