Странно, почему это металлическое чудище не убило нас сразу? Оно играло с нами, как сытый, ленивый кот с полузадушенной мышкой. Красуясь, выпускало мощный заряд. Остальные «кейсы» с голосом майора Григорьевой и Светланы лишь висели неподалеку, будто зрители в партере наблюдали за представлением, которое устроил главный «актёр».

Из левой части коридора, из-за поворота, выплыл еще один плоский предмет. Что-то бормоча себе под нос. И я вдруг вспомнил того парня, недоверчивого ко мне. Который говорил так невнятно, быстро. Сергей Павлов.

Я перекатился на другую сторону. Подскочил за арку и нажал на рычажок дезинтегратора. Бумс. Удар пришелся прямо в центр металлической твари. Отбросило его в сторону. Со звоном она стукнулась о стену. Замерло сердце — я ждал удара лазером. Но «чемодан» лишь покачался и вновь занял свою позицию в центре.

Понятно. Значит, оружием обладает лишь лидер, говорящий голосом маршала Туровского. Но лазерный луч у него чудовищной силы. Откуда он берет энергию? Вряд ли в этой плоской штуковине могла спрятаться целая электростанция на пару гигаватт.

— Что ты проверяешь, Эдгар Рей? — лидер этих тварей, главный «кейс» коротко засмеялся. — Никому из вас не уйти от моих ударов. Захочу и прикончу вас всех мгновенно. В один миг прикончу.

— А чего ж тогда ждешь? — выкрикнул я. — Убивай.

— Я никого не убью и отпущу вас всех. При одном условии. Ты поделишься со мной технологией создания туннелей. И все. Эдгар, ты будешь свободен. Вместе со всеми твоими друзьями.

— Да я бы с удовольствием это сделал. Если бы знал, как вытащить из собственной головы.

— Ну это дело поправимое, — металлический хлам подплыл ближе. — В нашей лаборатории мы снимем копию твоего нейро-интерфейса, и ты будешь свободен.

— Не получится. Мой нейро-интерфейс уникален. Это выяснил глава Центра нейро-биологии моей планеты, лучший в этой области ученый — Астор Мулен. Мой мозг нельзя скопировать и загрузить в голову кого-то еще.

Я вышел из-за арки, спокойно, не прячась, обошёл гада. Он лишь поворачивался за мной, следил за моими движениями. А я шагал, будто раздумывая, медленно приближаясь к цели. На ходу поднял и забросил на плечо плазменную винтовку.

Прыжок. И я оказался у двери. Рванул ручку, бросился внутрь. Вот оно! Всю комнату занимал громко гудящий агрегат с рядами высоких прозрачных цилиндров, где творилось нечто невероятное. С огромной скоростью метались разряды ослепительных молний. Рождалась мощная энергия, укрощенная, заключенная в стеклянную оболочку-тюрьму. Сверху цилиндры закрывала крышка, оплетенная клубком толстых проводов, словно семья питонов свила там гнездо.

Бах-бах. Вылетевшие из плазмагана комки голубой плазмы с грохотом обрушились на агрегат, разнесли в клочья, оплавили метал. Звон разбитого стекла. И теперь из основания одиноко торчали покрытые гарью оплавленные, словно свечи, стержни. А весь пол усыпала груда осколков битого стекла.

Дверь распахнулась, влетел плоский «ящик». И застыл на пороге. Сложив руки на груди, я ждал, ждал, что он скажет. Что сделает.

Но он развернулся и вылетел пулей. Я бросился за ним. Схватив дезинтегратор, пальнул в него. Бах. На этот раз дыра оказалась больше. Разошлась глубокими трещинами. Пуфф. «Чемодан» распался в мерцающее облако пыли. И медленно осыпался серебряной крошкой на пол.

Лазерный пучок ударил в другую металлическую тварь, изображавшую Григорьеву. Разорвал на куски. Металлические ошметки с грохотом и звоном обрушились на пол. Это Дарлин использовал свой бластер. Она — молодец, моя Принцесса. Не растерялась, не испугалась.

Второго дезинтегратором расщепил Зайцев. Последний металлический кейс пытался сбежать от нас. Но Ковалёв выскочил из-за своего укрытия, парой прыжков нагнал и наградил такой автоматной очередью, что рассек беднягу на две половинки. Обе шмякнулись со звоном на пол.

Все вышли и своих убежищ. Ковалев распахнул дверь, обвел взглядом хаос, который я там устроил. Хмыкнул. Покачал головой. С шумом захлопнул и подошел к нашей группе.

