Прошло всего несколько мгновений, и небеса исторгли своих обитателей. Ангелы и не успевшие отступить гоплиты сыпались вниз, как переспелые плоды, а их опалённые крылья дымились, словно у мотыльков, слишком близко приблизившихся к пламени.

В тот же миг катафракты войска Тьмы пришли в движение. Грозно загрохотали копыта тенегривов, храмовую площадь заполнил оглушающий рёв сотен демонических воинов. Выхватив из ножен клинки, зачарованные самой Тьмой, тяжёлая инфернальная конница устремилась к павшим с небес воителям бога Света, сметая всё на своём пути подобно раскалённой лавине.

В небе ангелы имели неоспоримое преимущество перед демонами. Им не требовалось держать плотный строй или идти в атаку большими силами. Столетия тренировок научили их виртуозно маневрировать в воздухе, используя мощные крылья как продолжение своего тела, и умело орудовать мечами, выкованными в кузницах Солариона и освящёнными самим солнечным богом Люминаром Дэва Анимас. Их золотая броня и крепкие щиты, усиленные защитными заклинаниями, отражали большинство боевых заклятий, а кулоны с лазурными камнями душ позволяли творить недоступную демонам магию Света — ту самую, что испепеляла наших воинов, оставляя в неприкосновенности всё остальное.

Но теперь, с опалёнными крыльями, спустившись на грешную землю, ангелы теряли своё главное преимущество. И сколь бы ни были белокрылые воители искусны в бою, долго сопротивляться катафрактам, особенно учитывая численное превосходство последних, они не имели никаких шансов. Исход этой отчаянной и безрассудной атаки сил Света был предрешён.

* * *

Пока демоны-рыцари с упоением добивали оставшихся в строю ангелов, я в сопровождении агониста Эквиона скакал в седле своего тенегрива по разрушенным улицам, на ходу отдавая командирам подразделений распоряжения относительно срочного отхода к кораблям. Время работало против нас — атака всей ангельской когорты могла стать для войска Тьмы роковой. К тому же запас душ в моём перстне иссяк настолько, что для остановки вражеских полчищ магии могло не хватить.

Эквион, раздосадованный тем, что ему так и не удастся отведать изысканных вин из императорских погребов и насладиться пышными формами придворных фрейлин на атласных перинах дворцовой опочивальни, угрюмо хмурился. Бесы и прочие демоны войска Тьмы, подгоняемые кнутами гипархов, спешно волокли выживших пленных элле и награбленное добро к обозам. Их торопливость граничила с паникой, но всё же они действовали с той холодной расчетливостью, которую прививала им служба лунной богине.

С первого взгляда могло показаться, будто на улицах сожжённого Элладриона царил неуправляемый хаос. Но бывалые демоны знали: лучшая битва против сил Света — та, которой удалось избежать. Любое сражение, даже когда у одной из сторон имелось очевидное преимущество в численности, являлось воистину божьим судом, предсказать исход которого не мог абсолютно никто.

Ангелы при виде демонов имели дурную привычку кидаться в бой вне зависимости от соотношения сторон, словно бешеные псы. Однако у нас стояла совершенно иная задача, нежели сгинуть в бесславии на дальних берегах чужбины, потеряв все добытые трофеи. Посему воины Тьмы действовали слаженно и быстро, стараясь не медлить, но и не упустить ничего ценного, словно опытные хищники, чующие приближение грозы.

Мы уже направлялись к проломленным и обугленным городским воротам, когда моего слуха достиг гул отчаянной битвы. Лязг металла, гортанная ругань и надрывные крики раненых эхом отдавались в тёмных закоулках торгового порта, создавая зловещую симфонию смерти. Не в силах противостоять внезапному приливу жгучего любопытства, я пришпорил тенегрива, устремив его в самую гущу шума. Эквион, не проронив ни слова, тенью последовал за мной.

Едва мы повернули за угол обгоревшего здания портового склада, как перед нами предстала поистине завораживающая картина. Не менее шести десятков демонов, включая милис, гоплитов, спешенных катафрактов и даже нескольких гипархов, взяли в полукольцо, прижав к каменной стене доков одинокого воина Света. Он отбивался от превосходящих сил противника с яростью загнанного в угол хищника, и каждый его удар был полон отчаяния и решимости.

