Он ведет нас внутрь, где цвета не становятся светлее, и это странным образом соответствует моему брату. Иногда с ним весело, но в остальном он загадка. У него есть слои тьмы и сдерживаемых эмоций, и ему не с кем ими поделиться.

В прихожей есть лестница, ведущая наверх справа, с дверями, обрамляющими остальную часть комнаты. Он направляется в заднюю часть, жестом предлагая нам следовать за ним, пока не появится кухня. В ней черные мраморные полы, черные глянцевые шкафы и черный обеденный стол.

— Твое восприятие цвета — это… нечто, — размышляет Флора, принимая все это во внимание, и говорит именно то, что я думаю.

Мой брат ничего не отвечает, не то чтобы она, кажется, возражала. Вместо этого он дважды проверяет, заперта ли задняя дверь, прежде чем вести нас налево. — Здесь две комнаты. Поступайте с ними, как вам заблагорассудится. Только не поднимайтесь наверх. Ванная там, и вы знаете, где еда. Гостиная находится через другую дверь от кухни. Еще раз, только не вздумай трогать мое барахло наверху, — ворчливо повторяет он, прежде чем направиться обратно к входной двери.

— Куда ты направляешься? — Спрашиваю я, когда становится ясно, что он не собирается открыто давать объяснения, и он пожимает плечами, натянутая улыбка появляется на его губах, когда он берется за ручку двери.

— Чтобы прикрыть вас.

— Прикрыть нас?

— О, ты же не знаешь. Вы отправились в свое приключение, которое теперь определенно имеет смысл, но, э-э,… Вэлли не умерла. Она никогда и не была.

33

АДРИАННА

О

бразы порхают в моей голове. Шепот о судьбоносных парах, причудливой магии и белом драконе, танцующих в моих снах. С каждым моим вздохом видения становятся слабее, по мере того как мое тело вырывает меня из глубин бессознательного состояния. Мои мышцы болят, когда я вытягиваюсь под мягкими простынями, стон слетает с моих губ, когда я вздыхаю, намек на удовлетворение поселяется глубоко в моем животе, прежде чем я открываю глаза.

Черные занавески развеваются на ветру, заставляя мои глаза прищуриться от замешательства. Мое удовлетворение исчезает, когда меня охватывает неуверенность. Упираясь ладонями в матрас, я отодвигаюсь назад, пока не оказываюсь прислоненной к изголовью кровати, что дает мне лучший обзор незнакомой комнаты, в которой я нахожусь.

Простыни, расстеленные подо мной и поверх меня, такие же черные, как занавески, которые гармонируют с ковром, изголовьем кровати и каждым предметом мебели в комнате.

Где я, черт возьми, нахожусь?

От этой мысли у меня по спине пробегает магическая дрожь, и долю секунды спустя дверь спальни распахивается. Я бросаюсь вперед, похлопывая себя по грудной клетке, чтобы не обнаружить ни одного из своих кинжалов в пределах досягаемости, но мой приступ паники утихает при виде Крилла в проеме открытой двери.

Его каштановые волосы зачесаны назад, следы от пальцев видны по всей длине, а его широко распахнутые глаза ищут мои.

— Ты это почувствовал?… что бы это ни было? — прохрипела я, облизывая пересохшие губы, когда он кивнул. Он входит в комнату, со щелчком закрывая за собой дверь, и подходит к кровати.

— Это как будто сказало мне войти сюда прямо сейчас, давая понять, что ты проснулась, — объясняет он, и я делаю глубокий вдох. Напоминание о том, что сны, преследовавшие мое зрение, были не выдумкой, а воспроизведением последнего, что я помню перед тем, как мир погрузился во тьму.

Этому действительно нужно прекратиться. Предполагается, что я должна быть бдительной и готовой действовать в любой момент, но мой разум, тело и душа как будто знают, что в их объятиях я в безопасности.

— Все в порядке? — Спрашиваю я, надеясь отвлечься от магии, которая струится по моим венам.

Крилл садится рядом со мной на кровать, его мускулистые руки обвиваются вокруг меня в теплых объятиях, прежде чем он убирает выбившуюся прядь волос с моего лица. — Все в порядке. А как насчет тебя?

Я пожимаю плечами, за что получаю острый взгляд, прежде чем заговорить. — Где мы? — Моя попытка отвлечься от темы, кажется, срабатывает, когда он ерзает, устраиваясь поудобнее на кровати.

— У Бо, — предлагает он, заставляя меня нахмуриться.

— В кампусе?

— Мы не знали, куда еще пойти, и ты была в отключке, — бормочет он, в его глазах мелькает неуверенность, и я качаю головой.

— Нет, вы поступили правильно. Тут просто все кажется таким…

— Черным? — заканчивает он, в его словах слышится намек на веселье, и я киваю в знак согласия.

Напряжение немного спадает с моих конечностей, когда я встречаюсь с ним взглядом. — Странное ощущение, — признаюсь я, заслужив понимающую улыбку от моего дракона.

— Я согласен. Мы как будто взвинчены всем этим напряжением и эмоциями. — Я киваю, чувствуя то же самое и в своих венах. — Броуди сказал, это потому, что магия сработала. Они сделали нас судьбоносными парами.

Я киваю, мое дыхание со свистом вырывается из моих губ, когда я задаю вопрос, в котором я все еще немного не уверена в своем усталом состоянии. — Марионетка…

— Они этого не достигли, — вставляет он, и оставшееся напряжение, которое не отпускало меня, ослабевает.

— Хоть какое-то облегчение, — предлагаю я, шевеля пальцами, когда напряжение не спадает от магии, пульсирующей в моем теле.

Он берет мою руку, заключает ее в свою и проводит большим пальцем по моей коже. — Сделай глубокий вдох. Броуди помог нам понять, как не допустить этого. По крайней мере, пока, — объясняет он, прижимаясь губами к костяшкам моих пальцев, прежде чем продолжить. — Я уверен, что тебе будет в тысячу раз легче с твоим разумом фейри, но все дело в том, чтобы сосредоточиться на своих чувствах среди окружающего безумия, — заявляет он, постукивая себя по виску свободной рукой. — Покалывающее и ошеломляющее ощущение возникает потому, что мы чувствуем все. Мы все привязаны к тебе, но и друг к другу тоже. Связь между нами сейчас просто укреплена магией.

Мои глаза расширяются, удивление окутывает мои мысли. — Это… много.

— Да. Я думаю, из-за того, что все это ново, мы не знаем, что на самом деле чувствуем. Вероятно, именно поэтому это так маниакально, но если ты сможешь сделать глубокий вдох, соединиться со своим центром и сосредоточиться на своих собственных мыслях и чувствах, это должно позволить тебе отделить других. По крайней мере, достаточно, чтобы посадить их за закрытую дверь, чтобы это не было таким подавляющим, — добавляет он, и его улыбка становится ободряющей.

— Тогда как ты это почувствовал и догадался прийти сюда? — Спрашиваю я, заинтригованная, и он пожимает плечами.

— Я продолжал открывать воображаемую дверь, которую Броуди велел мне представить, чтобы я мог быть начеку из-за тебя, — предлагает он, избегая моего взгляда с намеком на смущение, и это разрушает мое сердце наилучшим из возможных способов.

— Спасибо. Ты не должен был этого делать, — бормочу я, наклоняясь к нему, когда он запечатлевает еще один поцелуй на моей коже. На этот раз это в уголке моего рта.

Мы сидим бок о бок, и он дает мне время прийти в себя и попытаться осмыслить все, что произошло. Я понятия не имею, который час, как долго мы здесь находимся или что-то еще, кроме того, что мы сидим здесь вдвоем, но этого достаточно. Впервые я доверяю окружающим меня основам, вместо того чтобы сносить все бульдозерами, чтобы восстановить контроль.

Если Крилл сидит спокойно и собранно, то я должна воспринять это как знак того, что непосредственной опасности, о которой стоит беспокоиться, нет.

Время идет, и меня даже не волнует его темп. Быстро. Медленно. Это не имеет значения. Я трачу время на то, чтобы сосредоточиться на своем дыхании и своих мыслях, медленно отделяя их от кровавой бойни в моей голове, прежде чем вызвать воображаемую дверь в своем сознании. Этого достаточно, чтобы успокоить бурление в моих венах, и я делаю вдох, о котором даже не подозревала, что задерживала дыхание.