Конрад разглядывал свой мир, находясь в странном прозрачном пузыре. Он был не из воздуха, скорее какого-то плотного вещества, но им можно было дышать. Их мир был прекрасен. С величественными океанами, огромным материком, на котором, оказывается, они живут и еще парой маленьких, где, должно быть, обитают таинственные создания, о которых Конрад даже не слышал. Единственное, оказалось, что маг боится высоты. По крайней мере, такой высоты!

Конрад старался не думать о том, что будет, если вещество, которым окружил его Энель, вдруг «вытечет» из пузыря. Должно быть, он умрет. Наверное, как-нибудь неприятно.

Это было странно. Гнать чудовищный рой морроков к своей собственной планете. Вернее, заманивать. Заффруа смог лишь ударить рой несколькими мощными импульсами, прежде, чем сородичи Улэ на него ополчились. После этого ему осталось лишь удирать впереди роя, по пути собирая отставшие стайки чудовищ.

«Сантасраана была права!» - кисло подумал бог Грома. – «Паршивый план!»

О чем он только думал, когда согласился стать приманкой? Не иначе хотел покрасоваться перед Эфсинией. Ведь больше желающих не нашлось.

«Он ведет их!» - послала импульс Эфсиния, на мгновения коснувшись всех разумов демиургов и старших богов, до кого сумела дотянуться.

Они замерли на своих позициях, укрывшись на поверхностях метеоритов. Когда Заффруа пролетел сквозь первый барьер, который должен был замедлить рой позади него, они ударили. Со всей любовью и силой на какие были способны. Улэ первым покинул свое убежище, даже прежде Энеля. Он обрушил на собратьев новое знание. Вкус живого мира, того, что они еще не разрушили. Его прелесть в существовании и целостности. Его песнь тысяч и тысяч живых существ. Морроки взвыли в ответ, столкнувшись с чем-то пугающе-непонятным. Для них все просто – нашел, уничтожь и можно дальше спокойно бороздить бесконечный космос в поисках элефира.

«Как я здесь оказался?!» - кисло подумал Вьерк, которому все это напоминало кошмарный сон. Мало того, что бог Грома поднял его над планетой. Это еще полбеды, хотя первое время, пока они поднимались в воздух и до того, как даже облака остались далеко позади, Вьерку было ужасно страшно. Но теперь он болтался в воздушном пузыре, состоящем из чего-то непонятного, рядом с невозмутимым Конрадом. И отчаянно завидовал магу. Тот хотя бы знал, что делать! А Вьерку этого толком так никто и не объяснил!

«Ты поймешь!» - сказал Заффруа, потеряв всяческое терпение с десятой попытки объяснить потомку, что от него требуется.

Ну, вот, «понял». Болтаться посреди этого… космоса и не мешать.

-Бе-ельд!

Упрямый мальчишка покинул свой кокон, разорвав его, и тут же оказался посреди зияющей тьмой космической пустоты. Равнодушной. Холодной. Не помня самого себя, Вьерк рванулся к нему заставив свой пузырь лететь прямиком к Бельду. Вот ведь дурень! Кем он себя возомнил?! Богом Вороном?!

Полуночный Ворон ненавидел летящих к нему созданий. Куда больше, чем злился на Заффруа, которого они преследовали. Но он дал слово Улэ, что не станет их убивать. Пальцы скользили по единственной стреле, не решаясь послать ее в бой. Мальчик оставил лук на планете. Но стрелу Полуночный Ворон мог призвать и без лука. Как и швырнуть ее прямо в грудь предводителю чудовищ. Крупному морроку, аж с шестью руками! Полуночный Ворон примерился и послал все-таки свою стрелу. Заставив ее засветиться. Она плавно скользнула мимо испуганно застрекотавших морроков и растворилась в космической пустоте. На мгновение замедлив. Не дав им догнать удирающего Заффруа. Бог Грома прошел сквозь барьер, послав ему благодарный импульс.

«Сочтемся!»

А потом чудовищный рой хлынул прямиком на него самого. Не рассчитывавший на такую прыть, Полуночный Ворон снова попытался призвать стрелу, но она улетела слишком далеко и все никак не материализовывалась в мальчишеских пальцах.

