Историки и демографы предложили целый ряд объяснений этому удивительному прерыванию долгосрочных тенденций. Одна из гипотез рассматривает его как результат стремления к «нормальной жизни» сразу после войны. Это объяснение не объясняет ни роста в начале 1940-х годов, ни его продолжительности после 1946 года до начала 1960-х годов. Вторая теория указывает на пропаганду военного времени, проводимую Управлением военной информации и другими правительственными агентствами, которые призывали американцев к увеличению численности населения. Однако это объяснение склонно рассматривать людей как инструмент и преуменьшает глубину тоски молодых людей по браку и детям. Третья гипотеза объясняет послевоенный бум, рассматривая его как часть стремления американцев к психологической безопасности (а мужчин — к удержанию женщин дома) в условиях страхов и напряженности атомной эпохи холодной войны. Эта точка зрения также является одновременно легкой и конспирологической.[198]
На самом деле бум произошел в основном благодаря решениям, принятым в эти годы двумя разными группами американцев. Первая, сыгравшая главную роль в послевоенном буме, — это пожилые американки, которых Депрессия и Вторая мировая война заставили повременить с замужеством и воспитанием детей. Рождаемость среди женщин этой группы значительно возросла после 1945 года. Вторая группа, на которую пришлась заметная продолжительность бума, состояла из более молодых людей, которым в конце 1940-х годов было около двадцати лет. Эти люди чаще вступали в брак, чем молодые люди в 1930-е годы; к 1960 году 93% женщин старше 30 лет были замужем или состояли в браке, в то время как в 1940 году этот показатель составлял 85%. Они, как правило, выходили замуж моложе; средний возраст вступления в брак для женщин снизился с 21,5 года в 1940 году до 20,1 года в 1956 году. Они чаще заводили детей: 15% замужних женщин оставались бездетными в 1930-х годах, в то время как в 1950-х — только 8%. И рожали они раньше: первые дети появлялись в среднем через тринадцать месяцев после заключения брака к концу 1950-х годов, в то время как в 1930-х годах этот срок составлял в среднем два года.[199] Бум был вызван не тем, что у родителей были огромные семьи, а тем, что многие люди решили жениться молодыми, быстро создать большую семью и быстро завести двух, трех или четырех детей.
Почему эти группы вели себя так, как вели? Поведение пожилых родителей довольно легко понять: лишённые Депрессией «обычной» семейной жизни, они стремились «наверстать упущенное» в 1940-е годы. Младшая когорта, особенно те, кто достиг детородного возраста в 1950-х годах, часто не помнила таких лишений, но, похоже, жаждала брака и детей. Эта тоска, по-видимому, была особенно глубокой среди мужчин; ведь именно на женщин ложилось основное бремя воспитания детей. Но большинство женщин, похоже, тоже были довольны своими решениями в то время. Возможно, многие из этих молодых людей стремились к семейной близости, чтобы справиться с давлением все более сложного и бюрократизированного мира.
Наиболее удовлетворительное объяснение бума предлагает Джонс, который подчеркивает «большие ожидания» молодого поколения того времени. Не только ветераны, но и их младшие братья и сестры, ставшие взрослыми в последующие несколько лет, развивали свои устремления на фоне все более благополучного экономического климата 1940-х и 1950-х годов. Большинство из них понимали, что их положение относительно лучше, чем было у их родителей в их возрасте. Они чувствовали, что могут позволить себе выйти замуж, купить дом, завести семью и дать образование своим детям.[200] Таким образом, как и во многих других случаях, здоровье экономики, а также оптимистичные представления о дальнейшем процветании стали движущей силой социальных изменений в послевоенной Америке.
