Я резко вскрываю конверт острым движением пальцев. Пергамент шуршит в руках, испуская слабый запах древесной коры.

Глаза скользят по строкам - и тут происходит нечто странное. Буквы незнакомые, язык чужой, но смысл слов проступает в сознании с кристальной ясностью, будто всплывает из глубин памяти. Видимо, прежний хозяин этого тела оставил мне свой лингвистический дар.

Быстро пробегаю глазами послание:

"Мы привезли обещанное. Но у ваших стен замечены незваные гости. Также заметили следы недавней бури. Если желаете получить груз - приходите в лес. Лорик."

Конверт с шуршанием закрывается. Поднимаю голову - и встречаю пронзительный взгляд Калмыкова, в котором читается немой вопрос.

– Проблемы? - хрипло спрашивает он, переминаясь с ноги на ногу.

– Нам нужно ненадолго покинуть город, - отвечаю, вращая конверт в пальцах. - Сможешь присмотреть за нашими "гостями", чтобы не устроили беспорядков? Кстати, - поднимаю письмо, - такие послания отправлять умеешь?

Калмыков кивает, его глаза загораются пониманием:

– Без проблем.

– Отлично. Если что-то случится - сразу шлешь вестника.

Мы расходимся. Я быстрым шагом направляюсь к дому, где застаю Мурана за заточкой меча. Его широкие плечи напрягаются, когда я сообщаю о письме от Лорика.

– Должно быть настоящее, - хрипит он, но в голосе слышна настороженность.

Протягиваю ему конверт:

– Как думаешь, ловушка?

Муран берет письмо грубыми пальцами, долго изучает текст, переворачивает пергамент, будто ища скрытые знаки. Наконец разводит руками:

– Не скажу.

В этот момент подходит Елисей. Его тонкие пальцы бережно принимают письмо. Он подносит его к свету, щурится, даже нюхает бумагу.

– Сложно сказать, - наконец произносит он. - Может быть искренним, а может - попыткой выманить нас.

– Эти люди у ворот говорили о подкреплении... Не хотелось бы нарваться на засаду за стенами.

– Тогда давай так, ты остаешься в городе, а мы пойдем, – говорит Муран.

– Ты уверен? Ты хорошо уже себя чувствуешь?

– Отлично! У Елисея еще скоро зелье выносливости появится. И там я уже окончательно восстановлюсь.

– Хорошо, бери с собой мужчин. Постарайтесь забрать то, что привез Лорик. Мужчины покажут тебе другие входы в город. Делайте это осторожно. Старайтесь не попадаться ему на глаза. Уже вечереет. Поэтому давайте выйдите на рассвете.

Муран кивает.

Вечер и ночь проходит тихо. Мои люди иногда выходят на улицу, заниматься восстановлением города еще слишком рано. Снег почти растаял, но теперь по городу текут реки воды. И такое ощущение, что они никогда не закончатся.

Но люди все же выходят, разминаются, прогуливаются. Теперь на нашей обзорной башне снова постоянно есть дозор. И мне докладывают, что люди князи ведут себя все так же тихо.

Три повозки, четыре человека. И больше никого. Это странно и подозрительно. У меня есть несколько версий.

Возможно, на них в лесу кто-то напал.

Но зачем они разделились?

С первыми лучами солнца Муран, Горислав и еще один мужчина отправляются в лес. Они идут через прореху в стене, подальше от людей князя, чтобы те их не заметили.

Им придется сделать круг, чтобы спрятаться, но это лучше, чем попадаться им на глаза. Когда они уходят, то Светозара я отправляю на обзорную башню, чтобы он следил за тем, что происходит. А сам тем временем сообщаю, что буду патрулировать город.

Но на самом деле у меня совершенно другой план. Я хочу восстановить еще несколько домов. Я иду в ту сторону, где мы нашли оборудование для Елисея.

Подхожу к завалу дома и решаю начать с этого места. Эти дома находятся в углуби города. И мне кажется, будет правильным начать восстановление города именно отсюда.

