— С первого дня, как я обратился.

Его ответ застает меня врасплох, заставляя пялиться на него, прежде чем я прихожу в себя. Мне приходится прочистить горло, прежде чем я могу заговорить, что, кажется, только забавляет его. — Сколько тебе было лет?

— Недостаточно взрослый. — Он опускает взгляд, когда я хмурюсь сильнее.

Я хочу вернуться к тому, что было раньше, и заставить его почувствовать себя лучше, но это невозможно. Все, что я могу сейчас сделать, — это быть той, кто ему нужен в будущем.

— Это безумие, — бормочу я, не зная, что еще сказать, и грустная улыбка приподнимает уголок его рта.

— Это мой отец.

— Я не думала, что можно ненавидеть его больше, чем я уже ненавижу, — ворчу я, и он посмеивается.

— Это всегда возможно.

— Я не верила, что в этой жизни возможны такие вещи, — выпаливаю я, ненавидя эти слова, как только они слетают с моих губ.

— Например? — спрашивает он, заинтригованный, и я качаю головой.

— Ничего.

— Не стесняйся меня, Альфа. — Он наклоняется через стол, отодвигая мою пустую тарелку в сторону, и берет мою руку в свою.

Закатывая глаза, я избегаю его пристального взгляда. — Сладкие слова и глубокие мысли — это не совсем то, чем мы занимаемся.

Вокруг нас опускается тишина, переходящая в неловкость, прежде чем он заговаривает. — Почему это? — Мой взгляд метнулся к нему, но когда я не сразу отвечаю, он приподнимает бровь. — Почему? — повторяет он, продолжая держать меня за руку, когда поднимается со своего места, обходя обеденный стол, пока не оказывается прямо рядом со мной. Он поднимает меня на ноги, так что мы оказываемся нос к носу, затем свободной рукой берет меня за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.

— Ты обхватываешь мою киску, и мы трахаемся, — запинаюсь я, правда на вкус как свинец на моем языке, когда его взгляд сужается.

— И это все, что тебя волнует?

— Нет, — быстро отвечаю я, паника пробегает по моему телу, но он, кажется, верит мне.

— Но ты думаешь, что для меня это все? — наконец он что-то бормочет, наклоняя голову, когда рассматривает меня, и все, что я могу сделать, это пожать плечами.

Это именно то, что я думаю, что это значит для него? Возможно? Нет… Я не знаю, но мы действительно не произносим сладких слов и глубоких мыслей, так что я на самом деле понятия не имею.

Чтобы довести мою мысль до конца, он продолжает сжимать пальцами мой подбородок, удерживая меня на месте, а другой рукой отпускает мою руку, быстро двигаясь, чтобы обхватить мою киску.

— Я могу обхватить ладонями твою сладкую киску и все еще вести с тобой глубокй разговор, Адрианна, — хрипло произносит он, посылая дрожь по моей спине, когда я смотрю на него.

— Адрианна, да? — Я выдыхаю, остро осознавая, что мое полное имя никогда не срывалось с его губ. По крайней мере, не в моем присутствии и определенно не нацеленный на меня.

— Кажется, мне нужно прояснить с тобой некоторые вещи, и меня это абсолютно устраивает, — заявляет он, усиливая хватку на моей киске, в то время как его большой палец сильнее прижимается к моему подбородку. — Когда я заставляю тебя признавать, что ты моя, когда я беру все, что ты можешь предложить, и когда я бросаю тебе вызов на каждом шагу, это исходит из того места глубоко внутри меня, о существовании которого я даже не подозревал.

От его слов у меня перехватывает дыхание, но возникает естественная потребность спрятаться за юмором. — Твой чл…

— Не произноси «твой член» и не порти мою глубокую речь, Альфа, — прерывает он с понимающим блеском в глазах, и я ухмыляюсь.

Он знает меня лучше, чем я могу заставить себя признать.

Придвигаясь ближе, так что наше дыхание смешивается, он продолжает. — Я чертовски люблю твой юмор, твои загадочные улыбки, твой разум, твое тело… все, но более того, я одержим желанием узнать все что возможно в тебе. И волнение от знакомства с тобой навсегда оставит меня в твоей власти. Я хочу познать каждую частичку тебя, внутри и снаружи. Своим разумом, своим телом, всем моим существом.

Твою мать.

— Касс… — прохрипела я, эмоции застряли у меня в горле, когда я моргнула, глядя на него, но он прижал палец к моим губам, не давая мне произнести ни слова.

— Пока нет. — В его глазах появляется нежность, когда он целует меня в лоб. Но так же быстро, как он это делает, он отступает, снова зацикливаясь на моих глазах. — Я покинул свой старый дом еще до того, как узнал о твоем существовании, но я знаю, что это было ради тебя. Я знаю, что мы еще далеко не закончили этот безумный виток, который, очевидно, называется жизнью, но я знаю, что с тобой я на правильном пути.

Как я вообще могу подумать о подходящем ответе на это? Как я вообще могу что-то выразить после этого?

— Похоже, ты сражен на повал, — бормочу я, не зная, что сказать еще, и улыбка, расплывающаяся на его лице, не похожа ни на что, что я когда-либо видела у него раньше.

— Да, черт возьми, я влюблен, но не используй свой юмор, чтобы скрыть красоту, которая лежит между нами.

Ну, черт возьми. Очевидно, он все-таки больше, чем сварливое лицо и горячее тело. Он — все и даже больше, и я не знаю, как это понять. Что я знаю наверняка, так это то, что он здесь, со мной, ради меня, и я знаю, что не смогла бы сделать это без него.

Слова снова предают меня, когда я поднимаю руку, чтобы прикоснуться к его щеке. — Ты невыносим.

— Может быть, но пока я твой, а ты моя, мне все равно.

14

АДРИАННА

У

треннее солнце заглядывает в окно, пока мной овладевает удовлетворенность. Не могу поверить, что могу, открыто признать, что Кассиан был прав, но он был прав. Мне это было нужно. Больше, чем он когда-либо узнает. С помощью Джейни я нахожусь в мире со своей волчицей, одновременно оттачивая свои способности фейри. Быть рядом с другим волком, тем более самкой, которая воздерживается от осуждения и прочей ерунды, а вместо этого намеренно помогает мне чувствовать себя комфортно в моей собственной шкуре, — редкий дар.

С моими новыми способностями я могу слышать трепещущее сердцебиение Кассиана с того места, где он лежит рядом со мной. Его насыщенный древесный аромат остается в моем носу, а мой пульс учащается с каждым вдохом.

Прошлая ночь была… странно особенной.

Прошлой ночью я не смогла подобрать ни единого слова по сравнению с тем, что он мне предложил, и в конце концов оставила попытки. Это было бессмысленно. Я узнаю слова, когда они будут там, и они будут, просто не тогда, когда я так увлечена им.

Впервые прошлой ночью он обхватил мою киску, но не трахнул меня. Вместо этого он проник в меня с проникновенными словами, которых я не ожидала, в отличие от его члена. Слова, которые разрешили все опасения, когда его глаза впились в мои.

С полным желудком и полным сердцем я приняла душ, прежде чем мы скользнули под хрустящие простыни на его кровати, и я стала свидетельницей привязанности чувствительного волка, чувствуя, как та же потребность струится по моим венам.

Я провела ночь, прижавшись к нему с головы до ног, наслаждаясь нашей связью, пока он окутывал меня своим теплом. Если он двигался, я делала то же самое. Если я двигалась, он делал то же самое. Вместо того, чтобы бушевать от его тепла, я была очарована им.

Я в восторге от него, так же как от Крилла, Рейдена и Броуди. Принимать это с каждым днем все больше и больше — это одновременно и благословение, и отвлекающее проклятие, но, тем не менее, оно того стоит.

— Как долго ты не спишь? — Его вопрос застает меня врасплох, когда я смотрю на него. Его глаза закрыты, но я чувствую легкое изменение в звуке его сердцебиения, подтверждающее, что он проснулся.

— Откуда ты знаешь, что я не сплю, с закрытыми глазами? — Я отстраняюсь, мягкая улыбка изгибает уголок моего рта, когда я смотрю на него.

— Потому что я отсюда слышу, как крутятся шестеренки в твоей голове. — Задница. Его глаза открываются, и он смотрит на меня, приподнимая бровь мгновение спустя. — О чем ты думаешь?