Родители собираются приехать, чтобы встретить меня, ведь они считают, что сама я с таким количеством чемоданов просто не справлюсь. Хотя таскаться с вещами мне не привыкать, сколько сборов, сколько соревнований, сколько переездов пройдено. И эта дурацкая, совершенно нелепая травма, от которой я так и не смогла оправиться.

Вздохнув, убираю наушники и телефон в сумку, складываю откидной столик, разминаю шею. Подхожу к блоку багажа и думаю, что тут передо мной вся жизнь, упакованная в чемоданы. В этот миг она кажется забавной и даже странной. Но вот поезд начинает сбрасывать ход, чуть дергаясь, и я понимаю, что остаются какие-то секунды до выхода в старую новую жизнь.

Завтра мне идти в универ, в котором я не хотела учиться, и подавать документы для поступления в него. Снова быть там, откуда я уже уехала и куда не хотела возвращаться.

Часть жизни, где я была счастлива даже сквозь пот, слезы усталости и боль, закончилась, и меня ждет другая, та, которую я не выбирала.

— Варя, Варенька! — голос мамы слышу сразу, едва поезд тормозит и распахивает свои стеклянные двери.

— Вот, ну наконец-то, появилась! Мы уж думали, не доехала! — это на всю платформу объявляет папа.

— Да куда же я от вас денусь, — тихо вздыхаю про себя, подкатывая первый чемодан ближе к краю вагона.

Отец сразу перехватывает ручку чемодана, а затем стягивает все остальные мои сумки.

— Пап, да я бы сама, — тихо возмущаюсь, перешагивая с выступа вагона на платформу.

— Сама она! А отец на что? — тут же обнимает, притягивает к себе и, кажется, хочет задушить в своих объятиях. — Как же мы с мамой по тебе скучали!

— Я тоже скучала, пап.

Мама тут же оказывается рядом, и вот уже мы напоминаем капусту, обнимаясь все вместе. Мне кажется, пора уводить родителей отсюда и не мешать другим людям, но моя семья не очень разделяет это мнение. Мы еще и обсудить все за прошедшие годы прямо тут на платформе можем.

Нет, это я шучу. Родители самые прекрасные, просто им тяжело было в свое время отпускать меня, когда я уезжала в Школу олимпийского резерва в Подмосковье. Я с раннего возраста не жила с ними, потому что оказалась в свой первой школе олипмрезерва в Питере, куда переехала из Ленобласти. Но переезд в столицу стал следующим серьезным шагом.

И нельзя говорить, что родители желали мне какого-то зла — конечно, нет. Просто всегда тайно мечтали, чтобы я вернулась, а возвращаюсь я сломанной. Во всех смыслах. Нет, спорт меня закалил, дух у меня сильный, жить дальше буду.

Просто не так, как мечтала я.

Но это бывает.

Все вместе мы тащим кучу моих вещей к парковке, где папа оставил своего старенького француза. Он был в нашей семье еще тогда, когда я уезжала в Подмосковье. Думала, вот стану олимпийской чемпионкой, смогу подарить папе новую машину. Да и сама водить научусь, себе тоже личный автомобиль возьму. Но пока… Француз, радио, из которого песни в стиле ретро орут на всю машину, папина любимая «елочка».

— Завтра же иди подавай документы, и без того уже сколько времени прием в вузах идет, а ты все сидишь! — начинает давить на больное мама.

— Успею, не последний же день, — пытаюсь отмахнуться от этой темы, но просто так не отмахнешься, если мама уже начала.

— Но и в облаках нельзя витать! У нас конкурс наверняка серьезный.

— Мам, если конкурс серьезный, совершенно не имеет значения, подам я завтра или через неделю. Ты знаешь, мне гордиться нечем, баллы скромные. Я и не думала, что мне это сильно нужно будет.

— Варь, да не грусти, — папа наконец включается в нашу беседу. — Всегда все к лучшему, втянешься обратно в нашу жизнь, и институт тебе понравится, и подруг тут новых найдешь. Какие твои годы!

Чуть поворачиваюсь в его сторону со своего пассажирского и киваю, натягивая улыбку.

