На Соледад большая часть игр требовала взаимодействия между людьми с разными способностями. Задача стояла не создать нечто лучше других, а просто создать. Конструирование, спектакли, хоровое пение, подвижные игры, больше похожие на танцы. Все это поначалу выглядело мило, но быстро приедалось.

— Обществу некуда развиваться, — заметил Маскариль. — Здесь не предлагают будущее, хотя бы чуть лучшее, чем настоящее. Им не нужны рекорды, не нужно освоение новых территорий. Правда, они неплохо благоустраивают места обитания, высаживают декоративные растения, ставят скульптуры, но все это делается под какой-то усредненный вкус.

Застывшее общество не могло заморозить людей. Но свобода в условиях равенства имела странное воплощение. Прямых запретов на самореализацию не имелось. Человек мог написать картину, компьютерную игру, песню или роман, но продать за неимением денег не мог. И даже просто выложить в общий доступ (в локальную сеть, в музей, получить концертную площадку или хотя бы подиум в баре) человек мог только с одобрения комиссии. Он мог устроить исполнение или показ в личном помещении. Как объяснил Маскариль, подобные квартирники стали своеобразной оппозицией общественной доминанте. Их не трогали. Только чихвостили и порицали в медиа и на собраниях.

Даже служащие местного флота не производили впечатление романтиков. Догматов равенства придерживались все. Впрочем и авторитаризм здесь не прижился. Людей на все казенные должности назначали с помощью жребия и обновляли состав органов каждый местный год.

Министр де Лаваль предпринял попытку договориться о военном сотрудничестве, но верховный комиссариат флота ему отказал. Продавать что-либо из военных запасов местная власть отказалась тоже.

— Мы уже жалеем, что уступили вам те два крейсера, — сообщили министру народные представители.

— Не знаю, уж что они так уперлись, — пожаловался де Лаваль уже на борту перед отправлением. — Мне кажется, генералу это мир и даром не нужен.

— Ну почему? — возразил Маскариль. — Захвати он его, то нашел бы много парней, желающих изменить судьбу. Им всем не хватает куража, драйва. Здесь нет ни коммерции, ни азартных игр, ни политических интриг. Из всех страстей у местных остался разве лишь секс, но и тот ограничен. Адюльтер порицается. А тех кто блудит распекают на общественных собраниях.

— Может такие собрания и заменяют им зрелища? — предположила принцесса.

— Ничего, еще прыжок и мы будем дома, где сможем на полную катушку предаться аристократическому разврату и разложению! — ободрил друзей Маскариль.

А Ивор отметил, что домом товарищ называет не Барти, а всю Северную Дугу. Вот что значит большие расстояния.

— Почтовая станция сообщает, что прибыла капсула с Барти, мэм, — доложил из отсека связи лейтенант Тримбл. — Для нас есть послание с грифом особой срочности и максимальной секретности.

Графиня поежилась, стараясь сделать это незаметно от подчиненных. На борту «Принца» как раз находился Патрик и они вчетвером, со старпомом и Вальтером, обсуждали развертывание боевых станций в поясе Вомбат.

— Вы уже расшифровали депешу, лейтенант? — спросила графиня.

— Да, мэм. Но, повторюсь, она секретная.

— Читайте, у меня нет времени подниматься к вам.

— Связь с Надалем прервана, — произнес ровным голосом Тримбл. — Большая вероятность атаки в ближайшее время. Действовать по плану «Александр».

Все, кто находился на мостике, разом вздохнули. Потеря связи с Надалем скорее всего означало его оккупацию повстанческими войсками или как минимум блокаду системы.

— Что ж, господа, давайте прикинем, сколько у нас в запасе времени? — предложила графиня.

Вопрос не праздный. Учитывая, что почтовая капсула от Надаля до Барти летит несколько дней (зависит от разгона и положения небесных тел), а от Барти до Новой Австралии лишь немногим меньше, у них в запасе было…

— Максимум пара недель, — сказала графиня. — Если конечно, генерал Марбас, не соблаговолил взять отпуск и отдохнуть на курортах Саласа или Санта-Каталины.

Её подчиненные улыбнулись. В желание Марбаса отдохнуть никто не верил. Проблема заключалась в том, что генерал мог повысить ставки и предпринять атаку сразу на Барти. Чтобы покончить с королевством, так сказать, одним ударом. Мало кто из военачальников рискнул бы оставлять у себя за спиной значительные силы противника. Ведь они могли отправиться вдогонку, просчитать каждый их вектор, чтобы подловить повстанцев на выходе, а столичный мир вполне мог продержаться до подхода своих.

— Противник не всегда поступает так, как предписано в наших планах, — сказала она. — Тем не менее, мы будем исходить из предполагаемой атаки на Новую Австралию. И я бы рискнула предположить, что переход у него займет куда меньше обычного. Марбас не дурак, давать фору не станет.

— Разгонится до двух тысяч? — сразу же предположил Вальтер.

— В этом случае он бы уже был здесь, — подумав, возразила графиня. — Раз этого не произошло, противник мог предпринять другую уловку — отправить кого-то вперед пока другие атаковали Надаль.

Про себя она добавила, что корабли повстанцев могли даже не делать остановку возле Надаля, а провести небольшую коррекцию и взять дополнительный разгон. Скажем, до полутора тысяч километров в секунду. Лично она так бы и поступила. В этом случае стоило ожидать вторжения гораздо раньше.

— Возможно их разведка уже здесь, — мрачно предположила она.

Подчиненные выпустили еще один коллективный вздох.

Если она права, то все их изменения тактики пойдут прахом. Разведчик засечет перемещения, а когда прибудут основные силы скинет им тактическую обстановку. И все же отказываться от изменения диспозиции не следовало. Слишком соблазнительным был выстрел в упор.

— Мистер Патрик, сколько вам нужно времени, чтобы закончить все работы на боевых станциях в Вомбате? Возможно у нас осталось не так много времени.

— Дайте мне сутки, миледи, мы срежем углы кое-где, но ведь воевать можно и без окрашенных стен, верно? И… когда вы дадите мне торговца?

— Действуйте, я свяжусь со шкипером и дам вам знать о решении через… ну часа я полагаю хватит.

Благо «Замарашка» уже сменилась с дежурства и отстаивалась на орбите. Патрулирование ближних систем в обычном пространстве подвергало экипажи вредному воздействию излучения, поэтому корабли часто менялись. После первых удачных заходов, от волонтеров отбою не было. Мало кто отказывался срубить по быстрому деньжат вместо того, чтобы без толку висеть на орбите Новой Австралии или даже кутить в кабаках Виктории.

— Мистер Пейдж, не хотите ли провернуть ещё одно славное дельце?

— Охотно, графиня.

Она подумала, что надо бы представить его к медали. Ордена простолюдинам не вручают, но медаль шкипер вполне заслужил.

Два дня вся система находилась в дикой пляске. Они с Вальтером уточняли планы развертывания, согласно актуальному положению планет и астероидов, корабли меняли точки ожидания, получали обновленные маршруты и схемы боя. Военные транспорты и завербованные торговцы разлетались к назначенным астероидам или точкам в пространстве, загрузив на борт запасы торпед. Орбитальные склады пустели, наземные силы посматривали с опаской на небеса, готовясь к возможной эвакуации или сражению.

Графиня в успех наземного сражения не верила. Если повстанцы вышибут королевский флот из системы защитить планету будет невозможно. Это аксиома. Но если на поверхности останутся войска, у неё будут связаны руки и тогда многие задумки подвижной обороны пойдут прахом.

Она в который раз попыталась разъяснить это генералу Гоже.

— Если сюда ворвётся флот Марбаса у вас не останется времени на то чтобы убраться, — сказала она. — Я предлагаю оставить заслоны или как вы там это называете…

— Арьергард, мы называем это арьергард.

— Ну вот. А остальных как минимум вытащить на орбиту и рассадить по транспортным кораблям. Хотя я была бы спокойнее, если бы армия вовсе покинула систему. Сейчас вы могли бы уйти без опаски, что за вами отправят на перехват пару эсминцев.