Некоторые из тех, кого привлекали биты, стали знаменитостями несколько лет спустя. Народный певец Боб Дилан вырос в 1950-х годах под именем Роберта Циммермана из Хиббинга, штат Миннесота. Он восхищался Гинзбергом и в 1961 году покинул университет Миннесоты, чтобы жить в Гринвич-Виллидж, центре битников и богемы. Том Хейден, возможно, самый известный лидер «новых левых» начала 1960-х годов, был увлечен Керуаком и в 1960 году переехал в СанФранциско, чтобы познакомиться с бит-средой. Доктор Тимоти Лири, психолог из Гарварда, который утверждал, что является последователем Гинзберга и других битников, начал свои эксперименты с наркотиками, изменяющими сознание, на студентах Гарварда в 1960 году. Гинзберг вскоре сам стал одним из аколитов Лири.[1034] Все эти люди так или иначе впитали в себя главное послание битников: Американцы должны отвергнуть излишества материализма, конформизма и культуры потребления.
Внимание, которое СМИ уделили битникам в конце 1950-х годов, и страх, который они вызывали у консерваторов, позволяют предположить, что они затронули резервуар недовольства, особенно среди молодёжи. Они были символом грядущих волнений. Тем не менее, считать битников началом крупной культурной тенденции конца 1950-х годов, не говоря уже о том, чтобы рассматривать их как «движение», угрожающее более крупному культурному центру в Соединенных Штатах, довольно сложно. Оценки тех, кто действительно стал битниками, варьируются от нескольких сотен до тысячи и более человек, из которых только 150 или около того занимались сочинительством. В то время у них было мало общего со многими другими культурными бунтарями, такими как поклонники рок-н-ролла, или с политическими левыми. Несмотря на Лири, к 1960 году феномен битников немного угас. СМИ устали от него и перешли к новым сюжетам. Подавляющему большинству американцев к тому времени поведение битников казалось либо скучным, либо отвратительным, либо слегка забавным.
В ПОЛИТИКЕ, КАК И В КУЛЬТУРЕ, противники консервативного статус-кво в конце 1950-х годов, похоже, тоже набирали силу, особенно после рецессии, наступившей в 1958 году. Демократы одержали победу на выборах 1958 года, значительно увеличив своё число на Капитолийском холме. Сенатор Джон Ф. Кеннеди из Массачусетса одержал победу в своём стремлении к переизбранию и отправился в 1960 году в президентское кресло. Другие, более либеральные сенаторы-демократы, такие как Хьюберт Хамфри из Миннесоты, Герберт Леман из Нью-Йорка и Пол Дуглас из Иллинойса, перешли в наступление в Конгрессе, требуя принятия федеральной помощи на образование, государственной системы медицинского страхования и правительственной помощи «депрессивным районам». Для борьбы с рецессией они призвали увеличить федеральные расходы на общественные работы и снизить налоги. Их законодательные инициативы определили экономическую повестку дня для президентских усилий демократов в 1960-х годах.[1035]
Однако в конце 1950-х годов либеральные демократы едва ли приблизились к успеху. Конгрессу все же удалось провести несколько важных дел, включая принятие в штат Аляски, а затем Гавайев в 1959 году. В 1960 году он одобрил скромную федерально-государственную программу помощи пожилым людям в оплате их медицинских расходов. Но основную повестку дня определяли умеренные демократы во главе с Линдоном Джонсоном и Сэмом Рэйберном. В основном она заключалась в попустительстве консервативной внутренней политике Эйзенхауэра, чью личную популярность они все ещё боялись оспаривать. По этим и другим причинам во время второго срока Айка не удалось провести ни одного значимого либерального законопроекта. Давние социально-экономические проблемы, включая бедность, продолжали тлеть, а новые, такие как замедление темпов роста производства, позволяли подрывать безопасность рабочего класса в городах.