Разумеется, никакая экономическая интерпретация не может полностью объяснить, почему большое количество людей решает вступить в брак и завести семью. У чернокожих женщин, большинство из которых были очень бедны, уровень рождаемости по-прежнему был значительно выше (в среднем около 34 с конца 1940-х по 1960 год), чем у белых женщин. Однако все более буйный дух эпохи явно сыграл свою роль. Самый большой скачок рождаемости произошел среди хорошо образованных белых женщин со средним и высоким доходом. Демографы также отмечают, что единственными обществами, переживавшими бэби-бум в то время, помимо США, были другие динамичные, достаточно процветающие страны с аналогичными настроениями «высоких ожиданий»: Канада, Новая Зеландия и Австралия.[201]
Детский бум был в некотором роде как причиной, так и следствием процветания в послевоенные годы. Рост числа рождений вызвал динамичный «рынок несовершеннолетних», особенно для производителей игрушек, конфет, жевательной резинки, пластинок, детской одежды, стиральных машин, мебели для газонов и веранд, телевизоров и всевозможных бытовых «трудосберегающих» устройств. Это способствовало резкому росту пригородного домостроения и покупок автомобилей, а также постепенному буму строительства школ.[202] К 1957 году объем продаж одних только подгузников составил 50 миллионов долларов. Примерно в это же время рынок товаров для несовершеннолетних достиг своего пика и составил около 33 миллиардов долларов в год.[203] В 1958 году журнал Life опубликовал на обложке статью под заголовком «ДЕТИ: ВСТРОЕННОЕ ЛЕКАРСТВО ОТ РЕЦЕССИИ — КАК 4 000 000 В ГОД ЗАРАБАТЫВАЮТ МИЛЛИОНЫ В БИЗНЕСЕ.». В статье говорилось о том, что младенец — «потенциальный рынок для товаров на 800 долларов». Находясь в больнице, ребёнок «уже потратил 450 долларов на медицинские расходы». Четырехлетние дети представляли собой «накопившиеся заказы, на выполнение которых уйдёт два десятилетия».[204]
К тому времени словосочетание «поколение бэби-бума» стало общепринятым. Демографы и журналисты впоследствии были очарованы им, рассматривая бум как «передний край» социальных изменений, «поколение Голиафа, неуклюже вступающее в будущее», «свинью в питоне», которая выпячивалась на протяжении многих последующих десятилетий.[205] Эта фраза в некотором смысле довольно неуклюжа. Обобщать о «поколении», как будто внутри возрастной когорты не существует резких различий по классу, расе, полу и региону, глупо. Неужели люди, родившиеся в 1946 году, так резко отличались (за исключением численности) от людей, родившихся в 1945 году? Более того, промежуток лет с 1946 по 1964 год, очевидно, охватывает значительную территорию. Ранние «бэби-бумеры» имели совершенно иной жизненный опыт, чем более поздние. Американцы, родившиеся в 1946 году, столкнулись с потрясениями 1960-х годов и войной во Вьетнаме. Большинство из них вышли на рынок труда, который был привлекательным отчасти благодаря процветанию, сохранявшемуся до начала 1970-х годов, а отчасти потому, что перед ними была относительно небольшая когорта пожилых людей. Бумеры, родившиеся в 1956 году, напротив, вышли на рынок труда в середине и конце 1970-х годов. Это были годы рецессии, которые стали ещё более травматичными для ищущих работу, поскольку миллионы пожилых бумеров, опередивших их, засорили рынок труда.
Кроме того, в основном в ретроспективе, становится ясно, что годы «бэби-бума» вряд ли были спокойными годами домашнего уюта, какими их представляли телевизионные шоу, такие как «Приключения Оззи и Гарриет». Как показал рост женской занятости, миллионы замужних женщин не могли позволить себе роскошь или вынести рутину, чтобы оставаться дома полный рабочий день. Миллионы детей, у которых и отец, и мать были заняты на работе, видели своих родителей реже, чем счастливые мальчики из «Оставьте это Биверу», ещё одного телевизионного праздника послевоенной домашней жизни. Кроме того, семьи продолжали сталкиваться не только с неизбежными повседневными стрессами, характерными для всех домохозяйств на протяжении всей истории человечества, но и с напряжением, которое сопровождало лихорадочное стремление к безопасности, продвижению по службе и потреблению в послевоенную эпоху. Тем временем сексуальная революция тихо, но неуклонно продвигалась вперёд, провоцируя бесчисленные конфликты между молодыми людьми и между ними и их родителями. К 1950-м годам газеты и журналы пестрели заголовками о росте подростковой преступности, «давлении групп сверстников» и даже о «молодежной культуре» (хотя в то время она состояла в основном из детей, родившихся до 1946 года), которая грозила отвергнуть старшее поколение. Многие из этих историй основывались на сомнительных и зачастую преувеличенных обобщениях; уровень преступности среди несовершеннолетних, например, не рос. Но некоторые из них, например, касались сексуального поведения. В статьях прослеживались тенденции, которые стали очевидны, когда в 1960-х годах наступило совершеннолетие бэби-бумеров: семейная жизнь в 1940–1950-х годах была гораздо более сложной и менее идиллической, чем хотели бы признать любители ностальгии.[206]
