— Но учти, Крапивин… За то, что ты не посчитал нужным мне сообщить про свои девяносто шесть процентов, я тебе ещё такую весёлую жизнь устрою — будешь на коленях просить вернуться обратно к старым добрым медитациям на песочке.

Она усмехнулась, похлопала меня по щеке — не больно, но очень выразительно — и резко поднялась на ноги, отдавая какие-то команды медикам.

Меня аккуратно перекатили на носилки и куда-то повезли, а сознание снова поплыло.

Пришел в себя я не сразу, будто сам процесс возвращения в реальность был слишком тяжелым. Боль всё ещё терзала, но уже не так сильно, как прежде. В голове было мутно, как в полусне, когда я оказался в пустом пространстве — темном и холодном, как те моменты, когда вечерняя тьма начинает сгущаться за окном.

Здесь не было ничего, кроме черных теней и ощущения холодного ветра, который будто тянул меня в пустоту. Плавно падая в бездну, где не было ни земли, ни какой либо привязки, я заметил силуэт который резко приблизился ко мне.

— Огонь… Огонь ведь не только сжигает, мальчик. Он ещё и очищает.

Я замер. Глаза старика снова впивались в меня, такие же черные и бездонные, как в тот день в тамбуре. Он схватил меня за руку, но его прикосновение ощущалось, как ледяной холод.

— Запомни это. Запомни! — его хриплый голос эхом раздавался в моей голове, проникая в самую душу.

Затем он рассмеялся, смех был низким, зловещим, а старик… исчез. Ветер унес его, и пустота снова поглотила меня, однако хриплый, каркающий смех старика все так же эхом звучал у меня в голове.

Я резко открыл глаза, с трудом отдышался, и вдруг ощутил тепло внутри себя, несмотря на всю боль, которая по-прежнему не отступала. Огонь. Он всё также был во мне, и теперь казался сильнее, чем когда-либо. Это ощущение пламени было не просто физическим — оно касалось каждого уголка моего тела, каждой клетки. Я вдруг осознал, что теперь я полностью контролирую его. Огонь больше не был чем-то диким и неуправляемым. Это была моя сила. Я позволил себе немного насладиться этим.

С любопытством, как экспериментатор, я начал играть с ним. Сначала зажег его в одной ладони, затем в другой. Почувствовал, как тепло расползается по коже, но не причиняет боли, дарует только чувство спокойствия. Потом пробовал зажечь его на каждом пальце по очереди, и наконец на всех сразу. Вся эта игра с огнем давалась мне так легко, что мне хотелось смеяться от радости. Я мог чувствовать, как каждое движение становится всё более уверенным, как сила пламени полностью подчиняется мне.

Но вдруг меня осенило — я даже не знал, где нахожусь. Реальность вернулась с неожиданной силой, и я резко огляделся вокруг. Просторная белая палата, стерильная и тихая. Вокруг стояли медицинские приборы — капельницы, мониторы, от которых исходит ровный писк. А ещё я лежал в кровати, совсем не в том месте, где ожидал оказаться. Внезапное осознание того, что я не помню, как сюда попал, заставило меня слегка паниковать.

Кое-как оглянувшись, я заметил, что на соседнем столике стоит чашка с холодным чаем, несколько предметов медицинского оборудования, а на стенах висели плакаты с инструкциями по экстренной помощи. Всё вокруг было стерильно, идеально чисто, как в любой уважающей себя больнице. Зачем меня сюда привезли? Что со мной случилось?

С трудом оперся на одну руку, я попытался встать и проверить, как себя чувствует тело. Каждый сантиметр движения отдавался неприятной болью, но постепенно мышцы начали расслабляться. Я медленно осмотрел палату, уже осознавая, что, похоже, все пережитое — боль и эта жгучая сила, что бушевала внутри меня — было не просто сонным бредом.

Я вспомнил… огонь. Он был со мной, продолжал гореть, и я контролировал его, ощущал его в каждой клетке. Но как я оказался здесь? В медпункте? В голове кружились вопросы, а память с каждым моментом только ускользала, а я отчаянно пытался ухватиться хоть за что-то в отсутствующих воспоминаниях.

Едва я смог вычленить из головы хоть что-то, как память вернулась рывком. Арена. Боль. Слова Татьяны о прорыве. Мелькнули лица медиков, их светящиеся мягким зеленым цветом руки. Я был в сознании, но не мог контролировать себя, было больно, гораздо больнее чем сейчас. Потом пустота, и вот я здесь, в этой палате.

Прорыв. Я прорвался на новый ранг, вот что это было. Теперь я маг шестого ранга. Быстро, чертовски быстро. Что-то мне подсказывает, что так быть не должно.

Дверь в палату тихо скрипнула, и внутрь вошёл человек в белом халате — средних лет, аккуратный, с усталым, но внимательным взглядом. Только взглянув на него, даже без халата, я бы понял, что он — врач, не знаю почему, было в нем что-то такое — лекарское. От него веяло спокойствием и той особой уверенностью, что бывает только у людей, которые точно знают, что делают.

Увидев меня сидящим на кровати, врач вскинул брови в изумлении и тут же нахмурился.

— Так, это что ещё такое? — сурово произнёс он. — Вам кто разрешал вставать, Крапивин? Ну-ка, живо легли обратно.

Он быстро подошёл ко мне и, не терпя возражений, мягко, но настойчиво надавил ладонью мне на плечо, укладывая обратно на кровать.

— У вас был стихийный прорыв, — продолжил он уже спокойнее, проверяя капельницу. — Минимум до завтра — никаких лишних телодвижений. Постельный режим, ясно?

Я сдался и, тяжело вздохнув, улёгся обратно на кровать. Однако через пару секунд меня начал грызть куда более прозаичный вопрос.

— Скажите… а в туалет-то как? — осторожно спросил я, чувствуя, как уши предательски налились жаром.

Врач с самым серьёзным лицом ответил:

— Всё просто. Зовёте медсестру, она принесёт вам утку.

Я чуть не задохнулся от ужаса, представив себе весь процесс, но тут он усмехнулся и, махнув рукой, добавил:

— Шучу. Вставать вам пока нельзя, без сопровождения, так что просто позовёте — медсестра поможет вам дойти до места назначения и заодно проследит за вами, а то вы бойкий, с кровати сами встали, вдруг захотите сбежать?

Он добродушно усмехнулся и поправил на мне одеяло, будто маленькому ребенку.

— Ладно, не переживайте так, Крапивин, — врач улыбнулся, тепло и по-доброму. — Меня зовут Сапфирский Антон Борисович. И вы в моих владениях. А теперь, давайте-ка посмотрим, что у нас тут с вами происходит.

Он отступил на шаг и, потерев ладони друг о друга, вытянул их вперёд. Его руки засветились мягким зеленым светом — даже я, далекий от магии исцеления и слышавший про лекарей только то, что прием у такого мага стоит примерно как Румыния, понял, что передо мной настоящее лечебное искусство. Антон Борисович провёл ладонями вдоль моего тела, не касаясь, но словно ощупывая невидимые слои. В груди стало тепло и щекотно, но никаких неприятных ощущений не было.

Сапфирский несколько минут водил руками, сосредоточенно хмурясь, затем кивнул себе под нос и что-то быстро настрочил в планшете.

— В общем, всё в пределах нормы. Никаких осложнений. Но отлежаться нужно обязательно, организм после прорыва сильно ослаблен. Постельный режим минимум до завтра, понял? — Сказал он, строго глянув на меня поверх очков.

Я честно кивнул. Антон Борисович удовлетворенно хмыкнул, ещё раз напомнил: