Йерн.

Он был где-то поблизости. Удивительно, что не сбежал после Великой Охоты.

Бланш ловко справился с примитивным замкόм на воротах, как уже однажды делал, и покинул стойло, отправившись по следу. Слуги, увидевшие его в дворцовом саду и без сопровождения, ошеломленно переглянулись, но не посмели приблизиться. Как особое животное императорского рода, Бланш обладал неприкосновенностью. Никто, кроме узкого круга лиц, избранного лично Калебом, не мог подойти к нему и на десять шагов. О том, чтобы заставить его вернуться в стойло, и говорить было нечего. Слугам оставалось лишь беспомощной осматриваться и роптать.

— Где Йерн? Куда запропастился этот молчун?

— Хороший же из него конюх, если он позволяет гиппогрифу разгуливать, где вздумается!

— Может быть, поискать Гледа? Обычно он тренируется с гиппогрифом.

— Я поищу в той стороне, а вы — идите в эту. Нужно скорее увести его в стойло.

Слуги разбежались в разные стороны, а Бланш фыркнул, забеспокоившись, что они помешают найти Йерна. К счастью, след оказался отчетливым. Несмотря на то, что нюх не был таким острым, как у псов-ищеек, навыков Бланша хватило, чтобы выследить Йерна, пусть тот и неплохо затаился. В отдаленной части сада было особенно тихо и темно. Высокие деревья раскинули кроны, скрывая собой солнце, тут и там выросли кустарники, а ничем не сдерживаемая трава заволокла всё вокруг. Среди чистоты и выверенности основного сада, этот уголок дикой природы выглядел удивительно красиво. Точно глоток свежего воздуха. Кажется, когда-то давно Калеб, будучи ещё мальчишкой, рассказывал, что это место любил его отец. Тут он отдыхал и принимал решения о судьбе империи. Дикий уголок оставили и после его смерти.

Бланш смягчил шаг, прислушиваясь, и уловил яростный шепот. Йерн с кем-то спорил, и спустя миг удалось узнать его собеседника. Им был Хан — слуга, который часто ошивался около стойла и нередко приносил чистую воду и свежую еду. Несмотря на то, что он делал работу четко, Бланшу он не нравится. Давно хотелось раздробить его голову клювом, но сейчас следовало усмирить гнев и затаиться, чтобы узнать, зачем эти двое спрятались и о чем говорили. Едва ли о чем-то обыденном, вроде цен на хлеб. Благодаря чуткому слуху Бланшу не пришлось подходить вплотную, а потому он застыл на достаточном расстоянии, чтобы его не было видно.

Спор был в самом разгаре.

— Плевать мне на Хэлвисов и на их волка! — прошипел Хан. — Когда люди Грея доберутся до меня, то сразу прикончат. О чем ты только думал?

— Заткнись, трус, — едко выплюнул обычно бесстрастный Йерн. — Сам желал ведьминому отродью смерти. Радуйся. Сбылась твоя мечта.

— Но не таким же способом! Я отвечал за кормление зверей на Охоте, а внутри волка оказалась взрывчатка. Кого, как не меня, обвинят в покушении?

— Так беги со всех ног, пока есть возможность.

— Шутишь? Сбежать от Грея невозможно! Его люди везде и всюду, и они найдут меня даже в самых глубоких шахтах. Мне не скрыться, как ни пытайся.

— И чего ты ждешь? — голос Йерна стал тише, а угроза в нем зазвучала ощутимее. — Думаешь, я пойду и признаюсь во всем? С чего бы мне спасать твою шкуру?

— С того, что я знаю, почему ты так хочешь убить мальчишку, — не так уверенно, но не менее яростно ответил Хан. — Ты ведь больше всех его ненавидишь. Я знаю это. Знаю, потому что видел всё своими глазами. Тебя разорвут на части, когда я расскажу о твоей связи с Динаром.

На мгновение всё заполнила тишина, и Бланш застыл, пораженный новым знанием.

— Держи язык за зубами, если не хочешь, чтобы я задушил тебя здесь и сейчас, — прорычал Йерн.

— Делай, что хочешь, но с меня должны снять подозрения, иначе мы оба потонем. Клянусь, я утащу тебя за собой.

— Ах, ты!..

