— Но что-то мы с вами засиделись, Степан Игнатьевич, — Кайра внезапно посуровела, её голос вновь стал холодным и насмешливым. Она осушила последнюю стопку. — Нам тоже не помешает хоть немного отдохнуть. Выдвигаемся через четыре часа.

Хвала лунной богини, наш короткий привал перед долгим путешествием прошёл без происшествий. Я всё ещё не научился в полной мере контролировать свой невзрачный немощный сосуд — обходиться без сна и отдыха, как в истинном демоническом обличье, у меня не выходило. Это одновременно раздражало и вызывало жгучий интерес. Вновь почувствовать себя человеком, как в моих воспоминаниях, в некоторой степени завораживало.

Едва моя голова коснулась подушки рядом с уже вовсю сопевшей Эллисандрой, как я провалился в мир сновидений. Однако на сей раз я их совершенно не запомнил. Сны словно растворились в тумане, оставив после себя лишь смутное чувство тревоги, которое я не мог объяснить. А когда нас пришли будить слуги по приказу Кайры, мне пришлось сделать над собой немалые усилия, чтобы встать самому и растолкать Эллис. Её сонное ворчание и попытки натянуть одеяло на голову лишь добавили хаоса в утреннюю суматоху.

После умывания и торопливого завтрака мы начали собираться в дорогу. Хозяин постоялого двора, по моей просьбе, подобрал для Эквиона одежду — простую, но добротную, в которой он вполне мог сойти за местного жителя. Однако его выдавали белоснежные волосы, яркие синие глаза, а также излюбленные мечи из чёрного титана, которые он наотрез отказался заменить на револьверы или любое другое оружие. К счастью, эти примечательные черты агониста мы смогли частично скрыть под плотным серым плащом с капюшоном.

Пока Эквион, чьи раны уже почти полностью зажили, а бодрость духа вернулась, после короткого, но бурного спора неохотно облачался в новый наряд, я выкроил минуту, чтобы поговорить с ним наедине. Прежде всего я напомнил, как следует вести себя с Аурелией — что можно ей говорить, а о чём упоминать категорически нельзя. Особенно это касалось моего демонического происхождения. Я прекрасно понимал: если дочь Люминара слишком рано узнает, что мы служим силам Тьмы, завоевать её доверие будет практически невозможно.

— Вилл, на сей раз ты просто обязан проявить осторожность, — увещевал я, понизив голос почти до шёпота. — Аурелия ещё не готова узнать всю правду. Если она поймёт, кто мы такие и откуда прибыли раньше срока, всё может пойти прахом в один момент!

— Не беспокойся, Нокс, — ответствовал он, с важным видом поправляя пояс с ножнами. — Я умею держать язык за зубами, когда это необходимо. И знаю, как следует обходиться с юными благородными девами.

— Как раз это и пугает больше всего, — проворчал я, с сомнением качая головой. — Хотя бы раз в жизни прояви сдержанность и тактичность. Ради нашей многолетней дружбы, лунной богини и возложенной на нас священной миссии.

— Проклятье девяти глубин Бездны, да понял я! — раздражённо рявкнул агонист. — Я, между прочим, лорд из великого древнего дома Ларион-Анимас, а не какой-то шаврик подзаборный, сучьи потрошки!

— Вот-вот, и в крепких выражениях будь сдержаннее. Боюсь, нежные ушки Анастасии Александровны к такому не привыкли, — усмехнулся я, наблюдая, как он застёгивает последнюю пуговицу на кафтане.

Эквион презрительно фыркнул, а я чувствовал, как внутри меня нарастает тревога. Его привычка всегда говорить то, что думает, не заботясь о последствиях, нынче могла сыграть с нами злую шутку.

— Эх, зря вообще Кайра наколдовала вам с Эллис знание русского языка, — пробормотал я, разворачиваясь к двери. — Говорили бы на демоническом, поди вполне сошёл бы за бразильский.

— А мы говорим на русском языке?! — неподдельно удивился агонист. — То-то я думаю, что за чудные звуки нынче вырываются из моего рта!

Спустя четверть часа мы погрузились в отполированную до блеска карету, запряжённую парой свежих скакунов. В дорогу не забыли захватить плетёную корзину с провизией, из которой исходил манящий аромат недавно испечённого хлеба и жареного мяса. Нас провожал сам хозяин постоялого двора, неистово расцеловывая перчатки Кайре Веспере и рассыпаясь в клятвах вечной преданности.