Я остановился посреди брусчатой дороги, ощущая под ногами неровности старых камней. Три полуразрушенных здания стояли передо мной, словно пьяные – стены покосились, крыши провалились, окна зияли черными дырами. Но что-то в этом месте цепляло – может быть, остатки былого уюта, может, энергия, витавшая в воздухе.

Разминаю пальцы, чувствуя, как магия начинает пульсировать в кончиках. Первым делом берусь за лавку травника – самое маленькое здание справа. Мы были тут недавно с Мураном и Елисеем.

Прикладываю ладони к облупившейся стене, и тут же по моим рукам пробегают золотистые искры. Дерево под пальцами начинает шевелиться, словно живое – трещины срастаются, доски выпрямляются, обретая прежнюю форму.

Слышу, как где-то внутри здания что-то щелкает, скрипит, встает на место.

Крыша буквально сплетается заново – черепичные пластины поднимаются в воздух, переплетаются, образуя аккуратную кровлю.

Окна вспыхивают голубым светом – и вот уже в проемах появляются чистые стекла, блестящие на солнце. Запах сушеных трав вдруг наполняет воздух, хотя внутри пока ничего нет – просто память этого места.

Перехожу к булочной. Здесь работа идет сложнее – каменная печь в углу рассыпалась почти полностью. Концентрируюсь, и каменные глыбы начинают подниматься, сливаться, принимая прежнюю форму. Чувствую, как потеют виски от напряжения.

Но вот печь стоит целая, даже дверца с коваными узорами на месте. Деревянные прилавки сами собой скрипят, выравниваясь. В носу щекочет запах свежего хлеба – опять эти странные воспоминания места.

Последним берусь за магазин – самое большое здание. Его восстанавливать тяжелее всего, силы уже на исходе. Но когда ладони касаются двери, вдруг ощущаю прилив энергии – будто само место помогает мне. Кирпичи буквально летят на свои места, выстраивая ровные стены. Лестница на второй этаж скрипит, но выпрямляется, ступенька за ступенькой.

Особенно тщательно работаю над жилыми комнатами наверху. Здесь должно быть уютно. Ощущаю, как под пальцами появляются деревянные полы, теплые от солнца, в окнах – занавески, которых пока нет, но они обязательно будут. В углах комнат сами собой складываются камины из темного камня.

Когда заканчиваю, отступаю на середину дороги, чтобы осмотреть работу. Три здания стоят как новые – нет, даже лучше, чем новые. В них есть душа, история. Брусчатка между ними теперь чистая, без сорняков, пробивавшихся сквозь щели.

Провожу рукой по лицу – оно мокрое от пота. Но внутри – странное удовлетворение. Это не просто дома. Это начало чего-то большего.

Я захожу в магазин, вначале, судя по упавшей вывеске, я подумал что это магазин одежды, но пока я восстанавливал его магией, то заметил кое что еще.

Прохожу через главную комнату, затем иду к дальней двери. Открываю.

Верно подумал. Столы для раскройки, следующая комната – три стола с швейными машинами. Вот и одежду есть где шить. Только материал нужен.

Я вышел из швейной мастерской. Тело ныло от усталости — мышцы дрожали мелкой дрожью, в висках пульсировала легкая боль, как после долгого напряжения.

Но в груди разливалось тепло, какая-то новая энергия, которой не было раньше. Будто сам город делился со мной силой через каждое восстановленное здание.

Снег вокруг почти растаял, обнажив грязные, но уже подсыхающие улицы. Я медленно пошел назад, к центру города, и по пути внимательно изучал каждый дом, каждый переулок. Ноги сами несли меня по знакомому маршруту, пока глаза выхватывали детали:

Вот кузница — ее крыша почти цела, но одна стена дала трещину. Рядом — полуразрушенный колодец, его каменная кладка рассыпалась. Чуть дальше — ряд жилых домов, их ставни болтаются на последних петлях, а из разбитых окон видны следы спешного бегства хозяев.

Я останавливаюсь, закрываю глаза и вдыхаю влажный весенний воздух. В голове сами собой складываются планы:

Кузница — первоочередная. Без инструментов и оружия нам не выжить. Займусь ей завтра.

Дальше буду действовать постепенно, может быть среди завалов найдется еще что-то полезное.