— Вниз!

Но рухнули не только мы: Лютецкий отслеживал каждое мое движение и тоже пригнулся. В эту секунду громадный ствол папоротника пронесся над нами и смел служебников, как кегли. Послышались крики, хруст веток, а ствол покатился куда-то по уклону в заросли.

Момента хватило, чтобы я с силой пнул крепкой подошвой Лютецкого по лицу. Тот вскрикнул, пальцы разжались, и самострел из его хватки вывалился, а самого Лютецкого откинуло. Он ударился спиной о нижний край шаттла и, болезненно зашипев, схватился за лицо.

— Быстрее! — окликнул я Васу и пригнувшись рванул в сторону.

Та моментально перекатилась по траве и последовала за мной. Я пропустил ее вперед — кем бы ни был тот, кто отправил по воздуху бревно, если с ними Катя, значит он наш союзник.

Пригибаясь, я бежал, иногда поднимая голову. Тогда перед лицом быстро двигается крепкий, обтянутый кожей зад Васы. До папоротников осталось пять шагов, когда за ногу что-то дернуло, и я рухнул на землю. В ту же секунду Васа нырнула в заросли, а я быстро перевернулся на спину.

Успел вовремя, потому что в лицо полетел крепкий кулак, от которого я увернулся влево и послал в ответ хук в левую, залитую кровью, щеку Лютецкого. Удар у меня обычно крепкий, я рассчитывал, что, если не вырублю, так оглушу. Но Лютецкий только дернул головой и, зло оскалившись покрасневшими зубами, повернулся ко мне.

— Думаешь, меня просто так одолеть? — процедил он сквозь безумную улыбку и навалился мне локтем на горло.

Лютецкий не выглядел тяжелым, но по ощущениям на меня насел разожравшийся верблюд. Дыхание сдавило, я уперся руками его в плечо и локоть, пытаясь снизить давление. Но Лютецкий только скалится и глухо смеется, будто ему ничего не стоит мне прямо сейчас сломать шею.

— Что? — прохрипел он победно. — Алексей Лютецкий не такой слабак?

Он расстегнул под пиджаком на груди рубашку. Там на стальной цепочке небольшой ромбовидный артефакт, его сердцевина испускает яркий травяной свет.

— Получил из одного мутанта, — злорадно произнес он. — Из тебя я тоже возьму самое лучшее. И из твоих приятелей, когда найду. А я найду.

Он надавил мне на шею, по виду несильно, но у меня в голове загремело, шум в ушах превратился в рев, перед глазами поплыли пятна. Я задыхался, хрипя и ударяя кулаками по лицу Лютецкого. Но то будто сделалось стальным: ни царапины. Даже не дернулся ни разу.

От нехватки кислорода соображать стало трудно, я просто бил наугад, пока в голове не трепыхнулась здравая мысль, и я тут же перевел ее в действие: ухватился за цепочку на шее Лютецкого и рванул на себя. Рассчитывал, что та порвется, но в ответ получил лишь его победный хохот.

— Идиот. Это чистая сталь. Ее не порвать руками, — бросил он.

— Эт смотря какими, — сквозь грохот крови в ушах донесся до меня низкий голос из-за его спины.

Резкий щелчок, и цепь с шеи Лютецкого упала мне на живот. В немом молчании он поднял на меня взгляд. И впервые в глазах этого человека я увидел страх. Кулак мой решил быстрее головы, что делать, потому как моментально полетел ему с правой стороны в лицо. Удар, хруст, и Лютецкий отлетел на пару метров в траву, где неподвижно затих.

Только тогда грохот в ушах стал стихать, зрение из тоннельного стало нормальным, и я увидел перед собой Миху с улыбкой во все тридцать два белесых зуба. На плече ножницы по металлу, размером в полметра.

Он протянул мне широченную ладонь и проговорил:

— Ну ты любитель поваляться, я смотрю.

Ухватившись за его лапу, я поднялся. В голове все еще гудит, мир плывет, но быстро обретает привычные очертания. Терпкий запах разлился по поляне, заполнил лес, я ощутил, как он потек вокруг по зарослям, утстремляясь куда-то дальше, в сторону, где бревно унесло служебников.

— Как понимаю, ты не один, — проговорил я, отплевываясь густой сукровицей.

— А то, — бодро отозвался Миха и покосился в папоротники.

