Он взревел — не от боли, а от ярости. Одним последним, отчаянным ударом своего молота он разнес обоих нападавших. Но это стоило ему всего. Он пошатнулся и упал на одно колено, опираясь на свой молот. Его тело мерцало, угрожая рассыпаться в любой миг.

— Беги… — прохрипел он, глядя на меня. В его глазах не было страха. Только приказ.

Но бежать было некуда. Нас окружили. Зал превратился в смертельную арену, из которой не было выхода. Элара кричала что-то в мой канал связи, но я не слышал слов. Я видел только раненого Бастиана, видел торжествующие фигуры гейм-мастеров и чувствовал, как рушится все, во что я верил.

Мы проиграли. Не просто бой. Мы проиграли все. И виноват в этом был только я. Мой гений. Моя самоуверенность. Моя бесконечное, идиотское желание все контролировать в этом мире.

Отступление

Поражение — это не звук. Это тишина, которая наступает после. Тишина в голове, где еще секунду назад метались гениальные планы и самодовольные расчеты. Теперь там был только белый шум и оглушительное, всепоглощающее эхо моего провала. Я лежал на холодном полу, беспомощный NPC-трактирщик, и смотрел, как мир, который я создал, методично и безжалостно стирает моих друзей.

Реакция на катастрофу была параличом. Я видел, как Бастиан, стоя на одном колене, все еще пытается поднять свой силовой молот. Его тело мерцало, damage textures расползались по его броне, как черная плесень. Я видел, как оставшиеся «Чистильщики» и гейм-мастера медленно, наслаждаясь моментом, сжимают кольцо окружения. Они не спешили. Зачем? Мы были в ловушке. В моей ловушке, которая оказалась чужой.

Моя вина. Моя вина. Моя вина.

Эта фраза билась в моем черепе, как kernel panic. Моя самоуверенность привела их сюда. Моя гордыня убила двоих его бойцов. Моя слепота сейчас убьет и его. И меня. И Элару, чей отчаянный голос все еще пробивался через помехи в моем ухе.

Алекс! Ответь! Есть ли запасной выход?! Алекс!

Я не отвечал. Что я мог ей сказать? Что запасного выхода нет, потому что гениальный архитектор был слишком самонадеян, чтобы его предусмотреть? Что я вел их не к победе, а на эшафот?

Дилемма была иллюзией. Выбора не было. Был только конец. Мы могли умереть, сражаясь, как Бастиан, — с честью, но бессмысленно. Или умереть, съежившись в углу, как я, — в позоре и отчаянии.

— Не бросать своих! — прорычал Бастиан, поднимаясь на ноги. Он шатался, но стоял. Он поднял свой молот, готовый к последнему, безнадежному бою. — Таков кодекс.

И эти слова, слова программы, которую я написал, ударили по мне сильнее, чем любой exception. Кодекс. Честь. То, чего у меня никогда не было. Он, машина, был готов умереть за свои принципы. А я, его создатель, просто лежал и ждал стирания.

Именно тогда, на самом дне, что-то изменилось. Паралич отступил, сменившись холодной, отчаянной злостью. Не на систему. На себя. Може желание контроля привело к этому. Но что сможет нас отсюда вытащить?

Я заставил себя сесть. Я снова погрузился в debug_mode, но на этот раз я искал не власть. Я искал щель. Трещину. Самую маленькую ошибку в их идеальной ловушке.

Гейм-мастера развлекались. Один из них создавал перед Бастианом иллюзорные копии павших бойцов, издеваясь над ним. Они были уверены в своей победе. И в этом была их слабость. Они не ожидали от крысы ничего, кроме писка.

Я сканировал код зала. Протокол «Цербер» был идеален. Почти. Но он был надстройкой. Новым зданием, построенным на моем старом фундаменте. И я знал свой фундамент. Я знал, где проходят коммуникации.

Я нашел. Технический туннель. Не выход. Просто сервисный канал для кабелей охлаждения, ведущий в никуда, в пустые, неиспользуемые сектора под Лабиринтом. Он был закрыт решеткой, но collision_model этой решетки был помечен как destructible. Разрушаемый. Шанс был один на миллион. Но это был не ноль.

Решение было самым отвратительным, самым ужасным решением в моей жизни. Оно было полной противоположностью всему, чем я когда-либо гордился. Это был не гениальный план. Это был приказ мясника.

Поворотный момент. Я вскочил на ноги.

