Розовски вздохнул, выглянул в окно. Картина мало воодушевляла. Машины стояли в шесть рядов так плотно, что должны были, казалось, прилично намять друг другу бока. Похоже, пробка надолго. Он взглянул на часы. Половина десятого. Он обещал быть на работе в девять.

– … Соблюдение соглашений «Осло-2» в значительной степени, зависит от того, заявит ли Ясер Арафат об отмене Палестинской хартии до или после выборов в Совет Палестинской автономии…

Натаниэль повертел в руках пачку «Соверена» и со вздохом отложил ее в сторону. В такую духоту даже курить не хотелось. К тому же он еще не завтракал, а курить натощак…

Он несколько раз щелкнул зажигалкой, глядя, как появляется и исчезает слабенький язычок пламени.

– …И в заключение о погоде. Температура воздуха в Иерусалиме 29 градусов, в Тель-Авиве – 30, в Хайфе…

Он выключил радиоприемник. Сбоку на сидении лежала пачка бумажных салфеток, опустошенная на добрую треть. Натаниэль вытащил очередной квадратик мягкой розоватой бумаги, вытер вспотевшее лицо, бросил влажный комочек в пепельницу.

Черт бы побрал этого сумасшедшего клиента. По его милости пришлось, во-первых, похоронить субботний отдых и вчерашний рабочий день, во-вторых, добираться до Тель-Авива в самый час пик. И ради чего? Ради несчастных пяти сотен.

Ненормальный клиент вдруг заподозрил свою шестидесятилетнюю супругу в измене.

Вспомнив разговор с клиентом, Розовски сердито фыркнул. Хорошо, допустим, клиент – псих, но кто же, в таком случае, он, Натаниэль Розовски, если решился проверить подозрения этого старого шизофреника и потащился в субботу (в субботу!) в Ришон-ле-Цион? Похоже, ему тоже пора на пенсию. Интересно, почему у нас в Израиле столь высок процент психически ненормальных? И, кажется, среди евреев вообще этот процент всегда был высок. Натаниэль, почему-то, вспомнил книгу Чезаре Ломброзо «Гениальность и помешательство», читаную им в студенческие годы. Великий итальянский психиатр говорил там нечто подобное… Да чушь все, процент такой же, как у других народов, только ему, детективу Розовски чаще прочих приходится сталкиваться с представителями этого самого процента.

От рассуждений на академические темы его отвлекли настойчивые гудки сзади. Он спохватился. Красный «мицубиси» перед ним медленно удалялся. Натаниэль снял машину с тормоза.

Минут через десять они снова остановились. Тысячу раз прав был Габи, сообщивший в пятницу о своем желании подыскать другую работу. Жаль, теперь придется искать нового стажера. Габи появился в агентстве после окончания полугодовых курсов частных детективов. Такие курсы время от времени открывались иерусалимским Бюро по трудоустройству для демобилизованных солдат. «Если вы считаете, что у вас аналитический склад ума, если вы энергичны, если вы…». Розовски усмехнулся, вспомнив эту рекламу. И энергичны, и аналитический склад ума, и все такое – но молодые парни не подозревают, сколько нудной и грязной работы выпадает на долю частного детектива. Особенно по имущественным делам, каких готовят курсы. А уж в его агентстве… Да, жаль, но что тут скажешь? Парню надо готовиться к психотесту, а не следить за чужими женами и вороватыми рабочими. Розовски обреченно посмотрел на подсвеченную шкалу радиоприемника. Единственное развлечение на ближайшее время. Он попробовал найти какую-нибудь музыку.

– … на своей вилле в Кесарии, неделю назад. Пока что неясны причины самоубийства. Ари Розенфельд был президентом торговой фирмы «Интер» и членом Ассоциации новых репатриантов-предпринимателей. Мы надеемся…

– Розенфельд? – пробормотал Натаниэль. – Ари Розенфельд? – он собрался было сделать радио погромче, но тут мягко прогудел сигнал сотового телефона.

– Слушаю, – сказал Розовски, поднося аппарат к уху и одновременно пытаясь дослушать сообщение.

– Натан, куда ты запропастился? – Розовски узнал голос своей секретарши.

– Офра? – он приглушил радио. – Деточка, мне, как всегда, везет. Я торчу в полукилометре от Цомет-Холон, попал в пробку. Кстати, передай Алексу, что в его машине не работает кондиционер. Если со мной по дороге случится тепловой удар, смерть шефа окажется на его совести.

– Передам. А ты бы открыл окна.

– Боюсь, что от этого мало толку, мы почти не движемся… Что случилось?

– Тебе уже трижды звонили из страховой компании.

«… в шоковом состоянии, – доносилось из приемника, – поэтому полиция…»

– Трижды? – Розовски удивился. – Это что – каждые пятнадцать минут?

– Именно. Каждые пятнадцать минут. Кстати, вчера, в конце дня они тоже звонили. Но ты приказал тебя не беспокоить.

– Ну-ну. Что за компания?

– Сейчас, минутку… Вот, «Байт ле-Ам». Вице-президент Нахшон Михаэли. Тебе это о чем-нибудь говорит?

– Нет. Будут еще раз звонить, сообщи им, что мы уже застрахованы.

– Думаю, они не горят желанием нас застраховать. У них к тебе какое-то другое дело. Перевести на твой номер?

– Нет, не стоит. Пусть переговорят с Алексом. Он появился?

– Появился.

– Вот и замечательно. Пусть поговорит с ними. Если им действительно нужен я, пусть звонят после одиннадцати. Думаю, к одиннадцати я доберусь до конторы… – он глянул на неподвижное поле автомобилей и тяжело вздохнул: «Дай-то Бог…»

Натаниэль увеличил громкость приемника, но там уже передавали музыку вперемешку с рекламными объявлениями.

– Ч-черт… – пробормотал Розовски.

– Натан, что-то случилось?

– Нет, это я так. Прозевал любопытное сообщение по радио. Слушай, купи сегодняшние газеты. И, если сможешь, разыщи газеты недельной давности.

– Недельной?

– Пятничные.

– Ну, не знаю, если получится. Сегодняшние, конечно, куплю. А вот недельной давности… «Едиот ахронот»?

– «Маарив» тоже. Хотя, скорее всего, в них одна и та же информация. Но все равно – купи.

– Хорошо.

– Тебе ничего не говорит такое имя – Ари Розенфельд?

– Ничего, а что?

– Ничего, ничего… Пока, Офра.

Он отключил телефон, положил его сбоку на сидение. Если так пойдет дальше, то к одиннадцати он не доберется.

Увидев справа свободный пятачок, Розовски решительно вывернул руль. Сзади тут же раздались возмущенные гудки.

– Да пошли вы все… – проворчал он. – Меня ждет страховая компания «Байт ле-Ам». Сам вице-президент, не-помню-как-там-его…

Кое-как, с десяти-пятнадцатиминутными интервалами, они наконец, миновали Цомет-Холон, дальше дорога была посвободнее.

В Тель-Авиве он еще около сорока минут кружил по городу, пока, в конце концов, не припарковался в десяти минутах ходьбы от офиса. Ближе места не нашлось, все стоянки в окрестностях улицы Алленби были запружены автомобилями. Натаниэль захлопнул дверцу со вздохом облегчения и, прихватив потрепанный блокнот с записями, направился к себе.

В приемной агентства, к большой радости Натаниэля, царила приятная прохлада. Не останавливаясь, Розовски прошагал в угол, к холодильнику, с наслаждением выпил залпом банку «колы» и только после этого повернулся к Офре.

– Ф-фу-у… И ты еще спрашиваешь, почему я не покупаю машину? – он покачал головой и улыбнулся: – Привет, как дела? Что слышно от Габи? Куда ты спрятала Алекса? Отправь его к машине, пусть попробует подогнать ее поближе, у меня уже нет на это ни терпения, ни времени.

Офра держала в руках телефонную трубку.

– Тебя опять спрашивают из компании «Байт ле-Ам», – сказала она. Розовски хмыкнул, посмотрел на часы:

– Надо же… Одиннадцать часов две минуты… – он покачал головой. – Они что, не могли подождать еще чуть-чуть? – он открыл дверь в кабинет. – Переключи на мой аппарат! – крикнул он. – И свари мне кофе, я сегодня еще не завтракал.

– Минутку, – сказала Офра в трубку. – Господин Розовски сейчас ответит…

– Алло?

– Я говорю с господином Розовски? – осведомился голос в трубке.

– Вы весь день трезвоните только за тем, чтобы узнать, не ошиблись ли номером? – поинтересовался Натаниэль. – В таком случае, можете успокоится. Вы набираете номер абсолютно верно.