– Хочешь сказать, что ваши наставники могут предсказывать будущее?

– Конечно нет, – улыбнулась я. – Просто у каждого поступка есть свое следствие, и наши наставники очень хорошо понимают эти причинно-следственные связи, видя их в масштабе не одного человека, а мира или конкретно взятого общества, понимаешь?

– С трудом, – честно признался он.

– Знаешь, чему учат в Дао Хэ?

– Нет, но ты ведь расскажешь?

– Расскажу, – игриво улыбнулась в ответ, но продолжила: – Никогда, ни при каких обстоятельствах не думать, что жизнь ненавидит тебя, посылая испытания, которые тебе не по силам.

– Ты правда в это веришь?

– Я с этим живу.

– Хорошо, и даже теряя близких, человек не должен думать, что жизнь несправедлива? – несколько жестко спросил он.

– Мне сложно понять ваше ощущение утраты, – тихо сказала я. – В Дао Хэ смерть воспринимают как рождение новой жизни на совершенно другом уровне. Мы провожаем ушедших с легким сердцем, желая им доброго пути. Мы скучаем, но радуемся, продолжая любить и вспоминать то светлое, что остается в нашей памяти об ушедшем.

– Тогда, раз умереть это так хорошо, почему ты кинулась спасать меня?

– Я не хотела, чтобы ты уходил. Мне было больно думать о том, что ты покинешь меня, когда я не готова последовать за тобой.

– У меня мороз по коже от твоих слов, – фыркнул он.

– Почему? Я всего лишь говорю, что хочу побыть с тобой здесь и сейчас, что наш путь еще не пройден, и если бы ты погиб тогда, это было бы неправильно.

Он долго молчал после моих слов. Его мысли никак не отражались на лице, и я уже подумала, что неосторожно обидела его. Ведь ему довелось прожить не один десяток лет, много терять, любить, а сейчас я говорю ему, что и не потери то были вовсе, а просто у каждого свой путь, свое начало и свой конец.

– Твои слова… я должен многое обдумать, прежде чем понять их, – наконец сказал он.

– Знаешь, я кое-что видела, когда погружалась на дно, – нерешительно начала я.

– Что? – тут же обратил он на меня свой взор.

– Не знаю, словно я побывала в прошлом. В том времени, когда Сэ’Паи еще не забрал меня в Дао Хэ.

– И что это было?

– Я… словно видела свою мать… – Сказала и сама задумалась над правдивостью своих видений.

Кажется, я молчала слишком долго, потому как Брэйдан, не выдержав, все же спросил:

– И? Ты не хочешь мне рассказать, что именно ты видела?

– Я и сама не знаю, – нервно покусывая губы, ответила я. – Это было словно сон, но такой реальный. Мне привиделось, что моя мать и, кажется, ее отец спорили. Даже не так, они ругались из-за меня…

– Из-за тебя?

– Да, будто бы моя мать нагуляла меня, и тогда ее отец приказал ей избавиться от ребенка.

– И что было дальше?

– Не помню, но, судя по всему, ей это удалось, – хмыкнула я.

– А что-нибудь еще помнишь?

– Не уверена. Ее имя, оно крутится на языке, но вспомнить никак не получается, – глубоко вздохнув, опустила голову ему на плечо.

– Ты так спокойно об этом говоришь, – как бы между прочим сказал он.

– А как я должна об этом говорить?

– Не знаю, мне всегда казалось, что вспомнить или узнать что-то о родном человеке должно быть чем-то важным?

– Ну, мне интересно, не более.

– Ты злишься на нее?

– С чего бы? – улыбнулась я. – Если кому обижаться, то это ей на меня, а не мне.

– Что? – нахмурился он и приподнялся так, чтобы иметь возможность заглянуть мне в глаза.

– Эй, лежи смирно, неудобно, – толкнула его локтем в бок, потому как от его движений моя голова начала съезжать с облюбованного плеча.

Получив ощутимый тычок, он тут же лег, как и раньше позволяя мне использовать свое плечо в качестве подушки.

– Понимаешь, этой женщины, скорее всего, уже нет в живых…

– Как ты можешь это знать наверняка?

