– Сядьте на место. Что, ваш помощник не знает, где и зачем вы сейчас находитесь?

– Мы с утра не виделись, – неохотно ответил Натаниэль. – Кроме того, это расследование я проводил, в основном, самостоятельно. У него хватало других забот.

– Понятно… – брови Левински сошлись у переносицы. Чувствовалось, что мысли его уже далеко от агентства «Натаниэль». – В конце концов, все нити сходятся к одному человеку, – произнес он задумчиво. – Если документ будет у меня… И если этот человек не сможет дать показания…

– Меня вы в расчет не принимаете? – полюбопытствовал Розовски нейтрально.

– Вас? А что вы сможете сделать? – Левински усмехнулся. – У вас масса комплексов, Натан, вам нельзя было выбирать профессию частного сыщика. Вы самолюбивы, вы не захотите признаться в поражении. Следовательно, будете молчать…

Вошла Хана с подносом, на котором стояли чашки и высокая узкогорлая джезва. Когда она наклонилась над столиком, поднос дрогнул, и кипящий кофе из джезвы пролился точно на руки Левински.

– Ч-черт, Хана, надо же смотреть, что делаешь… – слова замерли на его устах, когда револьвер, оброненный им, оказался в руках женщины. – Не глупи, Хана, это не игрушки… – сказал он, медленно поднимаясь из кресла. – Дай сюда… – он осторожно протянул руку к оружию. Хана опередила его. Сухо щелкнул выстрел, и Моше Левински тяжело осел на пол.

– Это была самооборона, – сказала Хана Бройдер, опуская револьвер. – Я надеюсь, вы подтвердите, Натан? Вы ведь слышали, он собирался убить меня.

Розовски отвел глаза.

– Да, – сказал он. – Видимо, так. Я должен вас благодарить, Анна… или Хана, но, честно говоря, у меня нет никакого желания, – он посмотрел на распростертое на полу тело президента компании «Интер». Лицо Моше Левински выражало легкое удивление.

– Хотите что-то рассказать? – спросил Розовски. – Я могу вас послушать, а уже потом вызывать полицию.

Она взмахнула рукой. Жест был вялым, неопределенным.

– Если желаете, – голос казался подстать жесту.

– Садитесь… как вас называть? Хана или Анна?

– Лучше – Хана. Я привыкла за эти годы.

– Садитесь, Хана.

Она прошла к креслу, в котором за несколько минут до того сидел Левински, спокойно села. На тело бывшего президента компании, лежавшего теперь почти у ее ног, Хана смотрела с полным безразличием. Либо до нее еще не дошло происходящее, либо она и при жизни Моше относилась к нему так же.

Розовски выдержал довольно долгую паузу.

– Скажите, Хана, как вы оказались с Израиле?

– Вы сами знаете, – ответила она с тем же безразличием. – У Александра были долги. И эти долги становились опасными. Знаете, там сейчас такие люди… Моше пообещал мужу прислать гостевой вызов. Тогда…

– Хана, – перебил ее Розовски, – мне хотелось бы кое-что уточнить. По данным Российского уголовного розыска, ваш муж был не просто злостным должником у каких-то крутых ребят. Насколько я знаю, он и сам, мягко говоря, играл с законом в прятки, разве нет?

Хана пожала плечами и ничего не ответила.

– Ограбления пунктов обмена валюты… Разве это, всего лишь, долги?

– Никаких ограблений не было. Вернее, не должно было быть. Вся эта операция разрабатывалась Моше, муж был техническим исполнителем.

Натаниэля позабавило изящество формулировки. С его точки зрения, техническое исполнение, в переводе на общечеловеческий язык, означало: «Вооруженный налет».

Хана не обратила внимания на усмешку, скользнувшую по его лицу.

– Несколько московских банков… не совсем чистых, с точки зрения закона, решили укрыть часть средств таким вот способом, – пояснила она.

– То есть, списать все на ограбления, тем самым вывести из-под контроля крупные суммы денег в долларах? – догадался Розовски.

– Да.

– Понятно. Потом ваш муж, видимо, не полностью рассчитался с заказчиками. Вы сказали – Моше? Моше разработал план?

