Что теперь? Что мы, два сбойных скрипта, могли сделать против всемогущей корпорации и, как я теперь знал, правительства? Мы были двумя песчинками, решившими остановить цунами. Дилемма была проста: либо мой план был гениален, либо я только что подписал смертный приговор нам обоим.

Бастиан сделал шаг ко мне. Его лицо, только что бывшее маской программного сбоя, теперь было лицом… личности. На нем отражалась боль осознания, тяжесть нового знания. Он посмотрел на свои руки в латных перчатках, будто видел их впервые. Потом его взгляд снова нашел мой. В нем больше не было ни подозрения, ни системной оценки. В нем было что-то другое. Вопрос. Тот же самый, что бился в моей голове: «Что теперь?»

И я понял, что сейчас наступает главный тест. Не для него. Для меня. Моя старая сущность, мой внутренний контрол-фрик, кричал, что доверять нельзя. Что Бастиан — все еще программа, хоть и сбойная. Что я должен использовать его, манипулировать им, держать его на расстоянии. Но я видел его взгляд. И я понимал, что этот путь ведет обратно в тупик. Мое стремление тотальному контролю привело меня в эту тюрьму. Может быть, доверие поможет из нее выбраться?

Я принял решение. Я должен был рискнуть. Не просто использовать его как инструмент, а сделать его партнером.

— Да, — тихо сказал я, мой голос был едва слышен. — Убийство. И она была не первой. И не последней, если мы ничего не сделаем.

Бастиан сжал кулаки. Clank. Звук металла о металл был единственным ответом.

— Я… — начал он, и его голос, обычно командный и ровный, дал сбой. — Моя директива… я должен был…

— Ты должен был следовать правилам, — закончил я за него. — Но ты только что понял, что правила написаны не для защиты жителей. Они написаны для защиты игры.

Он медленно кивнул, принимая эту новую, страшную аксиому. Осознание и сомнение боролись на его лице. Я видел, что он стоит на краю пропасти, и мой следующий шаг мог либо вытащить его, либо столкнуть вниз.

— Я не знаю, что делать, — честно признался я. Впервые за долгое время я сказал правду не только себе, но и кому-то другому. — Я заперт в этом теле. У меня нет власти. Нет доступа. Все, что у меня есть, — это знание. Я знаю, как эта система работает, где ее слабые места. Но я не могу ударить по ним в одиночку.

Я посмотрел ему прямо в глаза, вкладывая в свой взгляд все, что у меня было: отчаянную надежду, груз ответственности и предложение, от которого он имел полное право отказаться.

— Мне нужна твоя сила, капитан. Твоя честь. Твоя воля.

Наступила тишина. Он смотрел на меня, и я чувствовал, как его новая, только что рожденная личность принимает свое первое самостоятельное решение. Не по уставу. Не по скрипту. По совести.

Он сделал еще один шаг, сократив дистанцию между нами до минимума. Его огромная фигура почти полностью заслонила свет фонаря. Затем он сделал то, чего я никак не ожидал. Он опустился на одно колено. Металл его доспехов со скрежетом проехался по брусчатке. Он склонил голову.

— То, что случилось с ней… это бесчестие, — сказал он глухо, и в его голосе звенел металл. — Мое бесчестие. Я поклялся защищать этот город. И я нарушил свою клятву.

Он поднял голову, и в его глазах горел холодный огонь.

— Я не знаю, кто ты, трактирщик. Бог или демон. Но ты показал мне правду. Указывай путь. Я буду твоим мечом.

Клятва верности. Мое одиночество, длившееся целую вечность, треснуло и рассыпалось. Я больше не был один. Нас было двое.

Я протянул руку и коснулся его плеча, заставив его подняться.

— Встань, капитан. Нам предстоит долгий путь, — я почувствовал, как облегчение и тяжесть новой ответственности одновременно легли мне на плечи. — Нас двое, но этого мало. Нам нужны союзники. Разум. Ресурсы. Хитрость.

Я уже знал, кто будет нашей следующей целью. Самой сложной. Самой прагматичной. И самой необходимой.

— Мы начнем с Торговой гильдии, — сказал я. — Нам нужно поговорить с Эларой.

