Декабрь — время особого стресса. Надо каким-то силами сдать зачеты и получить допуск к сессии, выжить на тренировках, выжать из себя все соки на двух международных турнирах, покататься на выставочном кубке в Москве, купить подарки родителям, Варе, тренерам. У меня как будто столько сил нет, но и выбора тоже нет. Придется стиснуть зубы и терпеть, стараясь каждый раз выдавать максимум.

Прилетаю в Питер с очередного этапа Гран-при, на котором был невероятно близок к победе, но остался вторым. Говорят, серебро — самая неприятная медаль, но я не согласен. Быть вторым — обидно, но тоже огромное достижение.

Такси высаживает меня у цветочного магазина в соседнем доме, выбираю букет для Вари и дальше с цветами и чемоданом двигаюсь домой.

Евдокимова точно не из тех, кто будет встречать дома столом, ломящимся от домашних вкусностей, но мне этого и не надо. Все равно диета и режим. Видеть ее саму в своем доме — уже самое приятное, что может быть для меня.

Захожу в квартиру, а свет в прихожей не горит. Как и во всей остальной квартире. Отсутствуют пуховик и ботинки Вари. Ушла куда-то? Разумеется, я не мог идеально рассчитать, во сколько приеду, рейс немного задержали, да и в Пулково мы долго провозились. Варя, думаю, не сидела целый день в ожидании. Раздеваюсь, нахожу вазу, которой у меня отродясь не было, но для Вари специально купил, набираю воду и ставлю цветы. Закидываю вещи в стирку, перемещаюсь на кухню, которая встречает меня какой-то пустотой. Не очень похоже, что Варя была здесь час назад и вышла до магазина.

Сердце начинает колотиться, но я пытаюсь себя успокоить. Остальные вещи Евдокимовой на месте, хотя не все. Что-то есть, чего-то не хватает. Может, уезжала к родителям на выходные? Честно, у меня не было времени на видеозвонки во время этого Гран-при, мы общались исключительно сообщениями. Варя не говорила, что собирается уехать, но мало ли. Достаю телефон из кармана зимней куртки и звоню Варваре.

— Привет, Варя, я дома. А ты где?

— Привет, с приездом тебя! А я в поезде, буду в Питере через два часа.

— В каком поезде?

— Из Москвы, — совершенно спокойно отвечает Евдокимова.

— Ты не говорила, что уехала в Москву.

— Тебе было не до меня, не стала грузить своими делами. Девочки из сборной позвали к ним на выходные. Соскучились.

Чего? Соскучились по бывшей главной сопернице? С трудом себя представляю, в какой жизни я смогу соскучиться по Косте, например. Звучит не очень правдоподобно, но допустим.

— Встретить тебя на вокзале?

— Не надо, ты же устал, я на метро доеду, у меня мало вещей с собой.

— Уверена?

— Конечно, Илья. Не скучай там, я скоро буду, правда. Целую тебя.

Она отключается, а я остаюсь после нашего разговора в странных чувствах. Во-первых, меня смущает, что Варя отправилась к девочкам из сборной, не верю, что ее просто так позвали бы «в гости». Но больше меня смущает, что Варя об этом не рассказала, как не рассказывает и о своих тренировках, делая вид, что это не так важно. А сама мотается в Школу олимпийского резерва через день. А может, каждый день, я ведь приезжаю домой ближе к ночи и не могу отследить все ее перемещения.

Достаю из морозилки полуфабрикаты, чтобы сделать хоть какой-то ужин. Сижу на кухне через полчаса, смотрю на цветы, которые принес для нее, и на электронные часы на духовке. Время медленно тянется, а Варя сейчас все еще где-то между Москвой и Питером. Не со мной.

Какое-то чувство дурацкое, будто бы Варя не моя. Точнее, не совсем моя. На какую-то часть, на тот процент, на который сама допускает. Я же люблю ее! И чувствую ответные чувства, когда мы рядом. А иногда кажется, будто бы мы совсем чужие люди, которых связывает лишь сумасшедшая и затмевающая все любовь к большому спорту. У каждого из нас — к своему. Нет, я не обижаюсь на нее из-за того, что она поехала в Москву вместо того, что сидеть и ждать меня дома, она не обязана этого делать. Но я чувствую, что не все ладно. Что-то не так, но Евдокимова никогда не признается.

