– Курительную, конечно. Табак «Кэптен Блэк», а что?

– Нет, ничего… Послушай, – сказал Натаниэль. – Будь другом, сгоняй за сигаретами. У меня кончились, а мне еще сидеть всю ночь над этими листками. Я пока позвоню кое-куда.

– Хорошо, пожалуйста, – сказал Маркин. – А какую клиентку ухлопали?

– Расскажу, когда вернешься. Давай скорее, а то у меня уже уши опухли.

Когда Маркин вышел за сигаретами, Розовски позвонил Амосу.

– Амос? Хорошо, что ты еще не ушел. Передай Нахшону, – сказал он, – что главная подозреваемая сегодня отправилась вслед за мужем.

– Что ты имеешь в виду? – переполошился Амос. – Какая подозреваемая? За каким мужем?

– Галину Соколову сегодня застрелили в номере отеля «Мацада». Так что, скорее всего, ее можно исключить из списка подозреваемых. И еще спроси у него: в связи с этим – остается ли наш договор в силе? Если да, то я продолжаю расследование.

Амос помолчал немного, переваривая новость, потом осторожно спросил:

– Откуда ты звонишь?

– Из офиса.

– Будешь там?

– Да. Еще с полчаса.

– Я все передам вице-президенту, – сказал Амос. – Тебе нужна какая-то помощь?

– Об этом поговорим только после того, как твое начальство примет решение – контракт продолжает действовать или аннулируется. Пока, – он положил трубку.

– Боже мой, где ты выискал эту гадость? – спросил Розовски, получая от Маркина пачку «Ноблесс».

Алекс развел руками.

– Я же говорю – в сигаретах я ничего не понимаю.

– Скажи лучше – пожадничал, – проворчал Розовски, распечатывая сигареты. – Ладно, я шучу, мне сейчас все равно, что курить. Офра ушла?

– Ушла, – Алекс посмотрел на часы. – Вообще-то она права, нам бы тоже пора…

– Да, конечно… – Натаниэль тяжело вздохнул, устало потер виски. – Будем ли мы когда-нибудь жить, как все нормальные люди? Ходить по вечерам в гости, говорить о приятных вещах. Я вот, например, забыл, когда в последний раз виделся со своим другом Давидом. Вчера вот только две минуты поговорил с ним по телефону. Да и то – о делах. И тебе тоже, вместо приятных вещей приходится собирать всякую грязь о грязных людях… На чем мы остановились?

Маркин сел в кресло.

– Ты расскажешь мне, какого подозреваемого сегодня ухлопали? – спросил он.

– Расскажу, – хмуро ответил Розовски. – Только сначала, как говаривала моя первая учительница, повторим домашнее задание. Что у нас есть? Ари Розенфельд убит на собственной вилле в Кесарии, неделю назад, на исхода субботы. Время для преступления выбрано исключительно удачно – людей на улицах почти нет. Место тоже удачное – вилла стоит на отшибе. Никто ничего не слышит и не видит. Какой вывод можно сделать из этого?

– Убийство готовилось тщательно. Возможно, работал профессионал, – ответил Маркин.

– Именно. Но тогда как объяснить совершенно бездарную инсценировку самоубийства? Такое впечатление, что он все делал обстоятельно, продуманно и не спеша, а потом вдруг чего-то испугался и под занавес наломал дров.

– А что там бездарного? – спросил Маркин. – Извини, я еще не читал протокола.

– Бездарность инсценировки, – сказал Розовски, – заключается в том, что, во-первых, Розенфельд был левшой. А револьвер убийца подложил под правую руку. Это не все. Пойдем дальше. Ты спрашивал, кого сегодня убили?

– Спрашивал.

– Так вот. После полудня мне позвонила некая дама и попросила о срочной встрече. Дама назвалась Галиной Соколовой, вдовой Ари Розенфельда. К сожалению, когда я приехал в отель, она уже ничего не могла сказать… – Розовски нахмурился. – Вот такие дела.

– Ну и ну, – Маркин покачал головой. – История становится все более запутанной.

– Итак: «Байт ле-Ам» желает знать, не вдова ли Розенфельда организовала убийство собственного мужа для получения страховки.

– Бывшего мужа, – поправил Маркин.