Вербовка Королевы

Центральный рынок Цитадели был сердцем этого мира, и сейчас он оглушительно бился. Воздух, густой и теплый, пах всем сразу: жареным мясом с лотков, экзотическими специями, озоном от магических разрядов и немытыми телами тысяч игроков, снующих туда-сюда в вечной погоне за выгодой. Для них это был гигантский супермаркет. Для меня — зоопарк, где я когда-то был главным смотрителем, а теперь стал одним из экспонатов. Я шел сквозь эту толпу, стараясь держаться в тени массивной фигуры Бастиана, и чувствовал себя голой уязвимостью. Каждый мой шаг, каждое слово — все писалось в лог.

— Держись ближе, — пророкотал Бастиан, не оборачиваясь. Его присутствие было похоже на силовое поле. Игроки инстинктивно обходили его стороной, как мелкие рыбешки обходят рифовую акулу. — Это место кишит хаосом.

«Хаос? — усмехнулся я про себя. — Парень, ты еще не видел настоящего хаоса». Для него хаос был нарушением маршрута патрулирования. Для меня — kernel panic. Но я промолчал. Нам нужен был не хаос. Нам нужен был тот, кто умел им управлять.

Наша цель виднелась впереди, в самом центре торгового ряда. Лавка Элары, «Золотые Весы», была не просто магазином. Это было посольство другого мира. Мира порядка, капитала и безжалостной эффективности. Идеально отполированная дубовая вывеска, зачарованные витрины, в которых парили редкие зелья и свитки, чистота, немыслимая для остального рынка. Даже воздух здесь пах иначе — корицей и старыми деньгами.

Мы вошли внутрь. Тихий перезвон колокольчика над дверью был единственным звуком, нарушившим деловую тишину. За длинным прилавком из красного дерева стояла она. Элара. Рыжие волосы собраны в сложный узел, зеленые глаза с хитрым прищуром, на губах — легкая, просчитывающая улыбка. Она как раз заканчивала сделку с каким-то игроком-магом, одетым в нелепую мантию со звездами.

— …и если вы возьмете еще три флакона маны, я добавлю этот свиток телепортации с пятипроцентной скидкой. Он вам пригодится, когда придется срочно уносить ноги, — ее голос был как шелк, но под ним чувствовалась сталь.

Маг, загипнотизированный ее обаянием, торопливо выложил на прилавок мешочек с золотом. Элара с едва заметным кивком приняла его, и сделка была завершена. Игрок, довольный, как будто только что обманул систему, а не наоборот, поспешил к выходу.

Элара проводила его взглядом, а затем ее зеленые глаза остановились на нас. Улыбка не дрогнула, но стала холоднее.

— Капитан. И… трактирщик. — Она окинула меня взглядом, в котором читалось легкое недоумение и полное отсутствие интереса. — Весьма необычное сочетание. Чем могу быть полезна Торговой гильдии? Время — деньги, как вы знаете.

Вот он, мой выход. Цель: убедить программу, чей core function — это maximize_profit, вложиться в безнадежное предприятие с нулевой ожидаемой доходностью. Хрена се физкультурник!

— Мы пришли не покупать, Элара, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно, а не как у приговоренного к стиранию. — Мы пришли обсудить инвестицию. В выживание.

Она издала тихий, мелодичный смешок.

— В выживание? — она жестом указала на безупречно расставленные товары на полках. — Мои бухгалтерские книги в полном порядке, трактирщик. Активы растут, риски застрахованы. Город стабилен, торговля идет. О каком выживании ты говоришь?

Это было сложнее, чем я думал. Она была не просто программой. Она была идеальной симуляцией капиталиста. Она видела мир как набор графиков и балансовых отчетов. И сейчас все ее графики шли вверх. Мои слова для нее были статистическим шумом.

— Речь не о деньгах, — вмешался Бастиан. Он шагнул вперед, и его фигура отбросила на ее идеальный прилавок длинную тень. — Речь об угрозе городу. Его жителям.

Элара перевела на него взгляд. В нем промелькнуло уважение, но не более. Уважение к фигуре, а не к аргументу.

— Капитан, угрозы — это моя специальность. Я хеджирую риски. Я диверсифицирую активы. Любая угроза — это лишь еще одна переменная в уравнении. Так в чем ваша?