Ничто так ярко не демонстрировало разочарование либералов в конце 1950-х годов, как состояние расовых отношений. Лидеры движения за гражданские права, возглавляемые Кингом, Роем Уилкинсом из NAACP и А. Филипом Рэндольфом, попытались разжечь настроения в пользу расовой справедливости, организовав «Молитвенное паломничество» у Мемориала Линкольна 17 мая 1957 года, в третью годовщину Брауна. Однако 25 000 человек не привлекли особого внимания ни национальных СМИ, ни политиков в Вашингтоне.[1036] Активисты на местном уровне, часто возглавляемые женщинами, которые состояли в молодежных отделениях NAACP, добились несколько большего успеха: в 1958 году сидячие забастовки в Уичито и Оклахома-Сити привели к успеху в десегрегации аптек. Эти и другие сидячие забастовки в период с 1957 по 1960 год показали, что чернокожие готовы к прямым действиям, особенно в приграничных штатах и на верхнем Юге. Но сидячие забастовки, как и Молитвенное паломничество, не пробудили в сознании белого большинства Америки стремление к гражданским правам.
Тем временем на глубоком Юге белые расисты продолжали действовать практически безнаказанно. Государственные школы оставались почти полностью сегрегированными, а чёрные колледжи, симпатизирующие гражданским правам, страдали от сокращения государственного финансирования. Чернокожий профессор колледжа Алкорн, пытавшийся поступить на летнюю сессию в Университет Миссисипи в 1958 году, был арестован и помещен в психушку. Белые смеялись: «Любой ниггер, который пытается поступить в Ole Miss, должно быть, сумасшедший». Чернокожий ветеран армии Клайд Кеннард, пытавшийся зарегистрироваться в Южном колледже Миссисипи в 1959 году, подвергся преследованиям со стороны полиции, был арестован по сфабрикованному обвинению (за «неосторожное вождение» и кражу мешка с куриным кормом) и в итоге приговорен к семи годам тюрьмы. В 1959 году чернокожий житель Миссисипи Мак Чарльз Паркер был заключен в тюрьму по обвинению в изнасиловании белой женщины. За две ночи до суда девять человек в масках выкрали его из камеры в Попларвилле, отвезли к реке Перл между Миссисипи и Луизианой, дважды выстрелили ему в грудь и бросили в воду. Его тело нашли через девять дней. Утверждалось, что многие местные жители знают убийц, но никто из них не объявился, и никто не был привлечен к суду. На заседании большого жюри по этому делу в ноябре судья окружного суда Себе Дейл заявил присяжным, что причиной смерти Паркера, вероятно, стали решения Верховного суда. Суд, по словам судьи, был «советом по социологии, заседающим в Вашингтоне, облаченным в судейские мантии».[1037]
Лидеры движения за гражданские права отчаянно надеялись, что федеральные чиновники смогут помочь. Некоторые из них пытались это сделать. ФБР упорно трудилось в тщетных попытках привлечь убийц Паркера к ответственности. А генеральный прокурор Герберт Браунелл поддержал законопроект о гражданских правах, который был представлен на рассмотрение Сената в середине 1957 года. Вряд ли этот законопроект можно было назвать жестким, тем не менее он получил поддержку либералов, которые надеялись, что его можно будет ужесточить, чтобы обеспечить защиту чернокожих избирателей на Юге. Эйзенхауэр, однако, продолжал верить, что прогресс в расовых отношениях произойдет только тогда, когда к нему будет готово общественное мнение. Явно не заинтересовавшись законопроектом, он поразил репортеров на пресс-конференции в июле, сказав им: «Я читал этот законопроект сегодня утром, и там были некоторые фразы, которые я не совсем понял». Он посоветовал репортерам поговорить с Браунеллом. Эйзенхауэр также дал понять, что ему не по душе военное принуждение к расовой справедливости. «Я не могу представить себе никаких обстоятельств, — сказал он в июле, — которые побудили бы меня послать федеральные войска в какой-либо район для исполнения постановлений федерального суда, потому что я верю, что здравый смысл Америки никогда не потребует этого».[1038]