Жду ее изо всех сил, но в итоге сон из-за накопившейся усталости предательски срубает меня. Просыпаюсь от того, что Варя в темноте, шмыгнув едва слышно в комнату, укладывается аккуратно рядом и обнимает меня. Теплая, только что из душевой вышла, расточает по всей комнате сладкий аромат геля для душа. Лежит молча, не зная, сплю я или нет, а я уже проснулся. Но не хочу говорить ничего, иначе испорчу этот момент. Пусть недомолвки вновь настигнут утром, но не сейчас, не этой ночью. Не хочу ничего, только быть с ней.

Вместо слов мы целуемся долго и страстно, вкладывая в эти действия все свои чувства. Засыпаем, как всегда, крепко обнявшись.

Утром я просыпаюсь первым, беру в руки смартфон, выключая будильник, и вижу какие-то уведомления на экране. Сообщения от Березина, чтоб его.

Константин: «Новости читал? Пока мы с тобой по всему миру катаемся, кто-то скоро укатит от тебя)) *ссылка*»

Ничего не понимаю, перехожу по ссылке и вижу заголовок статьи на спортивном сайте.

«Варвара Евдокимова близка к возвращению в сборную по спортивной гимнастике?»

Варвара

Я впервые соврала Илье. Это так отвратительно, но я не знала в моменте, что ему сказать, и в итоге прикрылась тем, что девочки пригласили меня на выходные. Ну, можно сказать, не совсем соврала, потому что Лена давно уже звала в гости и предлагала мне рвануть на выходные в Москву к команде, пока у них перерыв между соревнованиями. Но эта была лишь второстепенная цель поездки. А так я отправилась с целью показаться на глаза главному тренеру и продемонстрировать, на что я сейчас способна.

Я хочу обратно. Больше всего на свете. Не могу без спорта и чувствую себя неполноценной.

Но я промолчала, потому что ответ тренера может быть отрицательным. Он сказал, что на сегодняшний день решение по мне не принято, мне нужно продолжать регулярно тренироваться, и через какое-то время возможно приглашение обратно в сборную. А может, его и не будет. Не хочу сейчас теребить Илью этими сомнениями, ведь он начнет переживать, а ему это совершенно не надо.

И я не сказала. Промолчала. А вот теперь лежу рядом с ним, глотая соленые слезы, и не понимаю, что делать дальше.

Утром Илья натыкается на эту дурацкую статью о моем возвращении в сборную. Я, конечно, тоже ее читала. Ну разумеется. Журналисты, которые приехали побеседовать с нашими девочками, увидели меня и уже через полчаса накатали эту статейку. Если верить ей, я уже на пороге сборной стою, а это еще далеко не так. Вижу, что Илья читает статью в телефоне, но делаю вид, будто все еще сплю. А потом, когда мы быстренько завтракаем, он не спрашивает.

— Поедешь сегодня тренироваться? — вот этот вопрос все-таки задает.

— Да, собираюсь. А тебя снова к ночи ждать?

— Ты же и сама знаешь, — он немного грустно улыбается. — Раньше не получается.

— Сегодня с меня ужин, я вернусь не в ночь, — пытаюсь пошутить, но обстановка на кухне напряженная.

Мы будто сдерживаемся, чтобы не задавать неудобные вопросы и не произносить вслух неприятные фразы. Делаем это ради того, чтобы не поджечь и чтобы не вспыхнуло.

— Давай хотя бы в универ подброшу, а то мы даже не побыли вместе спокойно со вчерашнего вечера.

— А за рулем будет спокойно? — я улыбаюсь.

— Ну, как пойдет. Зато с тобой. Это же главное?

— Конечно.

Какой же он красивый! Когда вот так смотрит на меня, я просто не верю своему счастью. Ведь этот его взгляд — только для меня! На других он так не смотрит. Милый мой… Что же мы будем делать…

— Люблю тебя, Варь, — вдруг говорит Илья, и я таю окончательно, бросаю свой завтрак и прыгаю в его объятия.

— И я тебя люблю, — шепчу, целуя его.

В этом не вру. Никогда. Мои чувства к нему — искренние, настоящие. На сто процентов уверена, что никогда и никого не смогу любить так же, как Сазонова.