Хотя полусерьезная поддержка законопроекта Эйзенхауэром не принесла пользы, главной проблемой, стоявшей перед мерой, была угроза филлибастера со стороны южан. Чтобы не допустить этого, лидер сенатского большинства Джонсон решился на компромисс. Он смягчил позицию южных противников поправкой, гарантирующей обвиняемым в неуважении к суду (за нарушение избирательных прав) право на суд присяжных. Многие сторонники законопроекта горячо возражали против этой поправки, поскольку понимали, что положение о присяжных из числа белых защитит обвиняемых от осуждения. Но Джонсону, проницательному парламентарию, удалось убедить достаточно умеренных сторонников, включая таких демократов, как Кеннеди, что либо законопроект с поправкой о суде присяжных, либо филлибустер и вообще никакой закон. Поправка была принята 51 голосом против 42. После этого законопроект был принят 72 голосами против 14.[1039]
Некоторые люди в то время с надеждой следили за этим результатом. Какими бы ни были недостатки законопроекта, говорили они, это был первый закон о гражданских правах, прошедший через Конгресс со времен Реконструкции. Джонсон, добавляли они, сделал то, что должен был сделать, и продемонстрировал государственную мудрость, которая сделала его жизнеспособным кандидатом в президенты — цель, которую он явно имел в виду. Газета New York Times назвала закон «несравненно самым значительным внутренним действием любого Конгресса в этом веке».[1040] Все эти оптимисты указывали на особенности закона, которые казались многообещающими: создание Комиссии по гражданским правам, учреждение в Министерстве юстиции отдела по гражданским правам и наделение генерального прокурора полномочиями подавать судебные иски в случае жалоб потенциальных избирателей. Однако на деле поправка о суде присяжных, наряду с более ранними компромиссами, лишила законопроект практического воздействия, и в течение следующих трех лет администрация Эйзенхауэра подала лишь несколько исков против предполагаемых нарушителей. К 1959 году закон не добавил ни одного чернокожего избирателя в списки на Юге.[1041] Второй закон о праве голоса, принятый в 1960 году, оказался столь же неэффективным, и к концу правления Эйзенхауэра только 28 процентов чернокожих избирателей Юга имели право голоса. В Миссисипи этот процент составлял 5.[1042]
Однако ни одно расовое противоречие второго срока Эйзенхауэра не было столь обескураживающим для активистов движения за гражданские права, как противостояние по поводу школьной десегрегации в Литл-Роке в конце лета 1957 года.[1043] Борьба стала своего рода неожиданностью, поскольку мэр города и школьный совет планировали лишь символически подчиниться судебным решениям по этому вопросу. Но губернатор Арканзаса Орвал Фаубус демагогически приказал 270 войскам Национальной гвардии выдвинуться в район Центральной средней школы за день до открытия школы. По его словам, войска были необходимы для поддержания правопорядка в школе. На самом деле они были нужны для того, чтобы не пустить в Центральную школу девять чернокожих детей.[1044]
В течение следующих трех недель кризис опасно обострился. В первый учебный день чернокожие ученики прислушались к совету школьного совета и остались дома. Но на второй день их проводили в школу два белых и два чёрных священника, но их остановила охрана. Они ушли, с достоинством пройдя через насмешливую, ругающуюся толпу белых учеников и горожан, которых взбудоражило вмешательство Фаубуса. Телевизионные камеры запечатлели их испытание и передали изображение этого события изумленным и разгневанным зрителям по всему миру.
Теперь Эйзенхауэр столкнулся с возможностью, о которой всего двумя месяцами ранее говорил, что не может себе представить: использование войск для исполнения постановлений федеральных судов о десегрегации. Он страшился этой перспективы. В течение следующих восемнадцати дней он пытался решить этот вопрос, общаясь с мэром и даже с самим Фаубусом, который улетел в летнее убежище президента в Ньюпорт, Род-Айленд. Тем временем в школе оставалась Национальная гвардия, а чернокожие дети оставались дома. Фаубус убрал гвардейцев только по решению федерального суда, и к тому времени местные страсти накалились до потенциально жестоких масштабов.
Когда гвардейцы ушли, девять чернокожих учеников снова пришли в школу в понедельник, 23 сентября, через три недели после начала кризиса. Но только 150 местных полицейских были готовы защитить их от большой и разъяренной толпы белых. Когда толпа узнала, что детям удалось попасть в Центральную школу (через подсобный вход), лидеры начали кричать: «Ниггеры в нашей школе». Затем толпа начала нападать на чернокожих людей на улице, а также на репортеров и фотографов «Янки». Местная полиция явно сочувствовала толпе; один снял свой значок и ушёл. Мэр, напуганный перспективой масштабного насилия, обратился в Белый дом с просьбой срочно прислать федеральные войска. Чёрных учеников вывели из школы и отправили по домам, после чего толпа постепенно рассеялась. Эйзенхауэр все ещё не решился на ввод войск. Вместо этого он осудил «позорные события» в Литл-Роке и приказал людям разойтись. Но на следующий день, когда чернокожие дети все ещё были дома, в школу явились 200 белых. Тогда президент выполнил то, что, как позже сказал Шерман Адамс, его главный помощник, было «конституционным долгом, который был ему наиболее противен из всех его поступков за восемь лет пребывания в Белом доме».[1045] Он направил в Литл-Рок 1100 армейских десантников и придал федеральный статус Национальной гвардии Арканзаса, тем самым выведя её из-под командования Фаубуса.[1046] Отдавая эти приказы, Эйзенхауэр действовал не как защитник десегрегации, а как главнокомандующий. Столкнувшись с неповиновением Фаубуса и насилием, он с неохотой пришёл к выводу, что у него нет выбора. Впервые со времен Реконструкции федеральные войска были направлены на Юг для защиты гражданских прав чернокожих.
Действия президента заслужили весьма неоднозначную оценку. Южные политики осуждали его, а сенатор Ричард Рассел из Джорджии сравнил солдат с «гитлеровскими штурмовиками».[1047] Лейтенант-губернатор Алабамы Гай Хартвик воскликнул, что «Перл-Харбор стал позорным днём. Так же, как и жестокое использование войск Эйзенхауэром».[1048] Но большинство сторонников решительных действий в защиту гражданских прав были расстроены тем, что Айк проявил такую нерешительность. По их мнению, промедление президента дало повод экстремистам и очернило образ Соединенных Штатов во всём мире.
Солдаты прибыли в среду, 25 сентября, и оставались до конца ноября. Гвардейцы оставались в течение всего учебного года. Восемь учеников продержались весь год, а один, Эрнест Грин, окончил школу вместе со своими одноклассниками и поступил в колледж штата Мичиган. Однако им никогда не было легко, потому что небольшое меньшинство их белых одноклассников регулярно проклинало, толкало и плевало на них. Местные белые угрожали взорвать школу и убить школьного управляющего. (Одна такая попытка действительно была предпринята, но не удалась.) Фаубус, стремившийся к громкой славе, был с энтузиазмом переизбран в 1958 году и на ещё три срока после этого. В 1958–59 учебном году он закрыл все школы в Литтл-Роке, вместо того, чтобы провести десегрегацию в городе. По его стопам пошли и другие ободренные южные лидеры, что привело к массовому сопротивлению на большей части Юга в конце 1950-х годов. К 1960 году чернокожие отчаялись в надеждах на реальную помощь со стороны политиков и решили действовать самостоятельно.