«Бе-ельд!» - крик воина ворвался в его сознание огненной вспышкой. А потом он стал рядом, прямой и несокрушимый с огненным мечом в руках. Свой собственный меч под бдительным надзором Улэ Вьерк брать не стал. А вот небольшой кинжал припрятал за пазухой и взял с собой.

Полуночный Ворон быстрым движением отвел клинок Вьерка в сторону.

«Мы здесь, чтобы им помочь!» - сурово напомнил он, глядя, как полчище, уничтожившее однажды его мир, стремится обрушиться на них с воином и поглотить, растерзать без остатка.

«Как скажешь!» - одними губами откликнулся воин и стиснул его ладонь, поделившись силой. Верней, предложив на блюдечке, всю, сколько ее ни на есть в сыне Грома. Без остатка. Объединив ее со своей, Полуночный Ворон встретил обрушившийся на них рой светом. Песнью миров, что он повидал, силой, способной изменять.

Эфсиния летела сбоку от роя, следя, чтобы ни одна особь не отстала от него, пока божества гнали чудовищ к планете. С другой стороны был Улэ. Тот умудрялся изменять своих собратьев прямо на лету. Но всех этих усилий было чрезвычайно мало. До тех пор, пока рой в движении, у них есть еще шанс. Когда эти полчища окажутся на планете, хорошо бы им успеть изменить большую часть морроков!

«Заффруа, любимый мой! Гони их! Изменяй! Твори!»

Синий Великан был растерян. Он знал о Нашествии все, что можно было знать с чужих слов. Величайшая трагедия, породившая его самого. Как и его народ. Мир, в котором он родился и вырос. Останься мир прежним, кто знает. Может, и не было бы в нем великанов. Остальные демиурги не слишком охотно делились с ним тем, каким был их мир прежде. Зато о силе чудовищной и могущественной, что его уничтожила, упоминали не раз. И все равно он оказался потрясен этим зрелищем. Прекрасным и завораживающим. Он видел, что морроки в некотором роде единое целое. Творения, способные жить в космосе. Каждый из них потенциально смог бы сравниться однажды с демиургами. Был так очаровательно к этому близок. И в то же время, эти существа словно было вывернуты наизнанку. С рождения. С самого своего созидания они были искаженными. Великан гнался за ними, направляя к планете, и все пытался уловить, чем же, в чем создатель морроков так и их исказил. Чем они отличаются от того же Улэ, самого способного созидать?

Наконец, Синий Великан это почувствовал. Ненависть. Словно темный остров или пятно внутри каждого из морроков. Небольшая ненасытная черная дыра в самой сердцевине души. Ему и самому это чувство было не чуждо в смертную жизнь. Он познал и ярость и страдание. И желание уничтожать. Врагов. Противников. Тех, кто попадется под руку. Морроки же желали уничтожить само Мироздание как таковое, так им было больно.

«Бедные вы мои!» - прошептал Синий Великан и ринулся им на помощь с утроенной скоростью и силой. Но чудовища почему-то не оценили. Кинулись от него врассыпную. Пришлось распылиться синим облаком, чтобы нагнать их. Поймать забарахтавшихся в плотные объятия, сомкнуться вокруг живительным элефиром.

«Да не пытаюсь я вас уничтожить!» - увещевал морроков импульсами Синий Великан. – «Я же наоборот, помочь хочу! Потом еще спасибо за это скажете!»

Если вспомнят. Что вряд ли.

Щадить врагов – не его стихия. Упоение битвы, треск костей и полупрозрачных крыльев – вот это было по душе богу Войны! Это он помнил еще с прошлого раза, когда Нашествие обрушилось на их мир. Сделав всех демиургов злее. Жестче. Вырвав способность любить с корнем из их сердец. Воин нагнал улепетывающих от него тварей и на один, ослепительно острый миг испытал жуткое искушение поразить их своим мечом. Одним ударом он бы прикончил с десяток монстров. А то и добрую сотню, если обернуться испепеляющей бурей!

Вместо этого Воин захватил морроков своим сознанием и принялся делать то, что давалось ему труднее всего. Изменять. Творить. Проращивать в них то, что едва теплилось в нем самом. Они испуганно верещали, пытаясь вырваться, а потом затихли. Уже другие, измененные. Выправленные. Воин встретился глазами со своими новыми творениями. А ведь он уже почти позабыл – каково это, быть не просто суровым божеством, олицетворявшим Войну, а созидать.