Солнце, подобно золотому щиту, поднималось к зениту, заливая землю тёплым светом. Над головой раскинулось сапфировое небо, по которому лениво плыли белоснежные облака. В воздухе разливался пряный запах увядающих трав, смешиваясь с пением птиц и лаем дворовых собак.

Закутанная в плащ демоница вновь заняла место кучера — только она одна знала дорогу. По моему настоянию к ней на тесную скамью поднялась Эллисандра. Я попросил Кайру по пути обучить девушку обращению с револьвером и вежливо втолковать, как следует вести себя в чуждом для демонов и элле мире. Несмотря на яростные протесты, мне всё же удалось угрозами и посулами загнать строптивицу на козлы.

Мне отчаянно хотелось побыть наедине с Аурелией и укрепить едва наметившиеся между нами ростки доверия. Но девать Эквиона было решительно некуда. Он устроился в салоне рядом с нами, клятвенно пообещав мне вести себя пристойно в её присутствии. Однако его синие глаза, горящие озорным блеском, и легкая ухмылка на губах заставляли меня усомниться в искренности обещания.

— Как вы себя чувствуете, Анастасия Александровна? — едва карета тронулась с места, спросил я, стараясь вложить в голос максимум участия и теплоты.

— Всё хорошо, благодарю вас, Степан Игнатьевич, — вежливо ответила девушка, но её печальные бирюзовые глаза выдавали глубокую тревогу. Они словно отражали все её внутренние терзания, которые она неумело пыталась скрыть за маской спокойствия.

— Дорогая барышня, вы можете быть со мной предельно откровенны. Я понимаю, как тяжело вам всё это даётся — вы растеряны и не знаете, во что верить. Искренне сочувствую вам и готов ответить на любые вопросы.

Аурелия молчала, собираясь с мыслями. Её пальцы нервно теребили край платья, а взгляд то и дело уходил в сторону, словно она искала поддержки у пейзажей за окном. Затем она наконец спросила:

— А какая она, моя тётушка?

— Она необычайно мудрая, величественная и невероятно добра к тем, кто ей верно служит, — я сделал паузу, но всё же решился продолжить. — А ещё она владеет магией!

— Магией? — в голосе девушки прозвучало искреннее сомнение, смешанное с лёгким испугом. — Но ведь…

— Та сила, что дремлет в вас, Анастасия Александровна, и есть магия, — мягко перебил я, стараясь, чтобы мой тон звучал успокаивающе.

— Даже если так, — девушка вдруг нахмурилась, её брови сошлись на переносице, а голос стал более решительным. — Церковь осуждает магию как тяжкий грех! Она от демонов и бесов! Лишь вера в Господа и молитвы — наша защита. Если я одержима нечистой силой, мне следует немедленно отправиться в храм и молить батюшку о спасении.

Эти слова застали меня врасплох, и я невольно переглянулся с Эквионом.

— Сударыня, — прокашлявшись, продолжил я, стараясь сохранять невозмутимость. — Я ни в коем случае не намерен оспаривать догматы вашей церкви. Простите, я вырос в совершенно другой стране и культуре, где к магии не относятся столь предвзято. Поверьте, вы ничем не одержимы — это всего лишь наследие вашего отца. Никто не сможет отнять или подавить эту силу, вы лишь можете научиться ею управлять. А затем творить с её помощью великие и благие дела.

— Как добрые волшебницы в сказках? — морщинки на лбу девушки разгладились, и она едва заметно улыбнулась.

— К сожалению, с местным фольклором я не знаком, но, полагаю, именно так.

— Простите, Степан Игнатьевич, — вздохнула Аурелия, опустив взгляд. — Мне всё ещё трудно в это поверить. Мне кажется, вы надо мной потешаетесь.

— Леди Аурелия! — вмешался Эквион, напыщенно выпятив грудь. — Клянусь… своим чревом, Нокс говорит только правду! Пусть я провалюсь на месте в самую глубокую Бездну, если посмею солгать такой очаровательной прелестнице, как ты!

— Аурелия, Нокс? — переспросила озадаченная девушка.