— Про это могла бы не рассказывать. Я итак тебя к ним ревную.

— Серьезно? — теперь моя очередь ухмыляться. — А мне ревновать тебя к конькам?

— Нет. Это нельзя сравнивать. Спорт — это спорт, а ты — это ты. И я уже не представляю себя без вас обоих.

Шумно взволнованно вздыхаю после этого признания. Мне кажется, будто кружится голова. Падаю на кровать и оказываюсь рядом с ним, мы поворачиваемся лицами друг к другу и лежим так, застыв в одной позе.

— Останешься со мной до завтра? — тихо спрашивает Илья, с надеждой глядя мне в глаза.

— Останусь, — я отвечаю без всяких сомнений.

Сазон выдает мне чистое пушистое полотенце и одну из своих футболок, я отправляюсь в душ, а потом возвращаюсь на кухню и снова ставлю чайник. Мы успеваем выпить еще по чашке вкусного зеленого чая перед тем, как ложимся спать. И засыпаем, обнимаясь. Илья сказал и не соврал: после моего «нет» он больше не пытается перейти границу. Послушно лежится рядом со мной, обнимает, подтягивает ближе к себе, целует на ночь и засыпает. А вот мне провалиться в сон очень сложно. Внутри — буря эмоций, которые никак не улягутся. Я поворачиваюсь и снова смотрю на Илью. Не могу налюбоваться им, словно моя задача — сделать это прямо сейчас на долгое время вперед. Может, так и есть, хотя Илья улетит лишь на время и снова вернется. Ничего страшного, я умею ждать и терпеть, чтобы получить то, что мне нужно. Но почему-то внутри меня все равно сейчас целый ураган. И я тоже обнимаю Сазона, утыкаясь носом в его шею, вдыхаю сносящий крышу запах его геля для душа с ментолом, пальцем вывожу узоры на его плече и как-то глупо улыбаюсь. Я бы хотела, что этот миг длился еще долго-долго…

Пробуждаюсь, вновь лежа спиной к Сазону. Видимо, ночью крутилась. Чувствую, как он медленно и осторожно целует мое плечо, задрав рукав футболки. Подтягивается ближе ко мне, носом ведет по шее, из-за чего мне очень щекотно и смешно. Раз — и его руки уже под футболкой, сжимают кольцом мою талию. Смешно, он как будто проверяет, все ли ребра у меня на месте, опять становится щекотно и смешно. Улыбаюсь, брыкаюсь и извиваюсь, пытаясь избавиться от этого крепкого захвата, но у меня ничего не получается. Дурачимся, целуемся, кусаемся, вытворяем полную ерунду, вместе готовим нехитрый завтрак и вновь пьем капсульный кофе. Потом, чуть позже, отправляемся гулять по микрорайону, где живет Сазонов, перекусываем в небольшой пиццерии, и только под вечер Илья привозит меня обратно в общежитие.

С неудовольствием смотрю на старенькое, хоть и отремонтированное здание общаги. Мне не привыкать жить в таких условиях, я же не принцесса. Практически с детства в Школе олимпийского резерва, привыкла к общим душевым и раздевалкам, к тому, что у меня нет отдельной комнаты и вокруг все время другие девочки. Но эти уютные домашние выходные с Сазоновым мне так понравились…

— Что, обратно в общагу не хочется? — Илья улавливает мои эмоции.

— Неа, — приходится сказать честно.

— Давай я вернусь с Гран-при и заберу тебя к себе, — неожиданно и совершенно уверенным тоном выдает Сазон.

— В каком смысле?

— Давай вместе жить. А почему нет? Тебе вряд ли нравится в общаге, мне вот не понравилось бы. Да и все равно мы редко и мало видимся, а изменить это как-то я не смогу, у меня не станет больше свободного времени. Я могу предложить только жить вдвоем, чтобы каждый вечер у нас была возможность делать что-то вместе, чтобы не надо было вот так расставаться под дверью общаги.

— Илья, это очень смелое предложение.

— А я вроде и не самый скромный и стеснительный. И я же не говорю, что это надо делать сегодня. Я говорю — после Гран-при. Чтобы у тебя было время обдумать, соскучиться по мне и сложить вещи.

Иногда мне кажется, что Илья говорит и делает что-то быстрее, чем думает. Именно так он впервые написал мне, приехал в мой родной город и потащил меня на свидание.

