За несколько дней до встречи, которая должна была свести двух государей в Пиквиньи, Людовику XI нанесли визит два эмиссара графа де Сен-Поль, который сейчас лихорадочно пытался вырваться из расставленных им самим сетей. Узнав, что люди коннетабля возвращаются из миссии к герцогу Бургундскому, король решил разыграть небольшую комедию, чтобы вызвать гнев Карла против графа де Сен-Поль. В этом король рассчитывал на поддержку сеньора де Конте, бургундца, которого он захватил в Аррасе и которому обещал свободу при условии, что тот будет сотрудничать с ним ради достижения мира.
Попросив де Конте и Коммина спрятаться за ширмой, перед которой сидел он сам, король приказал сеньору дю Бушажу привести людей коннетабля в его комнату. Как только они пришли, он начал уговаривать их рассказать об их миссии к герцогу Бургундскому. Почувствовав доверие к Людовику, оба посланника вскоре объяснили ему, что граф де Сен-Поль поручил им отвлечь Карла от союза с англичанами. Однако они нашли герцога в такой ярости против короля Англии, что им не только не составило труда убедить его отказаться от союза, но и почти удалось убедить его напасть на англичан во время их отхода в Кале.
Сказав эти слова, чтобы угодить королю, один из эмиссаров начал пародировать герцога Бургундского, топать ногой о пол, клясться святым Георгием, и говорить, что герцог называет короля Англии незаконнорожденным сыном лучника, и пересказывать все насмешки, которые в этом мире можно рассказать о человеке.
Восхищенный тем, что он так хорошо сыграл роль, "король громко рассмеялся и сказал ему, что он должен говорить громче, потому что начинает немного глохнуть, и чтобы он повторил это еще раз", что тот не преминул сделать.
Когда посланники удалились, сеньор де Конте вышел из-за ширмы в состоянии изумления и возмущения, на которое король и рассчитывал. С этого момента у Конте была только одна мысль: как можно скорее доложить Карлу о том, что он только что услышал. Через час он уже скакал галопом к штаб-квартире герцога Бургундского.
Один из секретных пунктов Солеврского договора предусматривал, что та из двух сторон, которая первой доберется до коннетабля, должна будет казнить его или передать другой стороне в течение восьми дней. Граф де Сен-Поль, "не зная, за каким святым следовать", думал бежать в Германию или укрыться за стенами своего замка в Аме. Наконец, он выбрал третье решение и, получив охранную грамоту от герцога Бургундского, попросил убежища в Монсе, в графстве Эно. Если Карл и ненавидел коннетабля, то он также не хотел давать удовлетворение Людовику XI и кроме того, предоставив графу конвой, он неразумно поступился своей честью. Поэтому прошло несколько недель, прежде чем королю удалось путем постоянного давления и новых уступок убедить герцога отдать приказ о передаче графа де Сен-Поль французскому конвою[110].
27 ноября, скрыв лицо капюшоном черного плаща, а руки держа в бархатной муфте, граф прибыл в Париж, где его сразу же поместили в Бастилию и заключили под стражу. Под давлением короля Парижский Парламент в тот же день начал суд над ним. Задача оказалась несложной, в распоряжении Парламента была масса документов, свидетельствующих о изменах и лжесвидетельствах графа. Луи де Сен-Поль, наконец, сам признался и сделал уклончивое и сбивчивое заявление своих ошибок. 19 декабря он был признан виновным в лжесвидетельстве и приговорен к смертной казни. Через несколько часов он взошел на эшафот, задрапированный черной тканью. Гревская площадь была заполнена парижанами, пришедшими посмотреть на конец человека, которого они ненавидели больше всего на свете. Сен-Поль был арестован сеньором де Сен-Пьером, и в столице шутили, что "на небесах идет война, потому что Святой Петр схватил Святого Павла". Рыдая, несчастный Луи де Люксембург отдал Богу душу и, наконец, положил голову на плаху. Какой бы назидательной она ни была, его смерть должна была стать не столь величественной.
