4 апреля Линкольн составил письмо Андерсону, в котором сообщал, что помощь скоро будет оказана. Он также послал за Фоксом и сообщил, что «решил отпустить экспедицию». Однако первоначальный план был изменен таким образом, чтобы показать, что он все ещё лелеял надежду избежать дилеммы, поставленной Самтером. То есть, оказавшись перед выбором между эвакуацией и войной, он предложил другой стороне выбор между войной и сохранением статус-кво. Прибыв в гавань Чарльстона, Фокс должен был сначала попытаться просто снабдить форт Самтер безоружными лодками. Если по ним откроют огонь, то он должен был прорваться в форт с припасами и подкреплениями. Если же снабжение будет проходить мирно, то попыток прислать подкрепление не будет, и военно-морские силы уйдут из окрестностей. Кроме того, власти Южной Каролины были бы заблаговременно уведомлены о том, что экспедиция направлена не более чем на «пропитание голодных».[1120]

Тем не менее Линкольн откладывал отправку рокового уведомления до тех пор, пока 6 апреля не пришли новые тревожные новости из Флориды. Командующий флотом в Пенсаколе отказался сотрудничать в высадке подкреплений в форт Пикенс, сославшись на то, что не получал прямых приказов от своего начальства. Таким образом, Пикенс по-прежнему удерживался горсткой людей, и его судьба не могла быть определена ещё как минимум неделю.[1121] Линкольн больше не ждал. В тот же день он отправил гонца в Чарльстон со следующим уведомлением для губернатора Южной Каролины: «Президент Соединенных Штатов поручил мне уведомить вас, что ожидается попытка снабдить форт Самтер только провизией; и что, если эта попытка не встретит сопротивления, никаких усилий по доставке людей, оружия или боеприпасов не будет предпринято, без дальнейшего уведомления или в случае нападения на форт».[1122]

Эти слова не похожи на ультиматум, но лидеры Конфедерации восприняли их как ультиматум и поступили соответствующим образом. Линкольн, как утверждают, должен был понимать, что делает шаг, способный ускорить войну. Однако на самом деле это означает лишь то, что любая линия поведения, кроме безоговорочной капитуляции, должна была быть провокационной, учитывая бурные настроения в Чарльстоне и Монтгомери. Короче говоря, Линкольн не решил начать военные действия, но он отказался принять условия мира Конфедерации. Он предпринял последнюю попытку проложить себе путь между войной и воссоединением. Простое снабжение форта Самтер, если бы оно было разрешено, поставило бы отношения в нём на те же условия, которые уже были установлены в форте Пикенс. Но стратегия Линкольна, помимо предложения продлить статус-кво, имела и второстепенную цель, которая, в конце концов, стала главной. То есть, пытаясь выполнить своё инаугурационное обещание, что форты будут удержаны, он также был полон решимости сдержать своё обещание, что правительство не будет применять военное принуждение, если только на него не нападут первым.

В этот момент Линкольн начал расплачиваться за то, что позволил своему госсекретарю такую свободу действий. Ключевым судном в планах экспедиции на Самтер был военный корабль «Поухатан», но поздно вечером 5 апреля министр военно-морского флота Уэллс узнал, что он был выделен для экспедиции Пикенса. Как выяснилось, Сьюард организовал этот перевод четырьмя днями ранее, заручившись подписью Линкольна на приказе. Президент, столкнувшись с проблемой, признал, что был несколько смущен, но приказал Сьюарду вернуть «Поухатан» в состав флота Самтера. Сьюард не спешил отправлять телеграмму, а затем подписал её своим именем. Послание настигло «Поухатан» после выхода в море, но командир корабля отказался повернуть назад, заявив, что подчиняется приказам президента и будет следовать в Пенсаколу.[1123]