– Это знает любая Тень, – тихо сказала я. – Наши родители… Они умирают после рождения таких детей, как мы. Их тела не справляются с такой нагрузкой, слишком разные энергии и слишком мощные наши сущности для их тел. Дети забирают на себя все жизненные силы. Кто-то умирает еще при родах, кто-то в ближайшие годы.

– Даже отцы?

– А в чем разница? Родителей обычно двое, Тень высушивает оба источника, забирая все, что может.

– Исключения?

– Нет.

– А ты? Если забеременеешь ты, то…

– Нет, – сухо ответила я на его вопрос, стараясь, справиться с неожиданным волнением, охватившим все внутри. Отчего-то разговор вдруг стал болезненным и неприятным. – Тени… мы пустоцветы.

– То есть… – неожиданно запнулся он.

– То есть детей иметь мы не можем, – сухо ответила я, только сейчас в полной мере понимая, как важно это может быть для него. – И если… – глубокий вздох, – если это проблема для тебя, то я пойму…

– Знаешь, это стало бы проблемой, не проходи я по этой земле почти полтысячи лет, не увидь я всего того, что видел, и не пойми я одной простой истины для таких, как я.

– Какой?

– Одиночество – то единственное, с чем я не могу справиться, – сказал он, прижимая меня к себе еще крепче.

Сколько времени прошло с тех пор, как обняв меня, он уснул, я не знаю. Сейчас я просто лежала рядом, думая, когда еще повторится подобный миг в моей жизни. Когда смогу лежать с ним рядом, не думая ни о чем, а просто радуясь тому, что он есть. Что остался цел. Слушая его дыхание и не замечая больше ничего и никого в этом мире. Но время шло, и по моим внутренним часам приближался обед. И несмотря на поздний час, я не слышала ни звука в этом огромном доме. Не суетились слуги на кухне, не приходил никто в гости, не было того шума, который должен был бы быть в таком большом доме. То, что внутри мы были совершенно одни, было очевидно. Но почему? Неужели никто больше тут не живет?

– Как думаешь, твой маскарад пора прекращать? – спросил он меня, когда стало совершенно очевидно, что пора вставать и искать что-нибудь из еды.

Есть хотелось очень сильно, но учитывая тот факт, что Брэйдан, как выяснилось, выгнал всех обитателей дома на неопределенный срок, то придется, во-первых, провести разведку на кухне и, во-вторых, в случае неудачи, отправиться на поиски съестного в город.

– Это еще зачем? – фыркнула я, натягивая штаны, что подарил мне Тэо. Они были великоваты и длинноваты для меня, но пока не найду свои вещи, ничего другого надеть возможности не будет.

– Ну… – неожиданно замялся он. – Не могу же я и дальше делать вид, что ты мальчик. Даже если очень захочу, но смотреть на тебя иначе, чем сейчас, не смогу. Меня неправильно поймут, – хохотнул он.

– Придется рискнуть, – сказала я, выуживая из-под кровати свою утяжку для груди.

– Помочь? – заинтересованно разглядывая новый предмет моего туалета, поинтересовался он.

– Помоги.

Из дома мы вышли, когда на Аранту уже начали опускаться сумерки. Каменный город сейчас казался розово-серым из-за ярко-алых лучей заходящего солнца. Температура вокруг стала ощутимо понижаться, сменяя летнее тепло севера ночным холодом. Люди, проходящие мимо и спешащие по своим делам, теперь были одеты в легкие куртки или шерстяные вещи. Никто не оставил без внимания приход вечера, потому как каждый знал, что здесь шутки с погодой выйдут боком тому, кто проигнорирует ее. Брэйдан, несмотря на все мои уверения, что мне тепло, все же заставил меня облачиться в один из своих плащей. Благо он был сделан из ткани, а не из меха. Но его полы шлейфом тащились вслед за мной, заставляя прохожих недоуменно оборачиваться и рассматривать, что же это за чудо такое, укутанное в мужской плащ.

– Я хотела тебя спросить, – наконец-то я вспомнила, что хотела узнать у него. – А где мои вещи?

Брэйдан неожиданно споткнулся, практически на ровном месте, и уставился на меня испуганным взглядом.

– П-прости, – пробормотал он, а у меня в душе так все и оборвалось.

– Неужели все пропало? – не скрывая огорчения в голосе, спросила я.

– Н-не знаю…