Настя, с её невероятно возросшим Даром, возводила фундаменты под будущие постройки с такой скоростью, что строители «Созидателя» едва успевали подвозить материалы.

Даже Афанасий Николаевич Борщов, мой незаменимый начальник коммунальных служб, и тот не сидел без дела — его «орлы» превращали городскую канализацию в сеть запасных эвакуационных туннелей, укрепляя своды и устанавливая герметичные шлюзы.

Сам я тоже выкладывался без остатка. Старые, ветхие здания, не способные выдержать серьёзную атаку, опускались под землю, уступая место новым, монолитным конструкциям. Целые кварталы погружались в специально созданные подземные уровни, превращая Вадуц в многослойный, почти неприступный бастион.

Работа шла днём и ночью, без перерывов. Я почти не спал, питался на ходу, выжимая из себя все соки. Настя, видя моё состояние, пыталась меня остановить, заставить отдохнуть, но я лишь отмахивался. Времени не было.

В один из таких напряжённых моментов, когда я, стоя на вершине очередной строящейся башни, корректировал энергетические потоки, зазвонил мой телефон. Номер был имперский.

— Слушаю, — устало бросил я в трубку.

— Теодор? Это Алексей Николаевич, — раздался в динамике голос молодого императора Российской Империи. — Прости, что отвлекаю, но… у меня плохие новости.

Я нахмурился.

— Что случилось, Ваше Императорское Величество?

— Я больше не могу их сдерживать. Такое чувство, что Империя сошла с ума. Отец, конечно, очень «хорошо» постарался, настроил всех против тебя… Он своими действиями, своей этой дурацкой войной с Османами, своей нерешительностью… он довёл страну до такого состояния, что теперь любой популистский лозунг находит отклик в сердцах людей. А аристократы этим пользуются! Кричат на каждом углу, что Лихтенштейн — это «позор Империи», что «предатель Вавилонский» должен быть наказан, что нужно «восстановить историческую справедливость»… И народ им верит! Кричат о предательстве, о сепаратизме…

Он тяжело вздохнул.

— Я пытаюсь, Теодор, честное слово, пытаюсь! Собираю сторонников, убеждаю, вкладываю им в головы нужные мысли… Но времени катастрофически не хватает. А они давят! Каждый день! Требуют действовать!

Он замолчал, тяжело дыша.

— Может так случиться, — продолжил он уже тише, — что мне придётся объявить войну Лихтенштейну. Официально. Чтобы успокоить этих… — он запнулся, подбирая слово, — … патриотов. Но ты, пожалуйста, пойми, это будет… игра. Я не хочу этой войны. Но если я сейчас открыто выступлю против них, меня просто сметут. Я не продержусь на троне и месяца. Да, это будет подло. Это будет предательством. Но ты, пожалуйста, ни в коем случае не предпринимай никаких резких военных действий. Таких, которые Империя потом не сможет простить. Я понимаю, что мы будем не совсем правы, но и ты пойми ситуацию. Просто тяни время. Говори, что готов к переговорам, но выдвигай какие-нибудь невыполнимые условия. Или наоборот — соглашайся на всё, а потом тяни с выполнением. Устраивай бесконечные совещания, консультации, экспертизы… Главное — тяни время! А я постараюсь не допустить, чтобы события дошли до открытых боевых столкновений.

— И как долго, по-вашему, я смогу «тянуть время»? — спросил я.

— Переговоры можно вести годами. Использовать жёсткую риторику, выдвигать невыполнимые требования… Большинство тупоголовых аристократов будут этому рады. Они увидят, что «процесс идёт», что «вопрос решается». Остальные будут скрипеть зубами, но смолчат. Я буду просто обещать им больше, тянуть резину. Обещаю, Теодор, я сделаю всё, что в моих силах. Постараюсь укрепить свою власть, найти новых союзников. Может, что-то и получится. Только… не подведи меня.

Я молчал, пытаясь переварить услышанное. Бред. Полный, беспросветный бред. Империя, которая должна была стать оплотом стабильности, сама себя пожирала изнутри.

— Хорошо, Алексей Николаевич, — сказал я наконец. — Я вас понял. Будем тянуть время. Но учтите, если ваши «патриоты» всё-таки сунутся сюда с боевыми действиями, то пощады не будет. Мои стены крепкие. И зубы у Лихтенштейна тоже имеются.

