— Я должна помочь родственникам на станции, — сказала она. — Освобожусь, перезвоню. А ты пообещай, что не станешь ничего предпринимать, пока мы не увидимся.

Одрик пообещал. И Тимея с головой окунулась в чужое грязное бельё.

Система прослушки явно нуждалась в автоматизации. Их компьютеры, разумеется, имели программные фильтры, которые реагировали на определенные фразы, слова или звуки, чтобы включить запись когда нужно, а когда не нужно не тратить попусту время. Но в том-то и дело, что никто не знал, что искать? Слова «товар», «деньги», «пароль» и другие подобные триггеры, что они раньше использовали, тут помогали мало. Поэтому приходилось пропускать через человеческие уши и мозги всё: и ночные стоны в спальне на адмиральской палубе, и звуки вакуумных сортиров, и ругань, и пошлые анекдоты нижней палубы.

Тимея быстро приспособилась одновременно слушать и просматривать документы, которые удалось получить сканируя беспроводные подключения. Чаще всего пакеты данных шифровались, но при передаче в масштабах корабля или в отдельных его отсеках, даже военные особо не заморачивались с секретностью. Тимея пропускала пакеты через программы дешифровки и чаще всего получала готовый документ. Правда в основном удавалось добывать всякий мусор. Вроде сообщений о необходимости замены расходных материалов в кухонном модуле.

Тем не менее, если бы генерал Марбас узнал, чем занимается Тимея в свей крохотной комнатушке, он пришел бы в ярость. Наверняка приказал бы повесить негодяйку или болидом запустить в атмосферу или выбросить в вакуум без скафандра, или даже в скафандре, но без аварийного маячка. Разные мысли такого рода ворочались в голове Тимеи, когда она просматривала документы и слушала разговоры, иногда включая запись, иногда возвращаясь назад, чтобы понять о чем речь.

За несколько дней работы ничего подходящего ни для семьи, ни для переубеждения Одрика ей не попалось, но общее впечатление о генерале Марбасе понемногу сложилось. Это был жесткий человек. Жесткий, но кажется, справедливый, или во всяком случае играющий в справедливость. Он никого не бранил сверх меры, не унижал и не угрожал, что уже говорило о многом. Его подчиненные, начиная от капитана крейсера Фолькера Штрауба и заканчивая простым матросом Гейнсом по прозвищу Пинта, отзывались о нем не иначе, как в превосходной степени. И в их словах не звучало ни нотки подхалимства или желания продемонстрировать верность. Они действительно любили своего генерала и гордились им. Другое дело генеральская подруга — принцесса Хельга с Новой Австралии. У этой мегеры то и дело вырывались злые эпитеты, грязная ругань, уничижительные характеристики в отношении, кажется, всех людей Галактики, за исключением преданных генералу соратников. Этих она все время называла не иначе, как героями. Но даже слово «герои» в её устах звучало с некоторым оттенком пренебрежения.

Однако на грязной ругани компромат не построишь, Тимее приходилось слушать и читать дальше.

Когда в систему Сезар со стороны Холмов прибыл курьер Марбаса — переделанный скоростной торговец «Лакота», Тимея отдыхала. Но семейство Ди решило, что новости могут быть важными, поэтому старшие подняли всех, кого могли, и попросили поработать сверхурочно. Запись записью, но какие-то вещи проще было отслеживать в реальном времени.

Оказалось что курьер привез рабочие видеозаписи атаки на Квиринал. До сих пор на крейсере располагали лишь короткими отчетами и материалами медиа каналов. На этот раз генерал с принцессой смогли посмотреть атаку повстанческой эскадры, записанную с разных ракурсов в разных локациях. С орбиты, с поверхности, а также обработанную трехмерную проекцию.

Разумеется, видеоряд, титры и телеметрию Тимея разглядеть не могла, проектор считывал информацию с накопителя. Но судя по звукам (взрывы, панические крики, шум моторов, шипение, напоминающее расплавленный металл, раскаты ударных волн) генерал и его принцесса смотрели запись вторжения их флота на Квиринал.

