- Вы поменялись, - заметила Лаула.

Стикс, как раз рассматривающий рычажок включения света, повернул к ней лицо с выражение вежливого любопытства.

- Не только внешне, но... Ваше, твое, поведение тоже изменилось.

- Можно на «ты», - ответил Стикс. - В конце концов, тебе быть моим начальником. Да и я не буду чувствовать себя такой старой развалиной, какой являюсь на самом деле.

Лаула кивнула, будто послушная ученица, и тут же укорила себя. Почему ей так неловко с этой ипостасью Клинка? Тот, кстати, вполне успешно включил и выключил свет в их купе с помощью рычажка.

- Что касается твоего замечания, леди, - произнес довольный своим исследованием Стикс. - Я меняю облик не только для вида и не только внешне.

- А если подробнее?

- Можно и подробнее. Но просто так рассказывать все свои темные и злые секреты мне будет скучно, пожалуй. Хочешь сыграть со мной? Вопрос-ответ. Игра простая и древняя, как я.

- В народе говорят, что дьявол тебя всегда обманет, - заметила Лаула, не собираясь, впрочем, отказываться.

В конце концов - все какое-то развлечение.

- Хотя бы в таком случае - я не дьявол, - спокойно парировал Стикс. - Итак, задашь вопрос первой, или мне начать?

- Зачем ты меняешь облик, и как? - тут же спросила Лаула.

- Это несерьезно, леди. Выберу вопрос из двух сам. Итак, я записываю образ, созданный в моем мозгу на свою Стигму изменения. В качестве бонуса, могу разобрать детальнее.

- Нет уж, спасибо, - разочаровано ответила девушка.

Хотела схитрить, но была переиграна всухую. Конечно, она знала, что такое Стигма. Так назывались особые способности Темных. Стигмы у них - как знак их греховности, и Мольбы у Светлых - как сила их веры.

Ну и то, что он меняет облик через Стигму, было довольно очевидно. Хотя Лаула и хотела своей маленькой хитростью получить личное устное подтверждение об этом. Что ж, глупо было надеяться так запросто обхитрить величайшего из Темных.

- Мой ход? - произнес, меж тем, он. - Итак, возвращаясь к нашему разговору в Анубисе... Ты бывала там посетителем. И навещала кого-то. Мой вопрос - кого?

Лаула вздохнула. Не очень приятный вопрос, но она, пожалуй, привыкла. Да и, в конце концов, было бы глупо ожидать, что Темный не заинтересуется подобным.

- Мой отец, - твердым голосом ответила девушка.

Стикс уважительно склонил голову.

- Светлая такой силы как ты должна иметь интересную историю, - сказал он. - Я рад, что ты стала моим хозяином.

- Ты не моя собственность, - покачала головой Лаула. - Рабство запрещено. Мы в просвященных землях.

- Ну, это спорный вопрос, - Темный улыбнулся. - Ведь практика Перстов Указующих и их Клинков довольно... распространена.

- У нас не так много Темных, чтобы Персты и Клинки были распространены.

- Но они есть. И их не так уж мало, раз для них учредили отдельный орден в вашей Церкви, верно? И вот каждый Клинок, по сути, является рабом своего Перста. Его вещью. Его собственностью. Не скажешь же мне ты, что я являюсь гражданином вашей светлой страны?

Стикс гулко рассмеялся собственной остроте, но Лаула его, конечно, не поддержала. Более того, ее взгляд был уставлен в одну точку, что говорило о том, что девушка сосредоточенно размышляет над словами Клинка.

- В конце концов, ты прав не во всем, - медленно начала она. - Да, ты - не гражданин. Но и не моя собственность. Ты принадлежишь Церкви, не мне. И ты не вещь, несмотря на звание Клинка. Ты... осужденный на полезные работы. Я знаю, что в древности тоже была такая практика, и это не было рабством.

- Ну, у осужденных в мое время были какие-то права, - Стикс спокойно приподнял брови. - А сейчас... какие у меня есть права?

- У тебя есть право служить Церкви, светлым и добру, - решительно ответила Лаула. - Это - то самое право, которое не в силах отнять даже Господь.

Она сказала уверенно, больше не играя в пикировку с Темным, но и не цитируя своих учителей. Сказала от сердца. И уже в следующий миг приложила ладошку к губам, опасаясь, что ее слова могли граничить с ересью.

И выражение лица Стикса, вместе с медленными аплодисментами в ее сторону, только усилило ее опасения.

- Очень хорошо сказано, Лаула. Жду не дождусь, когда смогу послужить Церкви, светлым и добру. Поверь мне - крови будет много.

- Моя очередь на вопрос, - заметила, меж тем, Лаула, проигнорировав его слова. - Итак, ты меняешь облик. Но зачем?

- Для удовольствия, - расплылся в довольной улыбке Стикс. - Дам совет - совсем необязательно врать, чтобы не говорить правду тогда, когда ты хочешь ее скрыть. И ты, например, могла бы на мой вопрос ответить, что навещала не отца, а, скажем, члена семьи. Семья - понятие очень зыбкое, ведь ее членом может быть и нянька, возившаяся с тобой с детства.

- Я не знаю, что означает «нянька», - Лаула нахмурилась. - Это что-то Темное? Впрочем, не важно. Лучше ответь на мой вопрос нормально.

- Ну ладно, - Стикс пожал плечами. - В знак моего уважения. Если быть откровенным, то из-за твоих печатей я не могу использовать все свои Стигмы. У меня их слишком много, чтобы их могла питать имеющаяся у меня крошка силы.

- Малая часть Темных в просвященном мире когда-либо будет иметь такую силу, как у тебя сейчас.

- Что знаешь ты о настоящих Темных? Ладно, уверен, что что-то знаешь, раз твой собственный отец был заперт в Анубисе. Но сейчас во мне эта жалкая сила, равная десяти-двадцати средним убийствам? Фи. Скажу тебе так - вместе с обликом я меняю и набор своих Стигм. В образе Юноши они, по большей части, боевые. В нынешнем... я становлюсь неплохим умельцем в тонких манипуляциях. Есть и еще, но... Не буду портить тебе сюрприз.

- Засчитано, - признала девушка. - Теперь можешь спросить меня. Хочешь узнать об отце?

- Дай мне десять минут, и я назову твою фамилию, вспомнив того, кто сидел в моем милом Анубисе, - Стикс мило улыбнулся. - Тем не менее, мне интересно узнать, что он сделал, чтобы стать Темным?

Лаула тяжело вздохнула, приготовившись ответить, но тут дверь в их купе, после быстрого стука, отворилась.

«Два года назад. Поезд Тайфун.»

- Я прошу прощения за вторжение, - начал говорить мужчина, вошедший в купе Перста и Клинка. - Но в нашем купе вышел из строя кондиционер. А мои дочери...

Он охнул, рассмотрев Лаулу, и она удивилась не меньше. Ведь перед ними сейчас стоял отец тех самых девочек, которым Стикс давал сладости на перроне. Его звали Хакку.