Ультрамариновый меч ангела мерцал в свете прорезавшейся сквозь тучи луны. Отсечённые конечности разлетались в стороны, описывая в воздухе дуги, а чёрная кровь демонов покрывала воина с ног до головы, превращая его в живое воплощение ярости. Демоны, спотыкаясь о тела своих павших товарищей, пытались атаковать гурьбой, но воин солнечного бога был несокрушим, словно скала посреди бушующего моря.

Он в одиночку сдерживал толпу озлобленных воинов Тьмы, играючи расправляясь с каждым, кто осмеливался подобраться к нему на расстояние клинка. Ни длинные копья, ни магия стихий не причиняли ему вреда — казалось, сам Люминар вселился в последнего оставшегося в живых воина из отряда сил Света, сделав его практически неуязвимым. Каждое его движение было исполнено грации и смертоносной красоты, словно танец смерти под музыку битвы.

Подступив ближе, к своему глубочайшему изумлению, я обнаружил, что одинокий воин бога Света обладал стройной женской фигурой. Мне удалось разглядеть её практически во всех подробностях, и даже в хаосе битвы её чистая красота поражала. Несмотря на перекошенное в яростной гримасе лицо, я отметил удивительную внешнюю юность и безусловную привлекательность белокрылой воительницы: мягкие черты лица, пухлые губы, изящный носик, очаровательные ямочки на щёчках и спадающие густыми прядями золотистые волосы.

Но особенно моё внимание привлекли необычайно выразительные очи девы Света яркого бирюзового цвета. Обычно глаза ангелов светились мягким лазурным сиянием в тон их камням душ, но только не у этой воительницы. Более того, её взгляд показался мне безумно знакомым, словно я уже не раз с ней встречался. Однако это было совершенно невозможно, ведь до сих пор ни один встреченный мной ангел не оставался в живых.

— Верные, именем её божественного величия Деворы Асура Анимас, сложите оружие! — неожиданно для самого себя громогласно прокричал я, вскинув правую руку к небесам.

Гранатовый камень душ в моём перстне вспыхнул алым светом. Демоны, будто застигнутые врасплох внезапной бурей, отпрянули от ангела, с лязгом опуская клинки, и в замешательстве с недоумением уставились на меня.

Ангел со сложенными крыльями прижалась спиной к каменной стене, закрывшись щитом и выставив острие меча перед собой. Она впилась в меня взглядом своих пронзительных бирюзовых глаз, в которых смешались гнев и изумление. Тяжёлое дыхание вырывалось из её груди хриплыми, надрывными всхлипами, будто пропитанный гарью и кровью воздух царапал ей лёгкие. Внезапная тишина оказалась настолько плотной, что в ней стали слышны капли, стекающие с крыш после дождя, шёпот речного бриза, писк копошащихся в мусорных кучах крыс и редкие крики чаек.

— Нокс? — позвал меня Эквион, нарушив затянувшуюся паузу. — Ты чего застыл? С тобой всё в порядке, дружище?

— Да, — не вполне уверенно кивнул я и громогласно обратился к ангелу: — Ты доблестно сражалась, нечестивое порождение Люминара. Я — архилорд Нокс Морграйс, великий архонт и высший дикаст священного войска её божественного величия Деворы Асура Анимас. Как твоё имя? Назовись.

— Архангел Виктория, — немного поколебавшись, ответила дева едва дрогнувшим, но всё же красивым мелодичным голосом. — Ты желаешь сразиться со мной лично, архонт? Выходи на честный бой, я жду тебя!

Я ещё раз внимательно её оглядел. В чертах воительницы Света, а особливо в её красивых очах, таилась некая едва уловимая, но до боли знакомая тень. Могли ли мы знать друг друга прежде? Может, в другой жизни? Её имя ничего мне не сказало, но оно словно царапало что-то глубоко внутри моей памяти.

Между воинством Тьмы и силами Света брать пленных издревле не принято — слишком опасно, хлопотно и противоречит древним традициям. Мне следовало решить судьбу архангела Виктории как можно скорее, пока не подоспели её дружки из ангельской когорты. Но что-то мешало мне принять окончательное решение, словно некая неведомая сила сковывала мою волю ледяными тисками сомнений.