— Спасибо, Теодор, — в голосе императора прозвучало облегчение. — Я знал, что ты поймёшь.

Мы попрощались. Я отложил телефон и посмотрел на раскинувшийся внизу Вадуц. Город-крепость. Мой город, который я должен был защитить. От всех. Даже от тех, кто когда-то был своим.

Не успел я «переварить» разговор с императором, как на меня обрушился новый шквал звонков. Британцы! Эти чопорные джентльмены, которые обычно предпочитали действовать чужими руками, вдруг проявили невиданную настойчивость.

— Господин Вавилонский, — вещал в трубку какой-то лорд с таким корявым русским, что я с трудом разбирал слова. — Мы тут слышали, вы Китаю помогли с одной… э-э-э… проблемой. С Теневым Циклоном. И, говорят, поделились с ними некоторыми… технологиями.

— Ну, было дело, — не стал отпираться я. — А что?

— Мы, Британская Империя, тоже, знаете ли, не отказались бы от такой помощи. У нас тут, понимаете ли, тоже Тени шалят. А технологии ваши… они, говорят, очень эффективные.

— Эффективные, — согласился я. — Но дорогие.

— Но это же другое! — возмутился лорд. — Вы говорите о бизнесе! А тут — речь о спасении человечества!

— Человечество, говорите? — усмехнулся я. — Ну-ну.

В общем, отшил я их. Вежливо, но твёрдо. Сказал, что все мои разработки — исключительно на взаимовыгодных условиях или для союзников. А они в этот список пока не входят.

Но британцы оказались настырными. Они принялись названивать в приёмную княжеского дворца, затем писали, грозили прислать гонцов… Я уже начал подумывать, не построить ли вокруг Лихтенштейна ещё один купол — специально от британских дипломатов.

В итоге пришлось снова звонить Лунь Чень.

— Лунь, душа моя, тут британские «друзья» меня совсем извели. Не могла бы ты им намекнуть, что не стоит совать свой длинный нос в наши с тобой дела?

Я вкратце пересказал ей суть проблемы.

Лунь Чень рассмеялась.

— Теодор, да без проблем! Сейчас мы им такой «дипломатический демарш» устроим, что они надолго забудут дорогу в Лихтенштейн.

И ведь сработало! Китай чётко дал понять: «Какого чёрта вы, британцы, вмешиваетесь во внутренние китайские дела и в нашу дружбу с Лихтенштейном? Если хотите поговорить об этом — давайте встретимся поближе».

Британцы тут же сдулись. «Поближе» они говорить явно не хотели. Правда, теперь они писали мне уже не с просьбами, а со скрытыми угрозами. Мол, «мир тесен», «всё меняется», «не стоит недооценивать мощь Британской Империи»… Тьфу, клоуны.

Но и это было ещё не всё. Вскоре на Лихтенштейн обрушился целый шквал звонков. Звонили все, кому не лень. Примерно два десятка стран, от мала до велика, каждая со своими «хотелками». Оружие, технологии, артефакты, големы, секреты строительства непробиваемых стен… Каждый тянул одеяло на себя, требуя, угрожая, умоляя. Телефоны в княжеском дворце разрывались от звонков, а моя голова — от донесений их бесконечных претензий.

Ко всему этому добавились ещё и тревожные новости.

Сначала от Алексея Николаевича пришло короткое сообщение: «Уничтожен научный центр „Сколково-Град“. Погибли лучшие умы. Это была скоординированная атака. Очень похоже на почерк Теней».

Потом от Оракула. Да и Лунь Чень подтвердила.

По всему миру начали происходить странные вещи. Важные научные центры, занимавшиеся разработкой оружия против Теней, вдруг один за другим выходили из строя. То стихийное бедствие, то «случайный» пожар, то «необъяснимый» взрыв, то «загадочное» исчезновение ведущих учёных.

В Китае был уничтожен крупнейший исследовательский комплекс — гордость нации, в который были вложены миллиарды. Там разрабатывались не только антитеневые технологии, но и какие-то совершенно новые, прорывные вещи. И всё это — коту под хвост.

Подобные инциденты происходили и в других странах. Европа, Америка, Азия… Как будто кто-то методично, шаг за шагом, уничтожал всё, что могло бы помочь человечеству в борьбе с Тенями.