Оказывается, что по случаю моего «долгожданного» приезда отец взял отпуск на неделю, поэтому действительно на следующий же день мы из нашего маленького городка отправляемся в главный университет Санкт-Петербурга для подачи документов. Пока едем, перед глазами у меня проносятся картинки-воспоминания. Вот меня впервые привезли на тренировку в секцию. Вот мама договаривается о графике на работе, удобном для поездок со мной на электричке в Дворец спорта, где из меня начнут воспитывать чемпионку. Вот позднее меня приглашают в спортивную школу олимпрезерва, и я уезжаю от родителей, но пока еще не очень далеко, и мы видимся регулярно, а выходные я провожу дома. А потом, когда становится понятно, что я на голову выше и талантливее всех своих сверстниц, меня зовут уже в Подмосковье, в главную кузницу талантов российской спортивной гимнастики.

Долгий путь, долгий и болезненный, но с улыбками, рекордами, медалями и радостными возгласами, когда видишь свою фамилию вверху итогового протокола. Раз — и все. Это больше не моя жизнь, а чья-то другая.

К счастью, сегодня папа уже не так агитирует за мое счастливое студенческое будущее, понимая, что я пока не могу с таким исходом смириться. Может, они с мамой и правы, однажды я привыкну ко всему, приму то, что преподнесла мне судьба, но это будет не сегодня и не в ближайшее время.

— Мне пойти с тобой? Тебе так будет спокойнее? Или лучше не мешаться, потому что ты хочешь чувствовать себя взрослой и самостоятельной? — спрашивает отец, когда мы подъезжаем к корпусу вуза.

— Я схожу сама, пап. Я у вас уже большая девочка, мне вот даже восемнадцать есть, — пытаюсь улыбнуться, чтобы меня не потащили к психологу на лечение.

А то решат еще, что со мной не все нормально.

Грубо говоря, со мной не все нормально, но я справлюсь. Спорт дарит человеку такую невероятную силу, о которой тот даже и не думал раньше.

В итоге в приемную комиссию я направляюсь сама. Мне действительно не очень хочется, чтобы кто-то сопровождал меня, потому что за несколько лет жизни не в родительском доме просто от этого отвыкла. Собираюсь с мыслями, открываю дверь в огромную аудиторию, где расположилась приемная, вижу нужный мне столик с табличкой факультета, и двигаюсь прямо к нему. Молоденькая сотрудница, может, магистрант, принимает документы и спрашивает, хочу ли я подать заявление куда-то кроме экономического. Если честно, я и на экономический не очень-то хочу, но на физкультурный я собиралась поступать, только когда были надежды на длительную карьеру в спорте. А раз моим мечтам не суждено сбыться, надо получить профессию, по которой я смогу работать, даже без особого интереса к этому делу.

В итоге меня уговаривают подать на различные направления подготовки, ведь конкурс везде будет разный, проходные баллы тоже в итоге окажутся разными.

Меня намного больше интересовала поездка на Олимпиаду, чем ЕГЭ, но я справилась с ним сносно.

Сдав необходимые документы и поставив подписи в заявлениях, сжимаю все свои бумаги, собрав их в стопку, и иду на выход. Излишне сильно толкаю дверь и понимаю, что перестаралась… Потому что открыла ее в кого-то.

Боже, надеюсь, я не прибила никого в первый же день, даже в первый час нахождения в этом университете!

Выглядываю в коридор и вижу парня, которому досталось из-за меня.

— Я вас не задела? Простите, не рассчитала, — принимаюсь извиняться, потому что чувствую себя невероятно глупо. Хотя нет моей вины в том, что он стоял под дверью! Но молодой человек, кажется, оказался тут чисто случайно, не подумав. Так что и он не сильно виноват. Неловкая ситуация. А пока извиняюсь, смотрю на него. Он милый такой, с забавной ямочкой на подбородке. Темно-русые волосы рассыпаны с одной стороны, а с другой выбрито не под ноль и не очень коротко, но значительно короче той половины. Глаза очень умные, смотрит прямо в душу, но при том, что выглядит располагающе, парень кажется очень уставшим, и под его глазами я вижу небольшие синяки от явного недосыпа.

— Жить буду. Наверняка, — говорит мне очень приятным голосом, и я даже жалею, что сказанная им фраза такая короткая.

Ох, кажется, я где-то видела его, только вспомнить бы, где. А пока вспоминаю, что бумаги горой все еще валяются у меня под ногами, надо бы их собрать и освободить проход в аудиторию. Прихожу в себя и наклоняюсь, чтобы забрать свои вещи, но тут парень быстрее меня присаживается на корточки, собирает и передает мне охапку бумаг.