Как странно. А ведь эта жуткая дама совсем недалека от истины. Совершенно случайно она задела самые болезненные струны моей сущности.

Я действительно вор и убийца. И сбежал со своей родной планеты, чтобы спастись от смерти, к которой меня приговорили. И скитаюсь теперь по Вселенной. Несчастный беглец.

Впрочем, вряд ли законы той планеты, куда я попал, можно применить ко мне.

— Ну и, что вы собираетесь делать?

Я устал от всех этих бессмысленных разговоров. Чтобы убедить эту даму, что я из другой галактики, нужно показать звездолет, команду. А этого я сделать не мог.

— Мы пошлем ваши биометрические данные на Землю для поиска вашего настоящего имени. И если вы реально преступник, значит…

— Расстреляете или повесите? — перебил я ее. — У вас как это делают? Или бросаете диким зверям?

— Перестаньте паясничать! Пока мы отправим вас с тюрьму временного содержания, а затем решим, что делать…

— Послушайте, майор э. э. э Григорьева. Я прибыл на эту станцию, чтобы спасти моих людей. И мне дорога каждая минута. Понимаете вы⁈ Может быть, они где-то умирают здесь. И ждут помощи.

Она привстала, нависла надо мной всей массой тела:

— Нет у вас никакой команды! — сорвалась на дикий визг, пришлось даже приглушить эмоциональную окраску. — Нет никакого звездолета! Вы враг, преступник, подонок, мерзавец, дрянь! На таких, как вы даже пули тратить жалко. Вас надо живьем закапывать в землю!

Она распаляла себя все больше и больше. Лицо побагровело, сжались кулаки. Волны ее гнева обрушились на меня, как штормовые волны. Оглушили.

В дверь заколотили. Громко, настойчиво, по-хозяйски. Григорьева шумно выдохнула воздух, упала в кресло.

— Кто там? — сипло крикнула.

— Ань, открой. Это я!

Григорьева медленно приподнялась, прошествовала к двери. Открыла. Влетел такой же высокий мужчина, как Зайцев, но более стройный. Статная военная выправка. Сине-белый легкий скафандр. Левое плечо залито зеленоватой грязью, уже засохшей. Темные короткие волосы растрепались, вымокли от пота.В руках — в черных пятнах гари шлем. На груди я заметил большой значок, похожий на орден.

— Мы в полной ж… — крикнул он с каким-то странным весельем, что совсем не вязалось со взглядом его печальных карих глаз. — Да, Аня, зорлаксы уничтожили две линии обороны. А это кто? — он бросил взгляд на меня, в котором загорелась явная заинтересованность.

— Это нарушитель, мы его обнаружили в технических отсеках…

— А, прекрасно, прекрасно, — похоже, он даже не слушал. — Михаил Николаевич Туровский, — протянул мне руку. — Командую этими гавриками.

— Эдгар Рей. Капитан звездолета «Звездный странник».

Рукопожатие сильное, энергичное.

— А это про вас мне Зайцев рассказал. Вы из другой галактики. Здорово. Оружие есть у вас какое-то?

— Конечно.

Вытащил из кобуры бластер и передал ему.

— Ух ты, какая вещь, — во взгляде, что он бросил на меня, загорелся неподдельный интерес. — Лазер? Зайцев сказал, что вы этой штукой зорлакса завалили. Круто. Да.

Он чем-то напомнил мне отца. Тот тоже воспринимал любые новинки с таким же по-детски непомерным восторгом.

— Не совсем лазер, — объяснил я. — Это дезинтегратор. Разрывает электромагнитные связи между атомами.

— Понятно, понятно, — Туровский задумался. — Это даже лучше. И любой предмет рассыпается в прах.

Туровский опустился в кресло, положив шлем рядом. Глаза сузились. Ушел в себя. Между бровей залегла глубокая складка.

Григорьева засеменила в конец рубки, чем-то зазвенела и через пару минут принесла на блюдечке маленькую из толстого фарфора чашечку, с кусочком сахара. Едва заметный пряный, чуть острый аромат защекотал ноздри. Эта стерва мне кофе не предлагала. Поставила на стол рядом с командиром. И вернулась в свое кресло. Лицо разгладилось, ушла ярость и злость. Теперь все ее существо выражало благодушие и радость от присутствия начальства.

Я поразился перемене ее настроения. Неужели Туровский имел такое большое влияние на эту гадину?

