— Ого! Ничего себе, — она стягивает с ног ботинки, ставит у двери и застывает на месте, не решаясь пройти дальше.

Я разуваюсь быстро, подхожу к ней, снимаю с ее плеч пальто.

— Пойдем, проведу экскурсию.

Идем вместе по коридору.

— Ванная комната. Я не стал делать душевую кабину, они достали меня еще в отелях на соревнованиях. Так что самая настоящая ванна здесь. Далее кухня. Большая, красивая, но я как обычно здесь особо не готовлю.

Зато на этом столе было бы очень удобно…

Так, эти мысли до добра не доведут, а это я еще абсолютно трезв.

— Балкон. Там тепло, я специально его утеплил, чтобы зимой можно было выйти с кайфом на снежный Питер посмотреть.

— Если не хочешь, спальню можешь не показывать, — вдруг говорит Варя. — Пожалуй, это слишком личное.

— Да что ты, — ухмыляюсь. — Раз хотела, пойдем, покажу.

Квартира у меня большая. Я бы даже сказал, что слишком просторная для меня одного. Но когда-то же у меня будет семья, дети? Не всю жизнь одному же существовать.

Мы заходим в гостиную, где у меня зона отдыха, телевизор, книги, электрокамин. А еще тут хранятся главные медали и кубки.

— Сазонов, вот это квартира, я в шоке, — Варя искренне удивлена масштабами.

— Вообще-то, Евдокимова, я один из лучших фигуристов в мире. Ты же не думала, что я живу в скромной мизерной однушке?

Она улыбается.

— Не думала, но все равно впечатлена.

— Ну вот, это комната, где я провожу свободные вечера. Но они бывают у меня редко, поэтому чаще я просто нахожусь в спальне. Идем, покажу.

Она мнется. Делает вид, будто не хочет ее смотреть. Ну уж нет, Варечка, сама напросилась — будешь все смотреть. Будешь смотреть на мою кровать и вспоминать нас на одной кровати. И все, что было между нами.

Заходим. Комната не очень большая, но тут и не особо много мебели: кровать, тумбочка, шкаф для одежды. Минималистично и весьма просторно.

Как я и думал, она действительно не может отвести взгляд от кровати. Не знаю, какие именно воспоминания зашевелились в ее голове сейчас, но в моей — вполне конкретные. Те ночи, что мы провели вместе в теплых объятиях.

— Вернемся на кухню? — она резко разворачивается и едва не врезается в меня.

— Вино открывать? — спрашиваю, разглядывая ее внимательно. — Сомневаюсь, что ты куда-то поедешь сегодня.

— Ты что, предлагаешь мне остаться на ночь?

— Я могу отвезти тебя домой. Но честно, за руль больше не хочется. Оставайся, ложись в гостиной.

— Ты серьезно мне это предлагаешь?

— А ты реально удивляешься такому предложению, стоя в моей спальне? Ты же в курсе, что если я подвину тебя на два шага назад, ты упадешь на кровать, а если я лягу сверху и начну тебя целовать, ты не будешь сопротивляться?

У меня самого как будто температура поднялась от этих мыслей. Или здесь просто слишком жарко?

Или мне от Вариных взглядов жарко?

— Почему ты думаешь, что я не буду сопротивляться? — спрашивает в итоге.

— Ты меня сама поцеловала часа три назад.

— Случайно.

— Перепутала с кем-то? — я смеюсь. — Или случайно споткнулась прямо на меня и губами в губы?

— Не паясничай.

Я кладу руки на ее талию, сжимаю и резко притягиваю к себе. Мы опять оказываемся в опасной для нас обоих близости.

— Я буду сопротивляться, — шепчет она, но сама улыбается.

— Я и не собирался заваливать тебя на кровать, Варь.

— Врешь.

— Это ты напросилась ко мне в квартиру вообще-то!

— А ты меня сейчас обнимаешь в метре от кровати, — она не сдается со своими аргументами.

Опускаю руки и отхожу на шаг.

— Уже не обнимаю. Пойдем тогда чаю выпьем, раз вина не хочешь.

Завариваю чай. Нахожу даже печенье к нему, хотя после вредной еды особо ничего не хочется, да и ночь уже. Но угощать просто чаем как-то неприлично. Варя обнимает чашку руками, сцепив их в замок. Молчит. Уровень неловкости ситуации просто зашкаливает: мы еще недавно договорились больше не пересекаться даже на съемках, а теперь сидим у меня в квартире ночью вдвоем и молчим. Думая при этом о том, что еще пара мгновений, и точно остались бы в спальне.