– Похоже, что не бывшего. Ну, об этом потом. Собственно, не так уж «Байт ле-Ам» желает знать. Просто они надеются, что я, ради пятидесяти тысяч, сварганю им нужные доказательства. Во всяком случае, именно так я понял намеки вице-президента, Нахшона Михаэли… Вдову убивают сразу по приезде. Это, как будто, разрушает их версию, но, – Натаниэль развел руками, – боюсь, что теперь они уже не нуждаются в моих услугах. Теперь у них отпала необходимость выплачивать страховку. Разве что отнести на кладбище чек и, уронив скупую слезу, приклеить его к надгробью.

– А как же наследница? Дочь? – спросил Алекс.

– Даже если мудрецам из «Байт ле-Ам» захочется, чтобы она оказалась тоже на подозрении, думаю, уж этого-то они ни от меня, ни от полиции требовать не смогут… Словом, их проблемы – я имею в виду «Байт ле-Ам» – теперь будут лежать в сфере юриспруденции. Они теперь будут искать адвокатов получше. А вовсе не сыщиков.

Алекс задумался.

– Хорошо, – сказал он. – Убийство произошло на вилле. А…

– Стоп, – Розовски предостерегающе поднял руку. – Я не собираюсь тратить свою нервную энергию за просто так. Не заставляй меня думать. Все-таки, дождемся ответа из «Байт ле-Ам», тогда я кое-что расскажу.

– А если ответа не будет?

– Какой-то ответ будет, – неуверенно сказал Натаниэль. – Или «да», или «нет». В конце концов, я могу и ошибаться. Чем черт не шутит? Вдруг им, и правда, истина дороже двух миллионов. Через минуту-две позвонят. А пока… Продолжим. О чем, бишь, я?

– О деталях самоубийства… то есть, убийства. Ты заговорил об идиотской инсценировке. Это-то ты можешь рассказать? Из чистого интереса.

– Пожалуй… Да, так вот. Выстрел был сделан из-за окна, из сада. При этом убийца, каким-то образом, воспользовался револьвером, точно соответствующим хранящемуся в сейфе убитого…

Снова зазвонил телефон. Маркин снял трубку.

– Да, – сказал он. – Да. Сейчас, – он протянул трубку Розовски. – Тебя, – сказал он. – Из полиции. По-моему, инспектор Алон.

– Алло, Розовски слушает, – сказал Натаниэль. – Привет, Ронен, как дела? Что-нибудь прояснилось?

– Если это можно так назвать, – мрачным голосом сказал инспектор Алон. – Ты, по-прежнему, занимаешься делом Розенфельда?

– Делом Розенфельда? – Розовски так искусно изобразил на лице недоумение, что, будь Ронен в кабинете, точно не поверил бы ему. – Почему – по-прежнему? Не занимался и не занимаюсь.

– В таком случае, тебя вряд ли заинтересуют результаты баллистической экспертизы.

– Почему же? Я, знаешь, как бросивший пить алкоголик. Того, несмотря ни на что, интересуют цены на спиртное, а меня, опять-таки, не смотря ни на что, интересуют детали преступлений.

– Ну-ну, – инспектор издал короткий смешок. – Что ж, слушай: пуля, убившая Галину Соколову, была выпущена из револьвера…

– …использованного перед этим в убийстве Шмулика Бройдера, – закончил Розовски.

– Ты знал об этом? – в голосе инспектора Алона слышалось неприкрытое разочарование. – А я-то надеялся тебя удивить.

– Догадался. Только что догадался. Установлено, кому принадлежал револьвер?

– Да. Револьвер «браунинг», был приобретен вице-президентом компании «Интер» Моше Левински. Правда, в полиции есть его заявление двухмесячной давности о том, что револьвер у него был украден. Кстати: именно он приходил в отель сегодня утром. Его опознал портье. Несмотря на близорукость, о которой ты сказал.

– Что ж, это серьезно, – сказал Розовски. – Правда, время не совпадает.

– Это мы еще проверим, – ответил Ронен Алон. – Портье мог ошибиться в определении времени. Да он, по-моему, и не смотрел на часы. Так, ответил наугад. Ты же сам помнишь, какой там сумасшедший дом.

– Это верно. Все же, я не исключал бы и других версий.

– Я и не исключаю. Просто в эту версию все укладывается. Даже странное поведение Розенфельда перед убийством. Он совершенно естественно реагировал на появление в комнате хорошо знакомого ему человека.

– Притянуто за уши, – сказал Розовски. – Совершенно естественно ждал, пока ему выстрелят в висок.