Оттуда высунулась аккуратная мордашка Кати. Вся миниатюрная, но личико решительное. Увидев меня, она ящеркой выскочила из зарослей и рванула ко мне, а когда добежала, повисла на шее.

Обняв, я прижал ее к себе, а Катя прошептала:

— Я так перепугалась. Думала, не успеем.

Следом из папоротников вышла Васа и высокий, крепкий мужчина в одежде сплошь из эластичной кожи, настолько тугой, что видно, как на руках, будто сытые удавы, перекатываются узлы мышц. Волосы коротко острижены, взгляд строгий, но без враждебности. И пахнет от него терпко.

На мой вопросительной взгляд Миха проговорил:

— Я говорил, что сам справишься. Но Катерина всем мозги проела, кричала, что тебе нужно помочь.

— Всем это кому? — уточнил я, продолжая держать одной рукой Катю, а другой вытирая лицо.

Катя проговорила негромко:

— Мы добрались до Северных скал, но дальше пройти не смогли. Там был силовой барьер. Если бы не он, то ничего бы не вышло.

Она кивнула на подошедшего мужчину, который на полголовы выше нас всех. Осмотрел он меня быстро, но спокойно.

— Катя предупреждала, что ты отчаянный. Но чтоб в одиночку против армии… — проговорил он спокойно с хорошим выговором.

— Ну, не совсем в одиночку, — отозвался я и кивнул на Васу, которая стоит позади мужчины, грудь все еще ходит ходуном, но взгляды бросает на Миху прямые и теплые.

Детина заметил и расплылся в улыбке, а щеки непривычно окрасились в розовый. Катя проговорила:

— На Северных скалах барьер, чужакам туда хода нет.

Мужчина кивнул и проговорил, протянув мне открытую ладонь:

— Вы не чужаки. Вы из наших. Я Елис Беговой, командир боевого отряда измененных. Усилена физическая выносливость, умение лазать, прыжки.

— Андрей Мечников, — немного обалдев, ответил я, пожимая руку. — Усилено обоняние.

— Добро пожаловать, Андрей Мечников, — поприветствовал Елис.

Катя высунулась из под моего плеча и вскинулась и указала мне за спину.

— Ой, — выкрикнула она, — это же вояки командира Бора.

Мы оглянулись. Трое затянутых в кожанные доспехи воина подняли Лютецкого. Руки ему связали, голова свесилась, а ноги вяло тащатся по траве в жалкой попытке шурудить.

Васа довольно хмыкнула:

— Батя отправил разведотряд за мной, а они нашли Лютецкого. Теперь мир точно от него в безопасности.

Васа подошла к соплеменниками что-то долго им объясняла.

Елис, глядя на это, проговорил со смешком:

— Уходим. А то сейчас тут их станет много.

Стоя посреди поляны в лесу папоротников где-то далеко на севере, где о песке только слышали, я обнимал теплую Катю и укладывал по полкам мысли. Не верилось, что я не только добрался на край мира и привел сюда друзей, но и встретил себе подобных, и обезвредил Лютецкого. Мотор в груди стучал быстро, но уже не только от боя. Теперь там бьется радость победы.

Небо над головой расчистилось, тучи уползли на юг, кто знает, может они принесут в пустыню долгожданную влагу. А нет, так мы позаботимся об этом.

Я обернулся на Миху, который все еще широко улыбается воительнице и незаметно поигрывает мускулами.

— Слушай, Миха, — проговорил я, — ты же мог этими ножницами Лютецкому голову отхватить.

Детина кивнул.

— Мог.

— Так чего не отхватил?

— Это был твой бой, Мечников, — с неожиданной глубокомысленностью ответил он. — Я просто помог тебе победить.

Запахи травы, свежести и влаги, перемешанные с чем-то незнакомым, приближались постепенно, и благодаря встречному ветру у меня получалось их детально раскладывать в уме и запоминать. Мы двигались через папоротниковый лес верхом на лошадях. Размерами они чуть больше верблюдов. Елис объяснил, что это северная порода, которая получилась сама после коллапса. Крепкая, выносливая, неприхотливая, очень лояльная к людям и при этом крупная, что удобно при переходе в брод.

В отряде измененных, так сами себя назвали люди с геном-мутантом, на помощь на пришли пятнадцать человек. Когда я спросил, Елиса, как они решились такой небольшой группой выступить против армии служебников, командир измененных хмыкнул и проговорил с гордостью, плавно управляя поводьями: