Ничего не известно о его ранних годах, проведенных за белыми стенами Лоша, в доме, где не хватало денег. В 1429 году, в первые хорошие дни дома Валуа за почти сто лет, маленький Людовик неожиданно оказался в присутствии Жанны д'Арк. Она прибыла в Лош, на пике славы от великой победы, которую она только что одержала над англичанами под Орлеаном. Благодаря письму, написанному одним из молодых рыцарей, собравшихся в Лоше, чтобы пополнить армию Жанны, у нас есть краткий портрет Людовика в детстве. После того, как он отдал дань уважения Орлеанской Деве — она предложила ему бокал вина и с улыбкой сказала: "Мы еще выпьем, в Париже!". Андре де Лаваль пишет, что "отправился в замок, чтобы навестить Монсеньёра Дофина. Это очень красивый и грациозный господин, очень хорошо сложенный, ловкий и приятный, в возрасте около семи лет".
На самом деле ему не было еще и 6-и лет, когда он встретился с девушкой в доспехах, через которую говорил Святой Дух. Когда Людовик достиг зрелого возраста, он никогда не упоминал о ней ни в своих ордонансах, ни в письмах, ни в разговорах, о которых нам сообщили иностранные посланники; однако крайне маловероятно, чтобы мистическое пламя, которое тогда озарило Францию и поразило всю Европу, могло оставить равнодушным ребенка с особенно впечатлительным умом. Возможно, влияние, оказанное на него Девой, следует измерять непоколебимой верой в предназначение своего Дома, которую он сохранил, и горячим поклонением, которое он посвятил Деве, и особенно Деве Клери, которой, как он заявил в одном из своих ордонансов, "мы посвятили себя с ранней юности". В церкви Клери, расположенной примерно в 10-и километрах к юго-западу от Орлеана, находилась — и до сих пор находится — почерневшая от старости, деревянная статуя Богоматери которую крестьянин нашел в поле и которая, возможно, относится к началу распространения христианства в Галлии. Говорят, что Жанна д'Арк пришла помолиться перед разрушенным алтарем этой часовни, которая была разграблена англичанами во время осады Орлеана, и даже возможно, что Людовик сопровождал ее в паломничестве[4].
Именно в 1429 году, в великий год Жанны д'Арк, Людовик начал свое формальное образование под руководством Жана Мажори, бакалавра искусств, каноника Руана, которому впоследствии он был очень благодарен. Склонившись над книгами в одной из мрачных комнат Лоша, юноша изучал грамматику, риторику, светскую и священную историю, математику и музыку — обычные предметы, но к ним подходили с нонконформистским умом и преподавали совершенно оригинальным способом.
Известный гуманист и теолог Жан Жерсон, ректор Парижского Университета, сам составил программу обучения, которую он адресовал как наставнику, так и ученику. Он посоветовал Мажори следить за тем, чтобы слуги Дофина поддерживали атмосферу, способствующую учебе, и, прежде всего, чтобы они избегали лести — яда, который слишком часто портит характер принцев. Школьные задания должны были быть как можно более привлекательными, а Мажори должен был использовать труды, написанные на французском языке (вместо того, чтобы преподавать на латыни). Аналогичным образом, он должен стремиться развивать личные интересы и чувство инициативы Дофина и поощрять усилия ребенка похвалой, а не принуждением. В случае необходимости исправления, выговор должен быть предпочтительнее телесного наказания. Наконец, что касается нравственного воспитания будущего государя, Жерсон рекомендовал Мажори подчеркивать добродетели милосердия и смирения и напоминать своему ученику, что все люди, будь то короли или нищие, равны перед Богом.
Но мир Людовика не ограничивался книгами и крепостными стенами Лоша. После обеда он вскакивал на коня, спускался с каменистого склона, отделявшего замок от деревни, и уезжал в поля. Он научился стрелять из лука, а когда подрос — владеть мечом и копьем. Однако его воспитание, совсем непохожее на воспитание принцев, не дало ему возможности полюбить рыцарские поединки, которые в то время были основным развлечением знати, и с годами они даже стали ему отвратительны, так как на рыцарских турнирах дворяне развлекались, пока англичане грабили королевство.