– Моше предложил создать фиктивный банк. Все средства от ограблений и некоторых других операций должны были осесть в короткое время на его счетах, а затем единоразово перевелись бы за границу. После чего банк объявлял о своем банкротстве и исчезал. Все. Никаких концов. Даже номера купюр, находившиеся в распоряжении уголовного розыска, были сообщены неверно, поскольку хозяева валютных пунктов были заодно с грабителями.

– И роль такого банка сыграла финансовая компания «Ари», – сказал Розовски.

– Да.

– Так задумывалось с самого начала?

– Да.

– Значит, Моше Левински и Александр Ведерников…

– В конце концов, оба теперь мертвы. Я во всем этом почти не участвовала, – и заметив недоверчивый взгляд детектива, уточнила: – Я имею в виду – прежние, московские дела мужа… Ну, вот. Дальше вы все знаете. Здесь Левински нашел для нас новые документы. Честное слово, я не знала, каким образом ему удалось купить их у Шмуэля Бройдера и что случилось с Бройдером и его женой. Ну, дальше вы все знаете. Когда Розенфельд начал подозревать Моше в нечистых махинациях с московской компанией, Левински решил убрать Ари. Как – вы тоже знаете. Верно? – она замолчала. – Я подозревала, что все кончится именно так… что он попробует и меня убрать. Ведь с моей смертью оборвались бы все ниточки, связывавшие его с этими убийствами. Сегодня он сам об этом сказал… – она вновь замолчала.

В возникшей паузе громко протрещал дверной звонок.

– Вот и Алекс, – сказал Натаниэль, направляясь к двери. – Почему так долго?

– Пробки, – ответил Маркин, входя в комнату. – Ого! – при виде убитого он присвистнул. – Вот это да… Ты?

Натаниэль молча покачал головой. Алекс перевел взгляд на Хану.

– Вызвать полицию? – спросил он.

– Я уже вызвал. Инспектор будет здесь, – Розовски посмотрел на часы, – минут через пятнадцать, как мы и договаривались. Если, конечно, его тоже не остановят пробки. Садись, подождем. Ты сразу догадался, что нужно приехать?

– Открыл сейф, – ответил Алекс, – а он пуст. Потом сообразил, что вряд ли ты диктовал бы мне адрес, который я и без того знаю. Кстати, а что за документы он у тебя требовал?

– Неважно, позже расскажу. По дороге.

Бройдер-Ведерникова молчала.

– Ответьте на один вопрос, – сказал вдруг Розовски, обращаясь к ней. – Для чего к вам приезжала Белла Яновская?

– Белла Яновская? – Хана удивленно посмотрела на сыщика. – Вы что-то путаете, господин Розовски. Я видела Беллу Яновскую в компании «Интер», несколько раз, но она ни разу не приезжала ко мне домой. Мы с ней были едва знакомы.

Снова раздался звонок в дверь.

– Полиция, – сказал Натаниэль. – Мы можем ехать.

На самом деле им пришлось еще около полутора часов давать объяснения прибывшим на улицу Шаараим полицейским, во главе с инспектором Алоном. Ронен разговаривал с Натаниэлем холодно. Натаниэль вынужден был признать про себя, что его поведение оправдано. Выудив из инспектора всю необходимую информацию, он, по сути никоим образом не поделился с бывшими сослуживцами своей – так, во всяком случае, это могло выглядеть со стороны.

«И черт с ними! – разозлился вдруг он. – Бегайте побольше, думайте быстрее. Какого черта я вообще должен за вас работать?»

После этого он заговорил с инспектором так же холодно и отчужденно, как и тот с ним. Наконец, его и Маркина отпустили – с большой неохотой. Они сели в маркинскую «субару», раскалившуюся под прямыми лучами солнца.

– Куда едем? – спросил Алекс, включая кондиционер. Натаниэль шепотом выругался.

– Ты чего?

– Горячо! – ворчливо ответил Розовски. – Не мог оставить машину в тени?

– Торопился.

– Что-то не похоже… Едем в аэропорт. У меня там еще одно дело.

Алекс тронул с места.

– Между прочим, – сказал он минут через десять, – ты обещал по дороге рассказать. Итак?

– Итак… – Розовски с наслаждением закурил. – Итак… Все началось с того, что в России прокатилась мощная волна ограблений пунктов обмена валют. Два года назад. Собственно, в нынешней криминальной обстановке это не могло вызвать особого любопытства. Когда каждый день что-нибудь взрывают, где-нибудь стреляют… Сам понимаешь. Странным, пожалуй, было только одно.