— Дом привлёк нас своей мрачной аурой. Да ты и сама наслышана о его дурной славе. Мы решили дать ему шанс возродиться. Организовали что-то вроде дневного пансиона для девчушек. Детки играют, общаются, обучаются хорошим манерам…
— Вы молодцы. Серьёзно, молодцы. — забормотала Зося. — Рада была увидеться. Но у меня дела!
— Ну что же, дела так дела. — выразительно вздохнула Полина. — Торопишься придумывать новые колыбельные?
— Откуда ты про них знаешь??
— Слухами земля полнится. Такое умение в маленьком городке не скрыть.
Полина откровенно забавлялась Зосиным смятением, а Зосе всё сильнее становилось не по себе. И она снова повторила, что спешит и даже подтолкнула Петьку, чтобы перестал загораживать дверь.
— Проводи гостью, — Полина махнула Петьке. — Ещё заблудится, чего доброго. Зайдет не туда. Да там и останется… Приятно было повидаться, Зося. Рада, что ты совсем не изменилась. Такая же простушка.
— Зато ты изменилась… — пробормотала Зося себе под нос, но Петька услышал и нахмурился. Но Зосе было всё равно.
Разговаривать с ним больше не имело смысла — после очередного обмана Зося полностью утратила к нему доверие.
Она лишь спросила, где сейчас Владислава. Хотела проверить — скажет он про больницу или нет.
— Соскучилась? — ухмыльнулся Петька.
— Да нет. Просто поинтересовалась. Она, наверное, тоже изменилась?
— Жизнь идёт, мы меняемся… — Петька остановился на площадке перед идущими вниз ступенями. — Но раз уж ты задала вопрос — удовлетворю твоё любопытство.
Петька склонил голову к плечу, улыбнулся кривовато, и черты на лице начали плавно расплываться. И под тихий всхлип Зоси он трансформировался во Владиславу.
— Ты хотела со мной поговорить? — Владислава хихикнула, наслаждаясь Зосиной реакцией. — Зря ты вернулась сюда, Зоська. Осталась бы в деревне и не знала бед. Но теперь поздно.
— Где Петя? Что вы сделали с Петей? — Зося начала медленно отступать.
— Петька? Да здесь где-то… Он вечно толчётся под ногами… Погоди, не спеши. Сейчас найдём и Петьку.
Владислава шагнула к задрапированной бархатом стене и резко отдёрнула ткань.
В полутемной нише помещалась какая-то фигура. Зосе показалось сначала, что это покрытая пылью статуя, и только потом она узнала в ней Петьку!
Он стоял не шевелясь. Взгляд был остекленевший. Замороженный. Петька отрешенно смотрел перед собой, но ничего не мог увидеть.
— Вот и твой дружочек. Куда же ты заторопилась? Больше не хочешь его обнять? Посекретничать с ним? — громко захохотала Владислава вслед несущейся вниз по лестнице Зосе.
Но Зося даже не обернулась на неё.
Подбежав к выходу, рванула дверь, запоздало испугавшись, что та может быть заперта. Однако дверь послушно подалась, и Зося едва успела притормозить, увидев перед собой вместо улицы… зеркало!
Растрёпанная, испуганная, с прижатым к груди цикламеном в горшке она замерла перед своим отражением, не зная, что делать дальше. И вскрикнула от ужаса, когда оно стало меняться.
Черты лица заострились, сделались неузнаваемыми, другими! Фигура изогнулась под немыслимым углом, руки начали удлиняться, потянулись к ней… А потом зеркальная Зося обхватила себя настоящую за плечи и втащила внутрь стекла!
* * *
Утро началось для Тани с головной боли, а тут еще Томочка сообщила, что несколько клиентов попросили перенести встречу. Но это оказалось очень кстати, поскольку у Тани на день были другие планы.
Действуя по привычке, она выпила тёплой воды, сделала несколько упражнений на растяжку и занялась приготовлением кофе. Это был обязательный ритуал, приятный момент безделья, помогающий сонастроиться с миром. За кофе Таня обычно отвечала на сообщения, просматривала ленту местных новостей и просто кайфовала.
Перемолов зёрна, Таня ссыпала их на дно турки, добавила немного корицы и кардамона. В чашке развела водой мёд, перелила в турку и поставила её на небольшой огонь. И задумавшись, едва не упустила момент появления пенной шапки.