За годы, проведенные вдали от королевского двора и принцев, Людовик научился чувствовать себя как дома среди простых людей. Он привык пользоваться разговорным языком, носить недорогую одежду, наслаждаться обычной едой и довольствоваться непритязательными жилищами. В то время, когда катастрофы и чудеса были частью повседневной жизни, он естественным образом перенял религиозность окружающих его людей. Дева Мария стояла рядом со троном Божиим, но она была матерью, она понимала нужды ребенка, а что касается его собственных родителей, то Людовик их почти не видел. Под руководством Жана Мажори он читал жития великих святых и слушал истории, рассказанные его товарищами. Святые, которые были такими же людьми, как он, не могли оставаться бесчувственными к людским мольбам и в обмен на справедливую дань почитания (ведь, в конце концов, они не могли заботиться обо всех) они оказывали очень полезные услуги, такие как лечение колик, продвижение какого-либо предприятия или обеспечение безопасности путешественника.
Не испытывая любовь, которая обычно связывает ребенка с родителями, Людовик нашел выход своим привязанностям в мире животных, с собаками, птицами или более экзотическими существами. Это отношение, которое было результатом одинокого детства, вероятно, также отражало таинственную работу, которую человек проделывает, чтобы приспособиться к вселенной. Возможно, безусловная преданность собаки и загадочная грация леопарда утешали ребенка за те унижения, которые пережил его отец, и свою покинутость, которую он осознавал.
В 1433 году, когда ему шел 11-й год, очередной переворот при дворе его отца положил конец его уединению. Покинув мрачную крепость Лош, Дофин переехал жить к матери и сестрам в Амбуаз, в чистый замок с видом на Луару, в нескольких километрах от города Тур. В то время никто, кроме, возможно, Жана Мажори, не знал о той грозной силе, которую природа и воспитание заложили в становление его личности в сонном мирке Лоша. Его образование выходило за ограниченные рамки изучения книг и физической подготовки. То, что Людовик узнал о характере и правлении своего отца в годы, предшествовавшие его прибытию в Амбуаз, должно было сформировать в нем поведение Дофина, а также понимание политики короля. Он узнал, как некогда могущественное королевство пало так низко, и почему он, наследник Капетингов, оказался наследником несчастья и позора.
Известная как центр христианства, средневековая Франция простиралась от фламандских городов Брюгге и Гент до Средиземноморского побережья. Она была богато одарена реками и портами, плодородными равнинами и виноградниками, лесами, горами и долинами. К середине XIII века, во времена Святого Людовика (Людовика IX), герцогам и графам, принадлежавшим к французской феодальной системе, пришлось отказаться от претензий на суверенитет и признать, хотя бы номинально, верховенство дома Капетингов. Крепостные и лично свободные крестьяне, купцы с ярмарок в Шампани, ремесленники из мастерских Брюгге и Руана обеспечивали епископам и баронам материальное благополучие, доселе неизвестное на Западе. Процветающее и густонаселенное, королевство Франция задавало тон всей Европе в области знаний и рыцарства. "Король Франции — король королей в этом мире", — писал английский историк Матфей Парижский.
Но еще до середины XIV века это королевство было ужасно изуродовано: достаточно было одного поколения, чтобы оно стало жертвой кровавой анархии.
Претендуя на корону Франции[5], английский король Эдуард III отправился на континент с армией, равной которой Европа еще не видела. Состоящие в основном из пехотинцев и лучников, английские войска имели достаточно возможностей отточить свою тактику в шотландских войнах. Недисциплинированная тяжелая рыцарская французская кавалерия оказалась хрупкой, как стекло, и ни мечты о рыцарских подвигах, ни надежды на жирные выкупы не могли преодолеть ее уязвимость. В 1346 году при Креси Эдуард III наголову разбил рыцарство Филиппа VI. Десять лет спустя, при Пуатье, его сын, Эдуард Черный принц, уничтожил армию, преемника Филиппа, короля Иоанна II, который сам попал в плен и был увезен в Лондон. С тех пор ничто не могло помешать подвигам английских войск, которые регулярно опустошали территорию противника. Компании наемников из разных европейских стран, орды диких авантюристов, пронеслись по французским провинциям, сея смерть и уничтожая все, что они не могли захватить или поглотить на месте. Возмущенные экстравагантным поведением своих господ, жители городов и сельской местности подняли знамя восстания. Восставшие сжигали дворянские замки, убивали их владельцев, а жители Парижа, изгнав правительство короля из столицы, установили в городе власть толпы. В разгар анархии по стране прошла эпидемия чумы: между 1347 и 1350 годами Черная смерть унесла треть или, возможно, даже половину населения Франции.