— Мерзавцы, подонки, убили маршала, заманили в ловушку. Гребанные уроды.

С всхлипами задышал прерывисто, отвернулся. Глаза повлажнели. Постарался незаметно смахнуть слезы.

— Нет, они живы, — сказала Дарлин. — По крайней мере, я вижу, что температура их тел соответствуют температуре живых людей. Там какое-то помещение. И я вижу там четыре фигуры. Они неподвижны. Видно привязаны.

— Вы их нашли, Дарлин? Нашли⁈ — Ковалев бросился к ней, схватил за руки, вгляделся с надеждой в лицо.

— Да, и я теперь вижу, — подтвердил я. — Инфракрасный сканер показывает. Только я не пойму, где это.

— Ну-ка дай посмотреть, — Ковалёв подошел ко мне, изучая мою физиономию пристальным взглядом.

Я вывел изображение на внешний экран. Тот повис на фоне стены большим мерцающим полупрозрачным прямоугольником. Полковник подошел ближе. Задумался, теребя подбородок. А я решил не спрашивать разрешения, скачал схему, которую обнаружил в мыслях Ковалёва и совместил с моим изображением.

— Опа! — вырвалось удивленно у Ковалёва. — Только я подумал. И вот уже схема тут. Это ты, Копперфилд, это устроил? — обернулся, бросил на меня недовольный взгляд. — Залез мне в голову? Психологический обыск?

— Извини, полковник, так получилось. Для пользы дела, — я усмехнулся. — Давай, расскажи нам лучше, как туда добраться.

— А чего, добираться? — вступил в разговор Зайцев. — Идти недалеко. Это же вот тут рядом. В коридоре. Пошли покажу, — он махнул рукой.

Всей толпой — андроиды, я, Дарлин, Ковалев, Ларри мы направились за Зайцевым, который уверенно свернул вправо, где обнаружилась глубокая ниша и в конце дверь с небольшим овальным оконцем.

Ковалёв подошел, попытался заглянуть внутрь. Осмотрел панель с кодом. Покачал головой.

— У меня нет кодов для этой двери.

— Дай, я посмотрю, — я отодвинул его от панели.

Нейро-интерфейс проник внутрь всей системы, прошерстил.

— Да тут все открыто, — я нажал рычаг на двери, рывком открыл.

Ничего. Никто не выпрыгнул из темноты, никто не шмальнул лазерным лучом. Я пошарил на стене, нашел выключатель. Помещение залил неяркий бледный свет из потолочных ламп.

Перед глазами предстало омерзительное зрелище. С потолка свисали огромные розовато-бурые кожистые коконы, сходились сверху в пучок переплетенных между собой тонких щупалец.

— Мерзость какая, — бросил Ковалёв брезгливо.

Зайцев согнулся пополам, закашлялся и выбежал из комнаты, прикрыв рот руками. И мы услышали, как он блюет в коридоре.

Остальные не оказались такими чувствительными. Я первый подошел к самому большому кокону и попытался его разорвать. На удивление он легко поддался. Обнажив голову мужчины, глаза плотно зажмурены, лицо иссиня-бледное. Похож на мертвеца, которого вытащили из могилы.

Но тут он открыл глаза, дернулся, попытался освободиться сам. И все, кто был рядом бросились помогать ему. Наконец, все кожистые ошметки свалились вниз. Мужчина выпрямился в полный рост, весь покрытый слизью, начал машинально отряхиваться. И я узнал Туровского. Лицо его уже порозовело, глаза вновь стали ясными.

Андроиды быстро, будто по команде, начали аккуратно и ловко освобождать остальных, не заботясь, что на них льется мерзкая полупрозрачная жижа. Появилась на свет, как Дюймовочка из цветка худенькая девушка, рыжий огонь волос проступал даже сквозь мерзкую слизь.

Последней освободили Григорьеву. Она не удержалась на ногах, шлепнулась на жирную задницу, поводила вытаращенными глазами, как безумная. Я едва не расхохотался. Андроид помог ей встать, опираясь на его руку, она приподнялась, едва не поскользнувшись на жиже, что растеклась от коконов по всему полу.

Маршал оглянулся, счастливая улыбка тронула его губы. Обнял подошедшую девушку, прижал к себе, поцеловал в лоб.

— Все в порядке, зайка? — сказал тихо, но таким задушевным ласковым тоном, что стало понятно, как он обожает дочь он.

Маршал и полковник обнялись, как лучшие друзья. Туровский отстранился, взглянул в лицо Ковалева, улыбнулся.