— А, спасибо, — Туровский открыл глаза, поднес чашечку к губам, сделал пару маленьких глотков: — В общем и целом, — нам скоро кранты. Да, Эдгар, вы свою технологию сможете нам передать? Мы отблагодарим, как сможем. Ну, если кто-то в живых останется.

— Конечно. Есть у вас трехмерный принтер?

— Разумеется, — в голосе Григорьевой зазвучала непритворная обида. — Что же вы думаете, мы совсем отсталая раса?

Куда делось ее подозрение ко мне? Почему она вдруг стала легко воспринимать тот факт, что у меня все же имеется серьезное оружие? Мерзкая баба. Без принципов. На беспомощного орет, а перед начальством пресмыкается.

Туровский выпил из чашечки. Поставил с легким стуком обратно и присел на кресле.

— Зайцев! — позвал негромко.

Бородатый великан распахнул дверь почти через пару секунд, будто там и стоял, ожидая вызова.

— Толя, возьми Эдгара с собой. Отведи в лабораторию. И попробуйте там скопировать его оружие. Пристреляйте его. Ну, ты сам все знаешь.

— Да, все понятно. Все сделаем. Эдгар, идем, покажу тебе нашу лабораторию.

Мы прошли до конца коридора, Зайцев наклонился, с трудом откинул толстую крышку люка. Сделал мне жест, чтобы я следовал за ним.

Осторожно переступая по проржавевшим скрипучим ступенькам, я последовал за Зайцевым, и мы оказались в еще одном длинном прямом коридоре. Металлические панели из серебристо-серого металла (скорее всего, титана) прерывались длинными окнами, за которыми угадывались очертания оборудования, столов, заставленными колбами, мензурками, узкие высокие шкафы со стеклянными дверцами.

— Вот, пришли.

Свернули налево, и мы оказались напротив двухстворчатой двери. Зайцев набрал код на панели. Надавив всем телом, раздвинул створки. Свет залил довольно большое помещение, выгнав из углов все тени. У стен, выложенных белой кафельной плиткой — несколько столов со столешницами из металла.

В центре расположилась длинная прозрачная труба на массивной станине. Зайцев открыл отсек с левой стороны трубы.

— Давай сюда свою пушку, — Зайцев уложил аккуратно мой бластер в отсек, закрыл крышку и начал колдовать над панелью, установленной на агрегате. — Будем тебя размножать.

Не очень-то я верил, что представители этой планеты смогут скопировать нашу технологию. Но любопытство все же взяло верх.

— Ну, вроде бы мы могем. Вполне могем, — Зайцев не очень внятно пробормотал себе под нос, углубился в изучение информации, которая выскочила на панели. Я подошел ближе. Бросил сбоку взгляд. С удивлением обнаружил, что текст вполне достоверно описал мое оружие. Из каких материалов сделан, дал трехмерный чертеж, разложил на мелкие детали.

— Ну что? Попробуем? — Зайцев бросил на меня хитрый взгляд. — Сам нажмешь? Вон ту большую красную кнопку. Везде и всем нужна большая красная кнопка.

— Да, большая красная кнопка всегда нужна. Особенно в таком деле, — поддержал я его шоу.

Чуть пригас свет, когда я вжал кнопку, что заставило меня чуть присесть. Но затем лампы, встроенные в потолок, вспыхнули вновь. Установка с едва заметным гулом принялась за дело.

Зайцев отошел на шаг назад и стал наблюдать за работой, покачиваясь с пяток на носки. Пару раз дернул себя за подбородок, скрестил пальца. Явно нервничал. Я тоже не мог сдержать дрожь, по телу предательски ползли мурашки. Я поежился, ощутив холодок между лопаток.

Стеклянную трубу заполнили ослепительно-яркие сполохи, будто молнии пытались разбить стенки и выбраться наружу. Свернулись в сверкающую всеми цветами спектра змею, готовую вырваться из стеклянных оков наружу. Как завороженный я не мог оторвать взгляда от процесса, который продолжался, кажется, целую вечность. И просто загипнотизировал меня.

— Усе, усе готово, — веселый голос Зайцева оторвал меня от созерцания. Молнии успокоились и лишь в центре трубы осталась тонкая струна света. Зайцев распахнул отсек с права и вытащил точно такой же бластер, который лежал в левом ящике. — Вот она, наша прелесть, — Зайцев бережно взял в руки предмет, ласково провел рукой по поверхности, будто кота гладил.