Улыбается, зараза такая, знает, что уже посеял во мне сомнения относительно дальнейшей жизни в общаге. Но, честно говоря, я всегда думала, что живут вместе люди, которые давно встречаются, планируют в дальнейшем жениться и детей заводить, а мне как бы восемнадцать, я на первом курсе и еще даже не понимаю, что будет дальше.

— Я подумаю, Илья. Правда, я не могу вот так резко взять и решить.

— Хорошо, — он целует меня на прощание и отпускает, но только временно.

Думаю, в глубине души Илья знает, что однажды я соглашусь. И я правда хочу быть с ним рядом, хоть и боюсь этого.

Больше всего я боюсь самой себя. Сазон сказал, что не мыслит жизнь без двух вещей — меня и спорта, а я, к счастью или сожалению, могу сказать то же самое. Я тоже на сегодняшний день уже не мыслю свою жизнь без него и без спорта. Но как вернуться в большой спорт после такой травмы, я все еще не понимаю…

Илья

Варя приехала в Пулково, чтобы встретить меня после самолета. Тащилась через весь город, не побоялась. Видимо, соскучилась, а мне приятно это знать. Я ведь тоже соскучился! Все эти дни думал о ней, но свободного времени было крайне мало, почти и не было. Тренировки, раскатки, контрольный прокат, выступления, общение с журналистами и болельщиками. Я занял только лишь пятое место, хотя другие говорили, что для меня это уже огромное достижение. Но я так не считаю. Я хочу быть первым во всем, не только среди спортсменов нашей страны, а во всем мире.

Но вижу Варю, и обиды на самого себя на миг отступают. Я разочарован собой, ведь не смог выдать максимум, не выложился до конца, но я люблю эту девочку и рядом с ней не могу даже думать о плохом.

Люблю. Правда. Осознал это, когда взял и резко предложил ей жить вместе, даже не подумав особо. А о чем тут думать? Я хочу быть с ней как можно чаще, а с моим графиком ничего другого не представляется возможным. Я не хочу потерять Варю, не хочу, чтобы спорт вставал между нами.

И да, я ляпнул, не подумав, а уже потом начал размышлять об этом и понял: все правильно. И вот сейчас вижу ее, улыбающуюся и радостную, и на душе легче.

С разбега налетаю на свою Евдокимову, бросив чемодан посреди зала, поднимаю ее на руки и начинаю кружить. Ставлю ее аккуратно на ноги, наклоняюсь и целую. Никогда бы не поверил, что вот такая встреча в аэропорту может быть для меня важнее всего на свете. Но в итоге так и есть. Даже итоги Гран-при на сегодня отходят на второй план.

— Привет, Илюш, — всего два слова от нее, а я уже улыбаюсь, забав обо всем.

— Чемодан потерял, Сазон, — всю романтику рушит заноза в заднице по имени Костик, прикатывая мою сумку за ручку. — Привет, гимнастка. Не дождалась медалей от своего чемпиона?

Выдыхаю, чтобы не вмазать ему. Смотрю на Варю, чтобы только ради нее держаться. Но Варя прямо сейчас спокойна и собрана, чтобы дать Березину от ворот поворот.

— Дождусь обязательно, не волнуйся, — уверенно отвечает Варя и улыбается ему, но так, что даже мне страшно.

Я же не раз говорил, что характер у нее далеко не ангельский. И что делать с такими надоедливыми персонажами, как Костя, она тоже знает.

Он оставляет чемодан у моих ног и отчаливает от нас, к моей большой радости. А я хватаю Варю за руку, вместе мы выходим из аэропорта, я вызываю такси и жду. Через несколько минут сажаю Евдокимову на заднее место в машине, сам плюхаюсь рядом с ней с другой стороны, обнимаю ее и чувствую себя счастливым. И, конечно, мы едем ко мне.

В прошлый раз это было жестоким издевательством, но я сам на это пошел. Позвал ее к себе, не зная, как она отреагирует, уговорил остаться до утра, только чтобы заснуть, обнимая ее. Терпел и делал так, как она хочет, хотя мне этого бесконечно мало. Ее запах, оставшийся на соседней подушке, все следующие ночи сводил меня с ума. Даже когда выветрился и явно стал фантомным. Рядом с Варей я ощущаю себя каким-то мальчиком, у которого все впервые происходит. А ведь так и есть. Я же никого не любил до нее, только лед, коньки и золотые медали. Да и они до меня тоже любила только свои брусья и бревна.