Тем временем Фокс задержался с последними приготовлениями и отправился в Чарльстон только утром 9 апреля. Но даже тогда он не получил информации о том, куда направляется «Поухатан». Штормовая погода задержала его прибытие к Чарльстону до 12 апреля, а затем ещё больше времени было потрачено на тщетное ожидание «Поухатана». Прежде чем он смог организовать какие-либо усилия, чтобы добраться до форта Самтер, он был отбит до основания. Форт, несомненно, в любом случае было уже не спасти, но если бы «Поухатан» был в его распоряжении, Фокс, вероятно, попытался бы прорваться в гавань. Шансы, как теперь стало ясно, были не в его пользу. Таким образом, вмешательство Сьюарда, возможно, способствовало простому фиаско вместо кровавого, героического провала.[1124]

Решение о начале гражданской войны в Чарльстоне было принято Джефферсоном Дэвисом и его кабинетом в Монтгомери 9 апреля, за четыре года до того, как Ли капитулировал в Аппоматтокс-Кортхаусе. Известие о намерениях Линкольна пришло к ним накануне вечером, после недельного замешательства. Сьюарда и других людей убедили в том, что форт Самтер будет эвакуирован, но все это время они также получали зловещие сообщения о военных и морских приготовлениях. Теперь оказалось, что правительство чёрных республиканцев в Вашингтоне намеренно обмануло их. Неподтвержденное уведомление от Линкольна могло быть ещё одним трюком, маскирующим общее наступление на Чарльстон. Плутовство Сьюарда и колебания Линкольна окончательно подорвали доверие к администрации в Монтгомери.[1125]

И все же, даже если бы связь между Монтгомери и Вашингтоном была такой же прямой, сердечной и взаимно доверительной, как между майором Андерсоном и генералом Борегаром в Чарльстоне, это ничего бы не изменило. Линкольн был готов скорее согласиться на войну, чем признать распад Федерального союза, который в глазах Дэвиса перестал существовать; Дэвис, в свою очередь, был готов вести войну за территориальную целостность южной Конфедерации, которая в глазах Линкольна так и не начала существовать. Если бы мирную эвакуацию форта Самтер удалось как-то организовать или принудить, Линкольн лишь удвоил бы усилия по удержанию форта Пикенс, а правительство Дэвиса было так же решительно настроено на получение одного, как и другого. На самом деле лидеры Конфедерации гораздо меньше сомневались в начале военных действий, чем их коллеги в Вашингтоне. Для Дэвиса и большинства членов его кабинета форты теперь были, по сути, военными проблемами. Генерал Брэгг уже имел инструкции атаковать Пикенс, когда посчитает это возможным, а Самтер был пощажен в основном в надежде получить его неповрежденным.[1126] Узкие военные соображения также диктовали критическое решение кабинета министров от 9 апреля, имевшее печальные последствия для Конфедерации.

В Чарльстоне у Борегара был постоянный приказ не допускать в гавань ни одной экспедиции помощи, и он вряд ли нуждался в повторении. Но правительство Дэвиса пошло дальше и решило, что форт Самтер должен быть взят до прибытия экспедиции Фокса. Это устранило бы опасность одновременной борьбы с Андерсоном и его морскими спасателями. Чтобы получить это военное преимущество сомнительной ценности, Конфедерация добровольно приняла на себя роль агрессора, готовясь в случае необходимости открыть огонь по американскому флагу, по крепости, наделенной глубоким символическим значением, и по солдату, ставшему национальным героем. Трудно было бы придумать стратегию, лучше рассчитанную на то, чтобы пробудить и объединить разделенный, непоколебимый Север. Главное значение нападения южан на форт Самтер заключается не в том, что оно положило начало Гражданской войне, а скорее в том, что оно положило начало войне таким образом, чтобы придать делу Союза взрывную силу, которую в противном случае оно могло бы медленно обрести.

10 апреля Борегар получил приказ от Монтгомери: потребовать эвакуации Самтера, а если Андерсон откажется, приступить к снижению форта. Андерсон отказался, но с тоской добавил, что ещё несколько дней — и он был бы уничтожен голодом. Это замечание вдохновило на дальнейшие переговоры, которые в итоге оказались безрезультатными, и в 4:30 утра 12 апреля первый снаряд Конфедерации разорвался в небе в направлении форта.