Ой блин, ну что это со мной происходит? Она заколдованная что ли? Почему так действует на меня? Я себе говорю мысленно: очнись, Сазон, она — предательница, которая всю твою любовь развеяла по ветру ради медали. Она тебя кинула и ушла, не пожалев ни разу.

Нельзя быть с ней добрым, нельзя. И нафига она вообще притащилась на тусовку к Березину и ко мне в квартиру? Глупая мысль, но она как будто напрашивается на секс. О да, я бы не отказался, но только зная, что потом она будет страдать и мечтать о продолжении, а не хлопнет дверью и исчезнет.

— О чем ты думаешь? — интересуется Варя.

Как бы ей так помягче сказать?

— О том, что ты как будто соблазняешь меня сегодня ночью.

У нее выразительно изгибается бровь.

— И как же я тебя соблазняю, позволь узнать?

— Своим присутствием в моей квартире.

— Мне уйти? — кивает в сторону двери.

— Я же сказал, ты можешь лечь в гостиной. И пальцем не трону, даже если попросишь.

— Даже если попрошу? — переспрашивает с ухмылкой.

— Ты не попросишь. Знаю. Но и я тебя не трону. У нас ничего не будет, Варя. Ты права, поцелуй — просто случайность.

— Ты сейчас меня убеждаешь или себя?

— Нас обоих. Нам это не нужно, Варь, это просто отголоски прошлого. Ты уже ушла один раз, не надо вторых попыток и вторых шансов.

Молча смотрит на меня, еще сильнее вцепившись в свою чашку. Я вижу, она нервничает, но и разговор реально нервным получается.

— Я принесу тебе футболку и полотенце. И постелю в гостиной. Окей?

— Хорошо.

Допиваю чай одним глотком, промываю чашку и ухожу в комнату, не желая больше смотреть на Варю. Я, блин, тоже не железный, сидеть в метре от девушки и рассказывать ей, что ночью между нами ничего не будет. Первым принимаю душ очень быстро, оставляю для Евдокимовой чистую футболку и банное полотенце, говорю, что ванная свободна и ухожу, чтобы застелить для нее диван.

Сижу в одних шортах на диване и слушаю, как шумит вода в ванне. Это, блин, со мной происходит? Какого хрена Евдокимова опять моется в моем душе и собирается спать в моей квартире? Начинаю злиться, но эта злость быстро улетучивается, как только появляется Варя в моей футболке.

Твою ж мать…

Поправляю ее подушку. Отчаянно взбиваю ее, словно подушка в чем-то виновата, а не мы.

— Спокойной ночи, Евдокимова, — поднимаюсь и иду на выход.

— Спокойной ночи, Сазонов.

Мы сталкиваемся в дверях, но стоим так лишь несколько секунд.

Может, к хренам собачьим все эти самоустановки? Поцеловать ее, и будь что будет?

Нет. Мы больше не будем.

Выхожу из комнаты и направляюсь к себе в спальню. Спокойной, мать вашу, ночи.

Варвара

Просыпаюсь утром и понимаю, что нахожусь в квартире Сазонова. Боже, Боже, что я вчера наделала! Сначала потащилась в дом Костика Березина, поцеловала там Илью, рванула с ним в Питер. Мы ехали вдвоем в моей машине, остановились на круглосуточной точке фастфуда, нарушили все возможные нормы режима и ели вкусные вредности на ночь. А потом… Я ляпнула, что хочу поехать к нему. А он возьми да согласись.

Самый трудный момент был в его спальне, когда мы стояли так близко друг к другу, что словами не передать. И ведь не первый раз уже так с того самого дня, когда мы оказались на одной сцене в момент вручения премии. Когда мы рядом, то сразу забываем обо всем, что было в прошлом. Нас тянет магнитами, и глупо это отрицать.

Но нам обоим страшно. Илье — поверить, что я не предам его вновь. Мне — решиться довериться и открыться ему еще раз.

Говорят, в одну реку нельзя войти дважды, но я ведь уже это сделала? Вернулась в большой спорт после ухода. И ведь вернулась с триумфом, а не просто так!