Герцогу Бургундскому сообщили о казни графа де Сен-Поль на Рождество. Выслушав посланников, принесших ему эту новости, Карл поначалу проявил сдержанность, но "когда он сел обедать, то начал смеяться и смеялся всю трапезу". "Это прекрасный пример того, — сказал герцог, — насколько можно доверять королю и как король относится к тем, кто хочет быть его другом".
Судя по всему, Солеврский договор не принес Людовику XI ничего, кроме головы коннетабля. Однако, вынужденно отказавшись от своих немецких союзников, король пошел на огромный риск. К концу 1475 года герцог Бургундский вторгся в Лотарингию и основал крупную базу в Нанси. Если бы ему удалось изгнать швейцарцев и занять Савойское герцогство, которое удерживало альпийские перевалы, он получил бы Ломбардию с одной стороны Альп и Германию с другой, и тогда ему оставалось бы только провозгласить себя королем Лотарингии. Тем временем город Берн и его союзники установили контроль над кантоном Во, чьи очаровательные виноградники, пшеничные поля и пастбища образовывали обширную территорию между Женевским озером и Мортеном, которая находилась под контролем савойцев. Согласившись на месячное перемирие, которое должно было истечь 1 января 1476 года, швейцарцы показали, что начинают не доверять Людовику XI, однако, столкнувшись с унизительными требованиями герцога, они сразу же отказались от продолжения переговоров с Бургундией. В Плесси-ле-Тур, куда он удалился на отдых, Людовик провел Совет. На его дело работали не только характер Карла, но и силы, приведенные в действие Солеврским договором. В течение нескольких лет французский король вел финансово-экономическую войну против своего врага в сочетании с пропагандистской кампанией.
Сокровища, унаследованные им от отца, сделали герцога Бургундского самым богатым государем на Западе. Нидерланды были высокоразвитой индустриальной страной и торговали со всей Европой, обменивая свою дорогую продукцию на необходимое им сырье. Во Фландрии четыре большие ярмарки каждый сезон привлекали большое количество иностранных купцов. В главных городах этого региона не только процветала промышленность и торговля, но они постепенно становились финансовыми центрами, где открывались филиалы великих итальянских банков. Когда в начале 1470-х годов Карл Бургундский потратил большую часть состояния, оставленного ему отцом, и был вынужден, как и все остальные, брать в долг, Людовик XI, который хорошо понимал нарождающуюся силу буржуазии и ее денег, и который во время своего пребывания в Женапе внимательно изучал международный финансовый рынок, приступил к подрыву кредита Карла. Будучи другом Флоренции и Медичи, он оказывал все большее давление на Пьеро Медичи и его преемника Лоренцо Великолепного, чтобы они не ссужали деньгами его врагов, короля Англии и герцога Бургундского. Король так искусно действовал, что в 1473 году Карл, которому банк Медичи в Брюгге был готов предоставить лишь незначительные суммы, был вынужден искать кредиторов по всей Италии. Когда был подписан Солеврский договор, Лоренцо Медичи собирался закрыть все кредиты для него.
Более того, Людовик использовал все имеющиеся в его распоряжении средства, чтобы помешать торговле и промышленности в Нидерландах. Учредив ярмарки в Лионе, он нанес решающий удар по ярмаркам в Женеве, а значит, и по торговле бургундских купцов и финансам Савойского дома, сюзерена Женевы и союзника Бургундии. В большинстве перемирий, заключенных с Карлом в 70-е годы, король старался не предоставлять ему торговых привилегий. Однако в марте 1473 года он не смог избежать их предоставления, однако, обеспечил смягчение их последствий, приказав своим офицерам выдавать бургундским купцам как можно меньше конвоев сопровождения. Мера за мерой, он вскоре свел к нулю торговые обмены между Францией и Бургундией, представители которой были вынуждены постепенно отказаться от маршрутов, пролегавших через королевство в торговле с другими странами. В Ла-Манше и у испанского побережья королевские каперы грабили венецианские, генуэзские и неаполитанские суда, идущие из Нидерландов или в Нидерланды. К 1475 году морские перевозки резко сократились, и торговые суда, которые больше не решались отправиться в плавание, теперь теснились в портах Карла Бургундского.
