Впрочем, Эрик не позволил себе испугаться. Он сжал зубы и ударил второй камешек о крышу, тут же бросая его в толпу имперцев. Почувствовав угрозу, те рванули в разные стороны, вот только прогремевший спустя миг взрыв задел их. Лошади попадали, бойцы с криками боли попытались отползли и стряхнуть с себя пламя. На Эрика обрушился град стрел. Имперцы слишком быстро заметили, что взрывы происходили после того, как он швырял в них камни, а потому, даже не понимая до конца, как работали новые артефакты, решили его убить. Подавляющее число лучников избрало его своей целью, и Эрику пришлось спрятаться в здании, чтобы его не нашпиговали стрелами. Товарищи принялись отстреливаться в ответ из ружей.

— Дай камни, я помогу, — крикнул Крис, забегая в здание, и едва успел присесть, чтобы ему не снесло голову. — Как это работает?

Пригнувшись, чтобы стрелы не пронзили его, влетая через дыры в стенах и выбитые окна, Эрик подполз к нему и шепотом объяснил, что делать. Тот взял несколько артефактов и выбежал, чтобы не только взорвать пару десятков имперцев, но и дать другим бойцам сделать это. Спустя несколько минут прогремела череда взрывов, а затем стрелы перестали лететь непрекращающимся потоком. Раздав указания товарищам, Эрик осторожно покинул здание, оглядываясь. Он сжимал в руке очередной яркий камешек, глядя на ряды врага, и вдруг в его голову пришла идея. Полуразрушенные дома, разбитые дороги, остатки брони — всё это могло стать оружием. Эрик выскочил из укрытия, привлекая к себе внимание.

— Делайте, как я! — закричал он, хватая с земли камень, и бросил его в имперцев.

Те хлынули назад, ожидая новый взрыв. Эрик ударил по земле артефакт, посылая его вдогонку, и в глазах товарищей отразилась работа мысли. Первым обо всем догадался Крис. Умный мальчонка стал швырять камни в имперцев, крича, что взорвет их всех. Те, не понимая, как быть с новым смертоносным оружием, отшатывались и разбегались в разные стороны. Вот только пламя не поглощало их. Во всяком случае в тот момент. Как только они расслаблялись, понимая, что их обманули, Эрик кидал настоящий артефакт, и раздавался взрыв. Несколько минут спустя уловку раскусили остальные защитники Рипсалиса. Они стали хватать с земли камни, швыряя вперед, и кричать:

— Сдохните!

— Ложись, сейчас рванет!

— Бей их!

Отовсюду стали звучать яростные восклицания, а Эрик бегал между бойцами, раздавая настоящие артефакты, чтобы сбить имперцев со следа. Даже он перестал понимать, когда во врагов летели обычные камни, а когда — взрывные. Хаотичные удары и вспышки пламени поглотили всё вокруг, прорезая ночную темноту. Боевой дух расправил крылья. Впервые за долгое время защитники Рипсалиса почувствовали, что могут отстоять свой дом. Воодушевленные, они набросились на имперцев, и в тот же миг защитный барьер засиял.

— Давно пора, — буркнул Эрик.

Брешь, пробитая имперскими орудиями, стала понемногу затягиваться, отрезая их от внешнего мира. Заметив это, вражеский командир приказал отступить. Хватая раненных, имперцы обратились в бегство, и вслед полетели оставшиеся взрывные артефакты. Когда купол восстановил целостность, Эрик обнажил парные кликни и приказал добить тех, кто не успел сбежать. Опьяненные победой, бойцы рванули вперед, и спустя четверть часа всё было кончено. Дозорные сообщили, что империя отступила и в ближайшее время не повторит попытку прорвать купол.

Битва закончилась.

Рипсалис не пал.

Эрик выдохнул, вытирая пот со лба, но не позволил себе расслабиться. Он приказал выставить дозорных, а также разрешил санитаркам осмотреть раненых. Девушки с белыми лентами на руках бросились к мужчинам, доставая перевязочный материал. Детишки вылезли из всех щелей, огромными глазами осматривая залитые кровью улицы. С молчаливого разрешения Эрика, они хлынули к павшим, споро забирая оружие и уцелевшую броню. Истощенному городу нужно было всё это. Хотя бы ради того, чтобы позволить трудящимся на фабриках женщинам немного отдохнуть.

— Эрик, ты цел? — к нему подбежала сестренка.