Послышалась возня, короткий вскрик и глухие удары. Бланш бросился на звуки, больше не скрываясь, и через несколько мгновений оказался на крохотной полянке. По земле катались Йерн и Хан, сцепившись, точно два разъяренных кота, и пытались задушить друг друга. Оба пыхтели от натуги, сжимали зубы и стискивали пальцы, перекрывая другому воздух. Одежда измазалась в грязи, а ненависть пропитала каждый камешек здесь. Они не просто хотели убить друг друга, а выплескивали накопившиеся страх, злобу и желание жить несмотря ни на что. К такому взрыву эмоций не мог привести один неприятный разговор, и, очевидно, это копилось годами.

Бланш встал на дыбы, воинственно воскликнув, и мужчины замерли, испугавшись громкого звука. В глазах Хана вспыхнул огонь надежды, а в глазах Йерна — страха. Особенно ярко это отразилось, когда Бланш сделал твердый шаг вперед, угрожающе встопорщив когти и расправив крылья. Налетевший порыв ветра всколыхнул листья деревьев и принес нежный запах разнотравья, так остро отличающийся от витавшей на полене жажды крови. В наступившей на мгновение тишине раздавалось лишь тяжелое дыхание мужчин и отдаленные разговоры слуг, работающих в саду. Никто не смел пошевелиться, пока Бланш, точно хозяин положения, ни сделал новый шаг.

— Он всё слышал, — дрожащим голосом прошептал Хан, и его лицо озарилось кривой улыбкой. — Посмотрим, кого теперь будет ждать плаха.

Йерн сполз с Хана и поднялся на ноги, попытавшись придать себе доброжелательный вид.

— Бланш, успокойся, — мягко сказал он. — Это же я, твой друг. Я присматривал за тобой в последнее время, помнишь? Я не сделал ничего плохого. Позволь мне подойти и увести тебя в стойло…

Бланш угрожающе заклекотал и пригнулся, точно перед атакой, заставив Йерна замереть.

— Не ты ли говорил, что гиппогрифы — очень разумные существа, — подал голос Хан, отползая к ближайшему дереву. — Кажется, ты был прав.

— Закрой рот, иначе…

— Иначе, что? Ты пытался убить меня, и я этого не забуду. Как только выберемся, я всё расскажу Грею, и тогда тебе не поздоровится.

Йерн сжал зубы так, будто собирался раскрошить их друг о друга, и сделал новый шаг к Бланшу. Тот фыркнул. Подозрения подтвердились, пусть пока оставалось загадкой, какая именно существовала связь между Динаром и Йерном. Едва ли прошла императрица — несчастная Филиция — изменяла мужу, поэтому здесь крылась иная тайна. Хан знал о ней. Даже слишком хорошо знал, и это читалось во взгляде, полном ненависти, которым он прожигал Йерна. К сожалению, Бланш не мог разговаривать, поэтому и выудить правду самостоятельно не вышло бы. Это угнетало, но он знал достаточно смышленого человека, который мог помочь. Правда, сейчас тот находился где-то во дворце и пытался найти ниточки, связывающие всё покушения воедино.

Когда Йерн попытался взять его под уздцы, Бланш резко отпихнул его крылом, сбив с ног. Мужчина рухнул на землю, издав короткий стон боли, и вздрогнул, когда острейшие когти вонзились рядом с его головой. Мертвенно побледнев, он затих, больше не предпринимая попыток пошевелиться. Бросив на него презрительный взгляд, Бланш пошел к Хану, уверенными, твердыми шагами, точно каждым из них забивая гвозди в крышку гроба обоих мужчин. На поляне стало напряженнее. Ветер стих, испугавшись, а солнце скрылось за облаками, бросив на поляну тень и окутав ее прохладой. Вдалеке ухнула птица, послышались перекрикивания слуг и чьи-то торопливые шаги. Хан уставился на Бланша, часто дыша, и вжался спиной в дерево.

— Чего он хочет? Почему он так смотрит на меня? Йерн, убери его! Убери! Он же сейчас убьет меня!

Однако Бланш не собирался ему вредить. Напротив, Хан нужен был ему живым и невредимым, а потому он осторожно схватил его за одежду и поволок прочь с поляны, не обращая внимания на попытки сопротивления. Ошарашенный Йерн остался на месте, таращась вслед. Не то он расслабился, что остался жив, не то его парализовало страхом, что секрет вот-вот раскроется. Сложно было сказать, какие чувства его одолели, да и Бланш не стремился понять это. Главная задача на данный момент заключалась в том, чтобы притащить Хана ко дворцу и дождаться появления Гледа, который сможет выбить нужную информацию. Другим слугам и высокопоставленным советникам доверия не было.