С наилучшими пожеланиями,

Куратор боевого факультета

Магистр I ранга Эрнест Малахов

Имперская Магическая Академия"

Боги всемогущие! За что мне это!? Где я так согрешил!?

Я нашел взглядом ближайшую скамейку, шлёпнулся на неё и спрятал лицо в ладонях.

— Твою мать… — только и смог выдавить я сквозь пальцы.

Игнат подошёл, присел рядом и хлопнул меня по спине — от чего я едва не застонал от боли.

— Ты чего нос повесил? Ты вообще видел этот список?! — возбуждённо затараторил он. — Мы с тобой в одной группе! Но это не важно, важно, что с нами сама Пожарская! Пожарская, мать её, Алина! Да мне теперь хоть сразу умирай — жизнь удалась!

Я медленно поднял голову и посмотрел на него. Он светился счастьем так, будто ему княжеский титул выдали вместе с пятью замками на побережье.

— Игнат… — тихо сказал я. — Ты вообще понимаешь, что это значит?

— Конечно! — Он засиял ещё ярче. — Это значит, что мы с ней будем учиться бок о бок! Я тебе отвечаю, если судьба даёт такой шанс — грех его упустить!

Я закрыл глаза и медленно досчитал до десяти.

— Он ничего не понял. Совсем ничего. — Пробормотал я себе под нос. — Это значит, что я теперь как кость в горле у тринадцати наследников дворянских родов, восемь из которых аристократы…

Но Игнат лишь восторженно кивнул, будто я подтвердил его самые светлые надежды.

— Ну ты и паникёр, — бодро сказал Игнат, ни капли не смущённый. — Смотри шире!

Он размахнул руками, едва не сбив проходящего мимо парня.

— Это ж возможность! Представляешь? Если они тебя примут, ты свой шанс на нормальную жизнь в сто раз увеличишь! А если нет… ну…

Он задумался.

— Тогда у тебя хотя бы будет очень богатый список врагов. А это, между прочим, тоже престижно!

Я тихо застонал и вновь уткнулся лицом в ладони. — Боги, за что мне этот оптимистичный идиот?

— Игнат… — голос мой звучал устало. — Их не надо убеждать меня принять. Их надо убеждать, что бы меня просто не убили. Чисто случайно, так сказать.

— Да перестань ты! — махнул он рукой. — Сейчас не восемнадцатый век, чтобы на дуэли вызывать за каждый косой взгляд. Все приличные ребята… вроде бы. — Он почесал затылок. — Ну, или хотя бы воспитанные.

Я глянул на него снизу вверх.

— Ты серьёзно думаешь, что Пожарская или, скажем, Зимина будет со мной "прилично" разговаривать?

— Почему нет? — пожав плечами, удивился Игнат. — Ты же… ну… нормальный вроде.

Я усмехнулся. Горько.

— Нормальный, Игнат… для них я такой же нормальный, как грязь на подошве. Очнись, Игнат. Я не дворянин, даже не бастард как ты. Я самый обычный простолюдин. Мы с тобой, хоть и похожи, но отношение к нам разное.

Он с минуту молча думал, потом несмело сказал:

— Зато у тебя фотка есть, где тебя на носилках несут. Это запоминается.

Я вскинул руки к небу.

— Всё! Я труп. Официально.

Игнат только расхохотался.

— А ещё, Игнат… — мрачно добавил я. — Ты не забыл, что с нами в группе будет и Зверев?

Игнат тут же перестал смеяться и скривился, как будто укусил лимон.

— А вот это, конечно, нерадостная новость, — буркнул он. — Мразь редкостная.

— Угу, — кивнул я. — Мразь с хорошей памятью. И мы с тобой оставили у него яркое впечатление.

— Зато ты в нём эмоции пробудил. Это ж успех, — усмехнулся Игнат. — У большинства этих мажоров выражение лица не меняется со времён пророческих кошмаров.

— Прекрати делать из ада комедию, — попросил я. — У нас в группе восемь аристократов, Зверев и ещё кучка дворянских отпрысков. Это не группа. Это секта, в которую я попал в роли жертвы ритуала.

— Ну, может, ты и правда жертва, — философски заметил Игнат. — Зато не без внимания не останешься! Будут за тобой все наблюдать очень, очень пристально.

— Ты неисправим.

— А ты уже разок умер, сам говорил. Так чего тебе бояться?

Я хотел что-то возразить, но передумал. Вряд ли что-то, сказанное мной, перебьёт железную логику человека, способного найти плюсы в угрозах расправы и перспективе учёбы в окружении врагов.

— Ладно, пошли уже есть, времени не так много осталось, — сказал Игнат и потянул меня в сторону столовой.

Я поднялся и нехотя поплёлся следом. В столовой я уже бывал — вполне успешно выживал в очередях и научился отличать съедобное от просто горячего. Но это было в «абитуриентские» часы — когда вся знать уже насытилась и разошлась по своим делам. Теперь же всё иначе.

— Только не говори, что ты собираешься сесть в общий зал. — буркнул я.

— Мы теперь студенты, Коля. Один факультет, одна столовая. Смирись, — философски ответил Игнат.

— Ну да. Едим-то мы одинаково, только я дырявой ложкой, а они с серебряного подноса.

Он фыркнул.

Внутри, как всегда, шумно, но теперь шум стал напряжённым — как будто между столами натянуты невидимые границы. У дальней стены, за отдельным столом, заметил Пожарскую, она сидела в компании еще нескольких людей, а вокруг них была зона отчуждения в несколько метров.

Зверев обосновался ближе к центру зала — не у стены, но и не рядом с безродными. Компания вокруг у него была разношёрстная: несколько щеголеватых дворянчиков, пара молчунов с перстнями и девушка с лицом, как у учительницы чистописания.

— Смотри, Зверев, — заметил Игнат, — и, о чудо, пока не орёт.

— Это временно, — проворчал я. — Сейчас увидит, что сзади него сидят простолюдины и начнет рассказывать про то, как они испачкали его своими взглядами.

Игнат фыркнул от смеха, но потом всё-таки сбавил шаг.

— Где садимся?

— Вон туда, в угол, — кивнул я на стол у окна, максимально подальше от всех.

— Одобряю. Спокойно поедим, уже повод для радости.

Игнат гордо нёс свой поднос, как трофейный щит, и уже на ходу принюхивался.

— М-м, кофе! Со сливками! Да я, кажется, женюсь на этой столовой!

Мы сели за столик у окна, чтобы не мозолить глаза тем, у кого фамилии звучали как название банков.

Я молча разглядывал свой поднос: каша, бутерброд с маслом, чай, яблоко. Всё как обычно. Надёжно. Скромно. Без излишеств. Сытно, а главное вкусно..

Игнат тем временем ковырялся в своей миске с салатом.

— А это что за фигня такая? — недовольно поморщился он, извлекая из смеси кубик чего-то зелёного. — Это вообще фрукт или…? Может, это яд?

Я закатил глаза.

— Это киви, Игнат. Обычный киви.

— Да знаю я! — немедленно огрызнулся он. — Просто… непривычный он какой-то. У нас в деревне фрукты не ломают зубы, когда пытаешься их откусить.

— Может, ты просто забыл ананас почисть?