Покинуть систему совсем не согласился Гоже. И он имел на то свои аргументы. Что, если сюда заявятся только легкие силы, которые флот отразит; что если генерал проведет только разведку боем и сопротивление заставит его эскадру убраться восвояси; что если тревога вообще окажется ложной, а на Надале случилась катастрофа иного типа? Шансов на это было не слишком много. Но эвакуация планеты дело чрезвычайно сложное, а фальстарт может сильно навредить логистике. Второй раз такой механизм будет запустить непросто. А перед тем армии придется начинать все сначала, вновь проливать кровь, ибо остатки повстанцев, что прячутся тут и там, обязательно ворвутся в Викторию, едва она опустеет.

Они согласились на компромисс. Полную эвакуацию не объявили. Однако и войскам, и переселенцам предписывалось быть готовыми по сигналу сорваться с места в карьер. В Виктории организовали заслоны и заранее обозначили пути эвакуации, а на космодроме стояли наготове шаттлы; в Центральной провинции собирались оставить арьергард с возможностью быстро добраться до столицы, а большая часть войск начала скрытое отступление и погрузку на корабли. Кроме того, генерал вызвался помочь заранее согнать поближе к космодрому аристократов. Так как вторую резню им пережить будет сложно.

Гоже вновь погрузился с головой в дело. Отступление и подготовка к эвакуации требовали не меньшего полководческого умения, чем смелый удар, а то и большего. Важно было не спровоцировать притихших уголовников на активные действия. Если они почуют, что Марбас возвращается, то могут предпринять нападение на столицу, что сильно усложнит дело.

Трое стандартных суток повстанцы им дали, но ни часом больше.

Хотя вражескую группировку ждали и предполагали, по какому вектору она войдет в систему, у графини не имелось инструментов, чтобы обнаружить корабль, который не желает быть обнаруженным. Даже куда более развитые миры, тратящие огромные средства на создание сенсорных полей на всех важных направлениях, запросто могли пропустить безмолвно летящий корабль — по сути пылинку в огромных просторах космоса. К тому же знание вектора только полдела. Незваный гость мог выйти из гипера на окраине системы или среди внутренних планет, по одну или другую сторону от центрального светила, выше или ниже эклиптики. Системная оборона Эму, при её скромных возможностях, не заметила бы в таком случае и целый флот.

Однако и противник не знал, где расположились защитники, а значит не мог слету атаковать планету, чтобы расчистить путь для десанта. Ему следовало сперва выйти на орбиту, выдав себя работающими на торможение маршевыми двигателями.

Ровно это и произошло. Джеты кораблей вторжения засветились на мониторах, точно гирлянды на Рождество.

Один из операторов мостика по имени Мур начал проговаривать полученные данные голосом. Это позволяло не отвлекать остальную команду, занятую контролем над различными системами корабля, и в то же время держать всех в курсе событий.

— Вектор выхода с Надаля, — ровным голосом сообщал оператор. — Шестьдесят пять — семьдесят миллионов километров от Новой Австралии. Шестьдесят два миллиона километров от Эму, примерно орбита Брисбена (то есть орбита по которой вращается Брисбен вокруг Эму).

— Мостик, фиксируем источники от шестнадцати кораблей, — уточнил ОКП. — Предположительно легкие крейсера или эсминцы. Скорость около тысячи двухсот.

— Обозначить группу, как Хищник-1, — распорядилась графиня. — Никаких следов транспортных или десантных судов?

— Только если несколько корпусов окажутся рейдерами, — ответила Эвелин Форд.

— Одних рейдеров для масштабной высадки недостаточно.

— Полагаю, транспортные корабли пока находятся в тени, — предположил Лемэтр. — Им незачем зря рисковать.

— Согласна. ОКП, найдите мне транспорты, найдите второй эшелон!

— Да, мэм.

Она подумала, что возможно удар по первому эшелону заставит второй раскрыться. Но время раскрываться самой еще не пришло.

— Мистер Мур, какова дальность от Хищника-1 до ближайшей боевой станции?

— Около миллиона километров до Флиндерса, мэм, — ответил оператор.

Это был крупный астероид. Очень крупный, фактически карликовая планета, за что тело и удостоилось собственного названия. Рядом с ним как раз летала «Замарашка». Орбита массивного тела считалась более стабильной, поэтому именно эту базу отдали под управление шкипера Пейджа.

— Когда наступит максимальное сближение?

— Уже не наступит, мэм, — ответил оператор. — Эскадра вторжения удаляется от Флиндерса.

Что может быть лучше удара в спину?

— Связь. Дайте мне коммуникационный лазер на «Замарашку».

В моменте свет проходил расстояние от Новой Австралии до Флиндерса около трех минут. Но им не требовалось вести диалог. Пейджу следовало действовать по плану, сразу после получения сигнала.

— Четвертый канал, мэм.

— Старший офицер станции Эму, капитан Ада Демир шкиперу военного транспорта «Замарашка» Стивену Пейджу. Во имя короля, королевства Райдо и планеты Барти, действуйте, мистер Пейдж. Ада Демир. Конец связи.

Время пошло. Теперь остановить удар, а с ним и начало оборонительного сражения, не могли бы и сами германские боги. В которых Ада, разумеется, не верила.

Эскадра вторжения продолжала молчаливый полет. Никакого ультиматума, предупреждения, объявления войны… полное молчание в эфире. Похоже, Марбас желал попросту уничтожить вероломно нарушившего мир противника. Положа руку на сердце, графиня и сам бы разозлилась, поступи с ней кто-нибудь так. А генералу не объяснишь, что адмирал Раймонд слегка приболел головой. С другой стороны, не устрой Марбас дурацкое восстание, на месте Раймонда до сих пор сидел бы Фарнетти, человек с нормальной крышей, даже где-то бюрократ, а у Ады были бы живы родители. А теперь, что ж.

— Время, — сообщил оператор.

Это было время получения приказа «Замарашкой». И если бы даже шкипер Пейдж отреагировал мгновенно, им все равно пришлось бы ждать результата всё те же три минуты. Пятьдесят миллионов километров никуда не исчезли.

Вновь время двигалось медленно, точно сосновая смола из зарубки на дереве.

— Торпедный залп с Флиндерса! — выкрикнул, наконец, оператор.

— Боевую схему на главную проекцию! — тут же распорядилась графиня.

Теперь всякий на мостике, кто не был занят своей частью работы, мог наблюдать атаку из первого ряда. Общая тактическая схема свернулась и стекла в угол, а главная проекция начала трансляцию крупным планом конкретного участка пространства. С огромного почти круглого Флиндерса в направлении группы эсминцев разгонялась сотня торпед. Поскольку масштаб на схеме не соблюдался, часть пространства между целью и торпедами вычислитель свернул, как бы вырезал. Всё равно эту часть боеголовкам предстояло преодолевать в гиперфазе.

Вскоре одна за другой искорки вспыхнули и погасли — торпеды ушли в гипер. Тем временем под шумок залпа с орбиты Флиндерса медленно уползала «Замарашка».

Всё, что отражала проекция, уже произошло три минуты назад, но на мостике воспринималось в режиме реального времени.

— Хищник-1 начал манёвр, — продублировал увиденное оператор.

Прозевать сотню факелов ракетных двигателей не смог бы даже бездарь.

— Отключение маршевых двигателей. Похоже на экстренный уход в гипер!

Пойти на этот прием рискнули восемь из шестнадцати кораблей. Скорее всего отдельная эскадра со своим командиром, который оперативно принял решение.

На схеме подобные мелочи не отражались, но любой флотский офицер мог представить, как отстреливаются антенны и сенсоры, сбрасывается теплоноситель из радиаторов, возможно отстреливаются и сами плавники. А на место истекающих теплоносителем обрубков выдвигаются из ниш панели контура.

Конечно, у каждого боевого корабля на борту есть резервное оборудование, но запасы его не бесконечны и даже если боеголовки не нанесут противнику ущерб, кое-какого результата торпеды уже добились. А впереди их ждало главное блюдо — та половина группы, которая решила остаться в обычном пространстве.