Она слишком занята, разглядывая обожженную плоть, чтобы заметить меня, и я быстро разделываюсь с ней, наблюдая, как она оседает у моих ног. Удовлетворенный, я всматриваюсь в темноту, готовый к новой атаке, когда вдалеке вспыхивает огонь. Нужно время, чтобы понять, откуда он, и я расслабляюсь, когда вижу, что это Крилл уничтожает еще больше обезумевших тварей по другую сторону света.

Под звуки песнопений Броуди, эхом раздающихся в моих ушах, и моими союзниками, сражающимися по своим фронтам, я вхожу в ритм, уничтожая одного вампира за другим, пока больше никого не остается.

Дерзкая ухмылка приподнимает уголок моего рта, когда я вытираю руки. Адрианна, должно быть, чувствует то же достижение, потому что мгновение спустя яркий свет гаснет, и мирные жители больше не находятся под ее непосредственной защитой.

По толпе проносится ропот, их захлестывают чувства благодарности и облегчения. Каждый бросает какой-то взгляд в сторону Адрианны, но она, кажется, не замечает этого, поскольку, прищурившись, разглядывает что-то вдалеке.

— Что случилось? — Спрашиваю я, бочком подходя к ней мгновение спустя, и она хмурится еще сильнее.

— Что это? — Она указывает вдаль, но все, что я вижу, — это пустую территорию академии. Я пожимаю плечами, уверенный, что ей все мерещится, но тут рев сверху заставляет меня замереть. Крылья Крилла взмахивают в воздухе, когда он облетает небо впереди, прежде чем направиться обратно в нашу сторону.

Тогда я чувствую это, его эмоции через нашу связь. — Ты тоже это чувствуешь? — Спрашивает Адрианна, сжимая мою руку со смесью утешения и беспокойства, и я ворчу.

— Я опустил стены. Он насторожен, взволнован и…

— Предупреждает нас, — заканчивает она, обшаривая глазами небо в поисках следующего шага Крилла.

— Вампиры. Еще вампиры, — заявляет Броуди, бросаясь к Адрианне с другой стороны, и я чертыхаюсь. Еще? Конечно, их больше. Это все, что нам сейчас нужно. — Что нам делать? — спрашивает он, не сводя глаз с Адрианны, но это бессмысленный вопрос, когда мы все уже знаем ответ.

Прижимаясь губами к ее виску, я на долю секунды вдыхаю ее запах, прежде чем повернуться лицом к Броуди. — Мы делаем то, что делаем всегда: мы сражаемся.

Стремясь покончить с этим скорее, чем позже, я бросаюсь навстречу толпе вампиров, которая несется к нам. Позади меня сияет свет, и я знаю, что магия Адрианны снова обретает собственный разум.

Мои глаза прищуриваются, когда я бросаюсь к бойне, моя вампирская скорость недосягаема для тех, кто спотыкается на пути к нам. Я уничтожаю первых шестерых, прежде чем они успевают заметить мое присутствие, в то время как Крилл поджигает их с задних рядов.

Волнение пульсирует во мне, подтверждая, что я слегка не в себе, с каждым из них, кто падает на землю. Вместо того чтобы прятаться от этого чувства, я наслаждаюсь им, расправляясь с четырьмя из следующего ряда, прежде чем остановиться на месте.

— Правда, сынок? Ты хочешь, чтобы все закончилось вот так? — Моя мать приподнимает бровь, глядя на меня, ее волосы идеально уложены, наряд такой же безупречный, как всегда, когда она бродит среди обезумевших вампиров.

— Почему ты здесь? Зачем ты это делаешь? — Я рычу, ярость кипит под поверхностью, когда я стою перед женщиной, которая принесла мне лишь боль и страдания. Даже это преувеличение. Я никогда не был для нее в числе приоритетов, даже когда ее избрали профессором в академии. Теперь я вижу этот шаг таким, какой он есть: ее попытка пробраться в ряды нового времени. Она думала, что сможет оставаться на шаг впереди академии, если будет среди нее.

Теперь она та чужачка, какой была всегда, и я больше не на ее стороне.

— Ты действительно думал, что Совет так легко сдастся? Как глупо, — презрительно говорит она, ее глаза сужаются в щелочки, словно ей неприятно объясняться передо мной.

В этот момент, в этом единственном взгляде, я понимаю, что мне не нужны от нее объяснения. Мне вообще ничего не нужно. У меня уже есть все, что мне когда-либо понадобится.

Даже если бы у меня не было ничего, это было бы больше, чем я когда-либо мог получить от нее.

В ее теле нет ни одной заботливой кости. Ни одной. Она всегда думает только о себе. Всегда.

— Глупо то, мама, что ты могла подумать, что будешь важна после всех этих лет? Ты больше не полезна нашему королевству, ты никчемна для нашего народа, и ты не заслуживаешь той власти, которая так легко была тебе дана. А теперь, если не возражаешь, мне нужно защищать академию, — заявляю я, делая шаг назад и слегка отдавая ей честь.

Мое пренебрежение только сильнее выводит ее из себя, и ее руки сжимаются в кулаки, но это больше не моя проблема. Повернувшись к ней спиной, я нацеливаюсь на ближайшего обезумевшего вампира, но прежде чем я успеваю сделать хоть шаг, пальцы запутываются в моих волосах, откидывая голову назад, когда шепот эхом отдается в моем ухе.

— Ты всегда был никчемным отпрыском. Я отправила тебя в академию в надежде, что ты проявишь себя передо мной, но я должна была знать, что ты потерпишь неудачу. Никчемный, нелюбимый и одинокий. Это то, кем ты всегда был и кем ты всегда будешь. А теперь попрощайся с этой маленькой жизнью, которую, как тебе кажется, ты создал для себя, потому что я собираюсь сжечь все это дотла. Начиная с тебя. — Ее угроза обвивается вокруг моего тела, когда ее руки тянутся к моей шее, готовые прикончить меня точно так же, как я разделывался с обезумевшими.

Моему гневу нет границ, когда я тянусь к ее запястьям, но она на шаг опережает меня, двигаясь раньше, чем я успеваю. Мое горло сжимается от ее крепкой хватки, угрожая сломаться в следующий момент, но прежде чем мир погружается во тьму от того, что она сжимает мою шею, в воздухе раздается рычание, и ее хватка на мне ослабевает.

Я свободно падаю, моя спина ударяется о землю мгновением позже, когда мои пальцы запутываются в пучках травы. Мне требуется минута, чтобы отдышаться, задыхаясь с каждой секундой, пока я удостоверяюсь, что я, блядь, не мертв. От рук моей матери, не меньше.

Подтягиваясь, я быстро опрокидываюсь обратно, когда четыре лапы и ряд оскаленных зубов перепрыгивают через меня, повалив маму на землю рядом со мной. Повернув голову, я в полном восторге наблюдаю, как мою маму без усилий пережевывают и выплевывают.

Пронзительные карие глаза встречаются с моими в темноте, и связь в моем нутре оживает.

Кассиан.

Не только он, но и все волки.

Я сижу в благоговейном страхе, наблюдая, как бесчисленные обезумевшие вампиры вместе со своим глупым лидером падают от когтей Кеннерских волков и пламени Крилла, пока кампус не наполняется чувством спокойствия.

Восставая из пепла ночи, с волком рядом, я направляюсь к светящемуся маяку, который ведет меня домой.

Я начеку, я готов, я полон решимости. Потому что, хотя хаос, возможно, и прекратился, он лишь временный, и самое время положить ему конец навсегда.

48

АДРИАННА

— П

устите всех внутрь. Я не думаю, что нам нужно ожидать новой атаки, но в этих стенах они в большей безопасности, чем там, — командую я, кивая Бо, который открывает двери без единого слова.

Странное ощущение. На моих плечах тяжесть битвы, но физического истощения нет. Все дело в психике. Защитный свет, который расцветает во мне, превращает меня из девушки, которая сначала действует, а потом думает, в женщину-защитницу, и в этом есть что-то поэтическое, что согревает мою душу. Или, может быть, это и есть магия.

Стоя у открытых дверей, я машу всем заходить внутрь, получая шепот благодарности от нескольких проходящих гражданских. Я просто мягко улыбаюсь, пока мой взгляд обшаривает ночной воздух в поисках моих мужчин.

Первым я нахожу Броуди, который неторопливо приближается ко мне с одобрительной улыбкой на губах. Он ничего не говорит, когда подходит, чтобы встать рядом со мной, его пальцы скользят по моей спине, молча предлагая мне свою поддержку, когда он призывает всех войти вместе со мной.