— Всё нормально, Эмбер, — сказал он, слабо улыбнувшись. Она оглядела его, замечая кровь и раны. — Позаботься сначала об остальных.

— Вот ещё, — насупилась она. — Так я и позволю тебе истечь кровью. Если ты погибнешь, Рипсалис долго не продержится.

Эрик сел на первый попавшийся чистый участок улицы, и Эмбер принялась хлопотать над его ранами.

— Ты меня переоцениваешь, — негромко сказал он, морщась, когда она присыпала открытую рану тигилловой пылью, смешанной с засушенными травами. — Среди нас полно тех, кто может возглавить оборону. Я — лишь один из них.

— Болтай, сколько влезет, — закатила глаза Эмбер. — Но я буду напоминать, что несмотря на то, что ты далеко не старший по званию, люди идут именно за тобой. Ты их вдохновляешь. Ты придумываешь хорошие планы. Ты приводишь к победе. Если ты погибнешь, боевой дух рухнет.

Эрику стало не по себе, и он неуютно повел плечами.

— Это слишком большая ответственность, — нахмурился он. — Я просто хочу, чтобы наш город выстоял, пока ни придет подмога. Не приравнивай мою жизнь к свободе Рипсалиса.

Эмбер смерила его долгим взглядом, и Эрик поджал губы. Некстати пришла мысль, что сестренка похудела ещё сильней. Щёки впали, руки стали тоненькими, как веточки ивы, а плечи и коленки показались такими острыми, будто о них можно было порезаться. Кожа побледнела, губы потрескались, и на лице ярко выделялись лишь огромные зеленые глаза. Эмбер выглядел такой хрупкой, будто её мог свалить сильный порыв ветра, но каждый день превозмогала себя. Она трудилась с магами над производством нового оружия и иногда помогала в госпитале, когда там не хватало рук. Никто не знал, откуда в таком маленьком тельце бралось столько сил.

— Ладно, забудем об этом, — сказала она и улыбнулась. — Я рада, что ты жив. Давай, я отведу тебя отдохнуть?

Горячка боя сошла на нет, и Эрик почувствовал себя разбитым. Усталость накатила волной, захотелось закрыть глаза и проспать сто часов подряд, не задумываясь о новых атаках империи. Он коротко кивнул. Эмбер помогла подняться, крепко обхватив тонкими ручонками. Напоследок Эрик раздал несколько приказов, а затем медленно пошел в сторону развалин, которые называл домом. В Рипсалисе осталось лишь несколько целых зданий: исследовательский центр магов, который дополнительно защищался парой мощных барьеров, госпиталь, над которым всегда сиял маленький, но прочный купол, и две тигилловые фабрики. Дома людей, приюты, магазины — всё это ощутило на себе мощь войны. Здания были так же изранены, как люди.

— Да прибудет с нами милость богини. Юнглин с нами, дети мои. Она не позволит Рипсалису пасть…

Эрик поджал губы и отвернулся.

Около разрушенной церкви собралась группка людей: совсем маленькие детишки, искалеченные бойцы и несколько стариков. Они сложили руки в молитвенном жесте и зашептали что-то под нос. У многих по щекам покатились слезы, и Эрик ощутил волну отвращения. Глупцы до сих пор верили, что богиня присматривает за ними и оберегает, хотя давно должны были убедиться, что она оставила их, как остальные. Их собственные раны и лишения должны были стать доказательством, вот только людей это не убеждало. Они продолжали возносить молитвы, жечь жертвенные костры и верить, что Юнглин с ними, пусть та уже триста лет не давала о себе знать. Ни пророков, ни чудес, ни помощи не было. Если бы богиня действительно хотела спасти их, Рипсалис давно был бы свободен.

— Не хмурься, — шепнула Эмбер. — Мы оба понимаем, что это необходимо.

Эрик понизил голос так, что лишь она могла его услышать.

— Это глупо, — сказал он. — Боги оставили вас, и Юнглин никогда не вернется. Мы должны рассчитывать только на свои силы.

— Ты не понимаешь, им нужна вера, — настояла Эмбер, и они вошли в полуразрушенное здание. — Люди испуганы, изранены, огорчены. Они потеряли всех, кого любили, лишились рук и ног, погрязли в отчаянии. Если они не будут уповать на богиню, то просто сломаются. Потеряют смысл жизни и будут покорно ждать смерти.