— Ксер, да знахарь, — припомнил я о том, что почти все мусорщики мечтают о таких, — да и я, собственно, хотел бы такие дары иметь.

— Я бы тоже не отказался, — поддержал меня Шатун, — да и не кто бы не отказался, но отличие между мной, тобой и ими в том, что они мечтают сидеть в стабе, получать все готовое, покидая стены лишь для профилактики трясучки.

— Думаю ты прав, — понял я о чем он мне токует, — а шанс получить такой дар минимален.

— Верно мыслишь, — поддержала Адата.

— И что мне теперь делать с этим добром, — ткнул я пальцем в мешок, — не выкидывать же?

— Собери свой отряд, вложи в их умения, пропей все в баре, спусти на тотализатор, на девок в конце концов, прям как маленький, учить всему что ли нужно?

— Отряд собирать я не хочу, не чувствую в себе сил нести ответственность за других, да и дары мои прям созданы для одиночки. Ставки и бухло меня совсем не привлекают, если даже туда включить девок, я и за пару лет столько не потрачу, это даже если учесть, что о состоянии здоровья больше беспокоиться не нужно.

— Думай сам, мне твоё добро не нужно, — отрезал хоть кукую то надежду на продолжение Шатун.

— Ладно, буду думать, — ответил я, укладывая мешок обратно.

На этом беседа не окончилась, я его расспросил про то, как обстоят дела с мурами и немного расспросил про Колизей. С учетом того сколько у меня имелось финансов, я мог спокойно посетить этот стаб, при этом, ни в чем себе не отказывая. Муры, кстати, зачастили в наши края и стычки с рейдерами стали происходить все чаще, но правда и концентрация стронгов тоже увеличилась. Они мигрируют вслед за Мурами, как волки за стадами оленей, но радовало одно, что пока серьезные потери несли только муры.

За следующую неделю, что я провел в стабе, удалось пожертвовать тысячу споранов местной больничке, причем взяли они только их, насколько я понял, дарящих у них, итак, много. А вот янтарь они приняли, даже не сопротивляясь, сказав, что его я могу нести в неограниченных количествах, чего делать я не стал, оставив немного лучшего знахарю. Взамен, я также, безвозмездно, если можно сказать, получил пять тонких шприцов по одному кубику в плотном металлическом контейнере, заполненных яркой оранжево-желтой жидкостью. Мне предлагали два комплекта и это даже не обменная стоимость за тот янтарь, что я сдал, но я отказался, взяв только один. Спек, как и прочие потроха, не портится, но о чистоте шприца лучше позаботиться самому, так как не всякую попавшую в кровь дрянь, способен переварить наш грибковый симбионт.

Шутер, вернувшись с отлучки, как я понял, он ездил в клин, к тамошнему знахарю, тоже согласился взять немного потрохов. Оставшийся янтарь он забрал без уговоров, так же предложив мне взамен спек, но я отказался, объяснив, что уже разжился этим добром в больнице. Две горсти гороха он тоже забрал, но от жемчуга и даже споранов отказался. Мое обследование, ради которого я заходил, прошло от слова «никак», получил разрешение съесть красную, которую я выбрал из всех и наставление прийти через пару дней.

Еще четыре черные жемчужины я отдал на бирже за отработку моей повинности стабу, политика местной администрации такое допускала, не хочешь сам, заплати другому. На мой взгляд было бы проще вообще ввести откуп или налог, но здесь было принято именно так. Каждый житель обязан раз в месяц выполнять работу для стаба на определённую сумму в споранах, некий аналог военной повинности. И проще всего, да чего скрывать, и выгоднее было закрывать эту повинность патрулём, но те, кто не хотел или не имел такой возможности, просто нанимали человека за гораздо большую сумму, чтобы он её отработал. Вот и я закрыл, за прошедшие полгода, двумя черными и за следующие полгода на перед так же.

Также, на бирже мне подобрали, из имевшихся резюме, домработницу, ей оказалась седовласая женщина, лет пятидесяти на вид. Она пришла ко мне уже вечером, чтобы обсудить график и её обязанности, из разговора я понял, что в своём мире она жила в Крыму, где работала гувернанткой при детях местного олигарха. С месяц тому назад она поехала навестить сына, живущего в Ростове, где и перенеслась в этот мир, вместе с частью города. Она радовалась, что её сын на работу ездил в другой конец города, вот и в этот день дома его не было. Договорились с ней об оплате и о том, что она вправе нанимать ремонтников, строителей и прочий необходимый персонал, для чего я сделал отдельный счет, щедро его пополнив.

Еще несколько дней я почти бесцельно провел в баре, точнее цель у меня была, но как я выяснил, Гала со своими подругами уехала в береговой, так сказать, отдохнуть и поваляться на пляже и повидаться с ней пока не судьба. Без нее я не видел смысла в элитном заведенье и большую часть времени обитал в Веселом Рейдере. Иногда, встречая знакомых, а иногда, просто слушая, о чем разговаривают компании за соседними столиками. Из одного такого разговора я и узнал, что у муров, похоже, появилась новая база, поскольку стаб, который назывался Рамштайн, в своё время снесли под корень, да и недавно его группа Седова проверяла, мертво там все, а муры лезут и лезут.

Для такой активности у них должна быть хорошо оборудованная база и техника, внешники им, конечно, дают что то, но в основном заставляют самих по кластерам искать нужное, правда, под прикрытием авиации и с её разведкой. Подслушанный разговор навел меня на прекрасную мысль, пойти сходить в сторону внешки. Не то чтобы я прям желал прогуляться возле черноты или наткнуться на патруль внешников, но провести разведку в моих силах. Если мне удастся выяснить, где эти подонки устроили новое логово, всем будет лучше, ну а мне, пока нет Галы, будет чем заняться. Ведь даже за проведенную здесь неделю меня начинало неутолимо тянуть обратно, не смотря на вкусную еду, свой дом и горячий душ с мягкой постелью.

Бастион я покинул, никого не предупреждая? разве что записку оставил домработнице и на кануне обмолвился, когда ужинал в компании Яны, Кума и Шайтана, которые зашли перекусить в Веселого Рейдера, где и застали меня. Хотели позвать на совместную посиделку, вспомнить старое, так сказать, но я отказался, по причине того, что планировал сегодня с утра уходить. Из стаба я направился совершенно не в том направлении куда планировал, мне показалось, что логично давать тем, кто тебя будет искать как можно меньше информации. За полдня я сделал неплохой крюк, выйдя на своё убежище, где не обнаружил никаких признаков чужого присутствия, разве что какой-то гад навалил кучу в развалинах дома, через которые я заходил так, чтобы не попадаться на камеру, расположенную на вышке ретранслятора.

Убежище так же было в сохранности, и благодаря тому, что имелась, хоть и не мощная, но постоянная вентиляция, порадовало чистым не спертым воздухом. В тайнике, что я организовал этажом ниже, куда точно только я могу пробраться, выложил жемчуг, горох и спораны, оставив себе только на развед поход к мурам. На основном же ярусе я изрядно разгрузил свой вещь мешок, выложив из него несколько цинков патронов, на имевшийся тут до меня стеллаж, рядом разместил два десятка подствольных гранат, прихваченные мною с базы, комплекты армейской одежды и целый мешок штатской, что я приобрел в стабе. Задерживаться я не стал, оставив тут свой огромный спец рюкзак, сменив его на небольшой, который будет удобен в коротком походе, переложил в него провизию и покинул убежище.

Провизию тащить приходилось по причине того, что кластеры, находящиеся вблизи обжитых территорий, марадерят подчистую, вблизи владений муров ситуация будет той же. Я даже закупился армейскими пайками, которые мне порекомендовал оружейник, сделав приличную скидку. Рейдеры уважают эту нехитрую снедь для вояк, из-за её неприхотливости в хранении, компактной упаковки и приличной питательности. Классические консервы и воду я также взял с собой, найду по пути, будет хорошо, не найду, смогу обойтись.

Через три дня пути я наткнулся на первые серьезные следы муров возле невысокого трехэтажного дома странной постройки, я обнаружил три распотрошённых тела. Старик, очень дряхлый, рядом с которым валялось разутое охотничье ружьё, его явно застрелили очередью из автомата, одна из пуль которого разбила ружьё. Поодаль лежал явно мур, поскольку его прикид походил на местный, если не считать спущенных штанов. Его убил старик, судя по четырем отверстиям прямо в кожаной куртке, может быть бы и выжил, если б пятая дробина не вошла ему в затылок, так и упал, где был в этот момент. Последним телом была обнаженная девушка, с многочисленными кровавыми подтёками на лице и явными следами издевательств. Все тела были выпотрошены, эти ублюдки даже не побрезговали вскрыть своего, с уважением даже к своим у них совсем плохо.