— Контакт. Красный уровень, нестабильная форма. Всем назад!

Мы начали отступать, шаг за шагом. Я держался рядом с Игнатом. Пульс в ушах заглушал всё. Я больше не чувствовал броню. Только жар и страх.

Тень не приближалась. Она будто наблюдала. Прислушивалась.

— Это проверка, — выдохнула Кленова. — Она не нападает. Сканирует.

— Что делать?

— Уходим. Медленно. — скомандовал Филин.

Мы повернули и двинулись в другую сторону — в сторону предполагаемой точки входа. Не бегом. Не рывком. Шаг за шагом. Слишком быстро — и она могла заинтересоваться.

Шли молча. Даже дышали с трудом. Я понял, что если кто-то закричит или побежит — всё кончится.

И только спустя, возможно, двадцать, возможно, сорок минут, когда снова показалась знакомая метка на камне, Филин прошептал:

— Второго прохода тоже нет.

Висела тишина. Кто-то тихо выругался. Я чувствовал, как страх снова поднимается откуда-то из живота — липкий, тошнотворный.

— Есть третья точка, — сказал другой Истребитель. — Но она далеко. И не факт, что стабильна.

— Мы не выдержим ещё час пути, — прошептал Игнат. — Если она вернётся…

— Час? — Истребитель усмехнулся. — Я бы посмотрел, как ты за час пересечешь пятнадцать километров по Разлому.

Кленова коротко взглянула на него, потом — на всех нас. Долго. Словно что-то прикидывала.

— Она не пойдёт за нами. Пока — нет. — Голос её звучал жёстко. — Иначе бы уже напала.

— Почему? — Я не понял, зачем спросил. Просто… вырвалось.

— Потому что ей не интересно. Пока. Мы мелкие, слабые. Щенки на её территории. — Варвара Алексеевна сжала кулак. — Но если покажемся угрозой — или подарком — она не оставит нас в покое.

— Кто она? — тихо спросил Зверев крепящий на шлем новое забрало.

— Мы называем её Хозяйкой Разлома, — ответил один из Истребителей. — Не мы её создали. И не мы тут главные. Она — часть этого мира. Или его воля. Никто точно не знает. Но если вы её увидели — значит, она вас увидела тоже.

Никто больше не говорил. Мы стояли молча, глядя в сторону, откуда пришли. Там уже не было Тени. Только искривлённые деревья и мерцающий воздух. Но ощущение, что за нами всё ещё наблюдают — не исчезло.

— Вперёд, — скомандовала Кленова. — До третьей точки ещё далеко.

Мы двинулись дальше — как и сказал Филин третья точка выхода была в пятнадцати километрах. По прямой. Но в Разломе прямых дорог не существовало.

Шли медленно, по разведанному маршруту, хотя и он казался шатким. Под ногами хлюпала почва, воздух был густым и влажным, будто налитый гудроном. Каждый шаг требовал усилия. Говорили шёпотом, только по делу. Любой звук, отрывающийся от общего ритма, казался здесь кощунством.

— Второй проход тоже запечатан… — пробормотал Игнат, переглянувшись со мной. — Это вообще нормально?

— Нет, — ответила Кленова, не оборачиваясь. — Такое бывает, но редко. Иногда Разлом смещает выходы. Иногда — сам закрывает.

— Сам? — переспросила Павлинова. — У него есть… сознание?

— Не как у нас. Но воля есть. Нам чуждая.

Впереди двинулся один из Истребителей. Его кристалл начал вспыхивать неровным светом — багровым, как кровь на снегу. Все остановились.

— Энергетический сдвиг. Глубокий фон нестабилен, — отрапортовал он. — Возможно, зона влияния разумной аномалии.

— В обход, — коротко приказала Кленова.

Мы свернули левее, обогнув участок, где почва казалась чересчур гладкой — словно кто-то выскоблил её до зеркального блеска. Один раз ветер донёс до нас хриплый, тянущийся звук. То ли стон, то ли пение. Никто не прокомментировал. Мы просто ускорили шаг.

— А что если… — начал Рысин, потом запнулся. — Если все точки уже закрыты? Мы просто не выберемся?

— Паника тебя не спасёт, — сухо бросила Буревская. — Так что лучше заткнись и иди.

— Мы с братом не первый раз в Разломе, — заметила Сапфирова, не глядя на него. — Бывает хуже, поверь. Главное — не нарушать ритм.

Я глянул на неё, удивившись. Обычно она не вступала в разговоры. И уж точно не успокаивала людей.

— У нас был контакт с боссом, — тихо сказал Игнат, почти себе под нос. — Настоящий. Не иллюзия, не тварь… Она смотрела.

Кленова резко обернулась. Несколько мгновений мы шли молча.

— Мы столкнулись с ядром Разлома, — произнесла она наконец. — Она известна. Один из аномальных разумов. Контакт нестабильный, агрессии не проявила. Это шанс.

— Шанс? — переспросил Воронов, хмуро. — На что?

— На то, что мы ей не интересны. Пока.

Мы снова пошли молча. Время растягивалось. За каждым кустом чудилось движение, каждое дерево — как фигура в засаде. Мир вокруг жил по другим правилам, как будто дышал — и с каждым вдохом становился теснее.

Никто не говорил вслух, но у всех на лицах было одно: если и третьей точки не окажется, если и там нас не ждёт выход… Тогда это уже не тренировка. Это игра на выживание.

Шли молча. Время тянулось, как смола, и с каждым шагом казалось, будто мы становимся легче — не в физическом смысле, а как будто мир вокруг выдавливает нас из себя. Стирает.

— Пять километров до точки, — глухо сообщил один из Истребителей. — Сдвиг стабильный.

— Пока всё чисто, — добавил второй, его голос звучал низко, как грохот далёкого обвала. — Всё по плану.

«Чисто» из их уст звучало как-то странно. Здесь не могло быть чисто. Здесь всё было с примесью чего-то чуждого, незримого, но ощутимого. Как запах озона перед ударом молнии.

Мы прошли мимо поваленного дерева, похожего на высохшую змею. Его кора треснула, внутри поблёскивали искры — будто дерево дышало электричеством. Никто не стал его касаться.

— Я не понимаю, — пробормотал Костя, шагавший сбоку от меня. — Если нас реально вывели на контакт с Хозяйкой… зачем? Это же не в рамках стандартной практики.

— Не думаю, что Академия знала, — ответил Игнат. — Иначе сюда бы отправили рейд, а не студентов.

— Или… — Рысев, шедший впереди, бросил через плечо: — Или мы приманка. Для наблюдения за боссом.

— Не смешно, — буркнула Пожарская. — Оставь свои глупые теории при себе.

Кленова не вмешивалась. Шла впереди, рядом с Истребителями, бледная, сжатая, будто сама слилась с окружающим ландшафтом. Один раз она резко вскинула руку — сигнал остановиться. Все замерли. Но через полминуты двинулись дальше. Пустое место. Или не совсем?

Я чувствовал, как воздух вибрирует. Не звук — именно вибрация. Ритм. Тихий, срывающийся. Словно пульс чужого сердца.

— Осталось немного, — прошептал один из Истребителей. — Сохраняем построение.

И в этот момент Рысев остановился.

Сначала я подумал, он просто запнулся. Но он замер. Нерушимо. Будто застыл. Голова чуть наклонена в сторону, руки повисли.

— Елисей? — позвал Игнат.

Рысев не ответил. А потом… рванул. Резко. В сторону. Прочь от тропы.

— Стоять! — выкрикнула Кленова. — Не уходи с маршрута!