Принцесса несколько раз даже взвизгнула от восторга. Затем звуки оборвались. Марбас выключил проекцию.

— Превосходно! — сказал он. — Превосходно до жути. Напомни мне, мое сердце, чтобы я не устраивал пышных парадов.

— Империя не может без пышных парадов, — заметила Хельга. — Просто нужно всегда оставлять кого-то на шухере.

Её нарочито грубая лексика видимо придавала очарование в глазах генерала.

Затем они замолчали, увлекшись друг другом, а Тимея переключилась на другой источник.

«Нибелунг» лежал на дне, словно древняя дизельная подводная лодка, настигнутая патрульными кораблями и эсминцами. Затаился, замер, притих. Поскольку в космосе дна не предусмотрено, таковое заменил небольшой трехкилометровый астероид А-6275, примечательный тем, что на нем не велось никаких разработок и не было установлено ни маяков, ни другого оборудования. И, конечно, «Нибелунг» не висел недвижно, но медленно вращался вокруг поперечной оси, создавая на нижних палубах тяжесть в половину привычной.

Трафик через красный карлик Скарлет не отличался большим оживлением. Этот путь между Холмами в Орхусом считался второстепенным. Поэтому торговые корабли появлялись в системе нечасто. Делая кроткую остановку у заправочной станции корпорации Дюма, они продолжали полет через малонаселенные области Шпоры Ориона. Никто из их экипажей не смотрел по сторонам. А даже если бы посмотрел, заметить рейдер в окружающей тьме не сумел бы. «Нибелунг» мог лежать так «на грунте» целыми месяцами. Его системы регенерации позволяли продержаться довольно долго, во всяком случае до тех пор, пока генерал Марбас не угомонится и не займется другими делами. Завоеванием, к примеру, еще какого-нибудь мира или двух.

Команде рейдера даже не приходилось экономить, как древним подводникам, не имеющим возможность обновлять воздух и заряжать аккумуляторы на глубине. Астероид прикрывал радиаторы «Нибелунга» от внешнего наблюдателя. Реактор работал вполсилы, но все узлы и секции получали достаточно энергии. Оранжереи поглощали углекислый газ, вырабатывали кислород и восполняли запасы питания. Радиостанция Дюма-Скарлет транслировала музыку и скупые новости, по которым было трудно определить, как развиваются события. В остальном их положение мало отличалось от подводной лодки.

Единственная опасность исходила от космического излучения. Боевые корабли обычно не проводили так много времени в открытом космосе. Гиперпространство не взаимодействует с кораблем, в том числе и каким-либо излучением, а на орбитах планет корабли защищает магнитосфера. Лишь во время разгона, коррекции и торможения люди подвергаются вредному воздействию, но перемещение вне защиты длилось обычно недолго.

Теперь же «Нибелунгу» предстояло провести неопределенное время в открытом космосе. Случись вспышка на звезде они спрятались бы за астероид. Но от фонового излучения спрятаться обитатели корабля не могли.

Докор Хаккет, следящий за состоянием среды, забил тревогу и потребовал принять меры. Обычные противорадиационные препараты тут помогали мало. Поэтому (вот неожиданность) они воспользовались опытом эсминца «Сигрид», много раз описанным в статьях и книге адмирала Лосано. Все помещения, расположенные вдоль бортов, закрыли для доступа людей, мало того их заполнили всевозможным мусором и ненужным прямо сейчас оборудованием. Канистры с водой, контейнеры с бытовыми отходами, смоченная водой ветошь — всё пошло в дело. Обитателей крайних кают переселили во внутренние помещения. В жилых каютах ставились и подвешивались дополнительные койки, а подсобные превращались в жилые. На Королевской палубе «переселение народов» вызвало даже небольшой кризис. Людей там за время беспокойного тура изрядно прибавилось. Эвакуированное с Пинчо посольство и члены семей дипломатов, кандидат в женихи с родственниками, бедняжка Петра, потерявшая отца и почти всех слуг. Уже на Пинчо свободных кают не осталось, а тут новая беда.