— Бастиан! Элара! Отступаем! Сектор Гамма-7! Живо!

Что?! Но там тупик! — голос Элары был полон недоумения.

— Просто делай, что я говорю! — крикнул я, и в моем голосе прозвучала сталь, которой я сам от себя не ожидал. — Бастиан! Приказ!

Бастиан на мгновение замер. Я видел в его глазах борьбу. Его кодекс против моего приказа. Он посмотрел на меня, потом на оставшихся с ним двух бойцов, которые все еще держали оборону. И он понял. Он понял, что я от него прошу. Что я прошу их всех принести себя в жертву.

— Вы слышали его! — взревел он, и в его голосе была боль. — Прорваться к сектору Гамма-7!

Но гейм-мастера уже отреагировали. Они поняли, что мы что-то задумали. GM_Stalker махнул рукой, и прямо на нашем пути из пола выросла стена.

— Я не могу ее обойти! — крикнул один из оставшихся бойцов.

— Тогда пройди сквозь нее! — ответил Бастиан.

И тут я увидел то, что навсегда выжглось в моей памяти. Двое последних пробужденных бойцов, два безымянных NPC, которым я даже не удосужился дать нормальные имена, переглянулись. И в их взглядах не было страха. Было понимание.

Один из них, здоровенный воин с топором, кивнул Бастиану.

— Мы задержим их, капитан. Идите.

— Нет! — прохрипел Бастиан.

— Это не просьба, — сказал второй, лучник. — Это наш выбор.

И они развернулись. Вдвоем. Против всей этой адской машины. Они бросились в свою последнюю, самоубийственную атаку, отвлекая на себя огонь «Чистильщиков» и гейм-мастеров.

— Вперед! — крикнула Элара, ее аватар появился рядом со мной из ниоткуда, подхватывая меня под руку.

Мы рванули к сектору Гамма-7, таща за собой тяжело раненого, рычащего от ярости и бессилия Бастиана. Я не оглядывался. Я не мог. Я слышал за спиной звуки боя. Взрывы. Предсмертные крики, которые обрывались резким, сухим треском стираемого кода.

Вот она. Цена выживания. Цена моего лидерства.

Мы достигли решетки. Она была сделана из толстых титановых прутьев.

— Бастиан! — крикнул я. — Ломай!

Он взревел и ударил по ней своим молотом. Один раз. Второй. На третий решетка с оглушительным скрежетом разлетелась на куски, открывая за собой темный, узкий проход.

— Элара, прыгай! — скомандовал я.

Она не колебалась. Она исчезла в темноте.

Я посмотрел на Бастиана. Его тело мерцало все сильнее.

— Теперь ты!

— Только после тебя, — прохрипел он.

Я не стал спорить. Я прыгнул. Полет в темноту. Удар о холодный пол. И я тут же развернулся, протягивая руки, чтобы помочь ему.

Он прыгнул. И в тот момент, когда он был в воздухе, я услышал за его спиной последний, отчаянный крик одного из его бойцов, который тут же оборвался.

Мы были в безопасности. Если можно было назвать безопасностью вонючий, темный туннель в неизвестности. Мы выжили. Трое из шести.

Я лежал на полу, тяжело дыша. Адреналин отступил, оставив после себя выжженную пустыню вины. Я закрыл глаза, но перед ними все еще стояли лица тех двоих, что остались умирать за нас. За меня.

Лидерство — это не только вести в атаку. Это еще и принимать вот такие, омерзительные, ужасные решения. И жить с ними дальше. Если получится.

Откровение в логах

Технический туннель вонял озоном и перегретым металлом. Темноту нарушал лишь тусклый, неровный свет, исходящий от ран на теле Бастиана. Он лежал на решетчатом полу, тяжело дыша, его массивный аватар мерцал, как догорающая свеча. Каждый сбой в его текстурах был для меня беззвучным криком, обвинением. Элара склонилась над ним, ее лицо, обычно непроницаемое, было маской отчаяния. Она пыталась применить ремонтный нано-гель из своей аптечки, но он лишь бессильно шипел на его поврежденном коде.

Реакция на наше «спасение» была простой: мы променяли быструю смерть на медленную. Мы сидели в кишках системы, в сервисном коридоре, который не вел никуда, а снаружи, я это чувствовал, протокол «Цербер» методично сжимал свое кольцо, готовясь к «полной санации» всего сектора. Вместе с нами.