Невидимая Томочка принесла Тане аспирина, принялась шарить в холодильнике, искала чем бы перекусить, вздыхая и бормоча про повесившуюся в салоне мышь.
Таня её намёки проигнорировала, наткнувшись на тревожную новость в одном из пабликов. Народ обсуждал пропажу девочки-семилетки, перемежая факты домыслами и сплетнями. Информация по существу была скудная — девочка оказалась примерным ребёнком, с родителями не ссорилась и не конфликтовала. Вечером как обычно она легла спать, а утром её кровать оказалась пустой. Вылезти из окна она не могла — детская находилась на втором этаже. Видеокамера во дворе не зафиксировала никакого движения. Никто не проникал в дом и не выходил из него. Но ребёнок как сквозь землю провалился!
Паблик бурлил и пенился, люди строили версии и догадки, а Таня сразу подумала на сестёр. Она не сомневалась в том, что девочку похитили они. Точнее — для них. Кто-то, явно не человек, сделал это по их наущению.
Что же, близняшки оказались сильнее и хитрее, чем она считала. Поэтому намеченный план придётся скорректировать. Первоначально Таня собиралась отправиться в особняк с утра: предложить сестрам что-то вроде сотрудничества, а заодно осмотреться и попытаться «вычислить» Зосю. Но после новостей решила, что сначала заглянет в Зосину квартиру, чтобы поискать Зосю через зеркала. Сделать это у себя Таня не могла — для ритуала требовались зеркала, впитавшие в себя частицу Зосиного отражения.
Поручив Томочке-Тонечке обзвонить оставшихся клиентов и перенести все запланированные на сегодня встречи, Таня уехала.
Дверь ей открыла раздёрганная заплаканная женщина — Зосина мама.
Как оказалось, её срочно вызвали на работу, и вернувшись пару часов назад, она не обнаружила в квартире Зоси.
Дочь не оставила записки, не отвечала на звонки и сообщения.
Таня пришла в тот момент, когда Зосина мать решила обратится в полицию. Таню она не знала. Пришлось сымпровизировать, что они с Зосей условились о встрече. Но раз Зося ещё не вернулась, то она заглянет в другой раз.
Таня заверила женщину, что с Зосей всё хорошо и она скоро придёт, а потом быстро распрощалась.
Постояв в нерешительности у подъезда, Таня поразмышляла над этичностью поступка, который собиралась совершить.
Она решила применить морок и принять вид Зоси. И теперь убеждала себя, что так будет лучше для всех. Зосиной маме всё равно нельзя рассказать правду о дочери. А ей самой требуется доступ к зеркалам.
Была — не была!
Таня провела рукой перед лицом, и наблюдающая за ней из окна старушка испуганно перекрестилась, когда вместо высокой и крепко сбитой рыжей девицы появилась бледная худощавая Зося.
Мать плакала от радости, обнимала, говорила что-то. Пристально глядя ей в глаза, Таня соврала про подработку и ночную смену. И мать поверила, отстала, попросив только впредь писать хоть короткие сообщения. Еще раз поцеловав мнимую дочку, оглядела её с улыбкой и заторопилась на работу.
А Таня отправилась в Зосину комнату.
Из стены выглянула тэрэнька. На неё морок не действовал.
Повздыхав, поинтересовалась у Тани — что же им теперь делать?
— Мамаша так испереживалася, так издергалася, что я хотела всё рассказать!
— Но вовремя прищемила язык? — Таня распахнула дверцы шкафа, разглядывая вещи на полках. — Как ты представляешь ваш разговор?
— А никак…
— Правильно. Мать и без него раздёргана. Хочешь, чтобы у неё случился инфаркт?
— Хочешь, не хочешь… А делать-то что? Нету ведь Зоськи! Нету!
— Придумаем что-нибудь. — Таня начала перебирать Зосины майки, вызвав недовольство кикиморы.
— Чегой-то ты сюда полезла? — ворчливо осведомилась она. — Не позволю тырить хозяйское добро!
— Чем болтать — лучше помоги. Мне нужно что-то оверсайзное…
— Это чтобы мешком висело? — проявила осведомленность Валюха. — У Зоськи ничего такого нету. И правильно! К чему ей лишние объёмы!
— Ну и плохо, что нету… — из кома шарфов Таня выудила лёгкий палантин и перчатки. — Попробую поработать с этим.
