— Так приятно, правда? — раздался за её спиной голос Чертополоха. — Сказать себе правду и почувствовать свободу.

Фиалка услышала оттенок самодовольства, и на неё вдруг накатила злость. То ли от того, что он оказался прав, прочитав её мысли. То ли от того, что именно из-за него она вдруг переосмыслила свои отношения с Ильёй, и теперь будущее снова приобрело неопределенность ещё худшую, чем при попадании в это место. Обида на этот поворот в её жизни и то, что этот лесной дикарь снова послужил ему причиной, нахлынула на неё. Да кто он вообще такой, чтобы так самодовольно рассуждать о ней⁈ Фиалка резко развернулась к Чертополоху и села, от гнева даже забыв прикрыться.

— Ты самый умный, да? Думаешь, раз я разобралась в себе за одну секунду после твоей фразы, значит, ты меня уже знаешь? Да пошел ты! Психолог хренов!

Она поняла, что он остановил руку в самый последний момент, когда поток воздуха, разогнанный его ладонью, колыхнул волосы возле её щеки.

Не сводя с неё взгляда, Чертополох медленно отвел руку назад и оперся на неё. Когда он успел перейти из лежачего положения в сидячее, девушка не успела заметить. Его лицо было каменным, а глаза опасно блеснули.

— Никогда не смей говорить со мной таким тоном. Похоже, ты забылась?

Сказано было негромким — хоть и напряженным — голосом, но Фиалка с ужасом представила, что было бы с её лицом, не останови он свою сокрушительную пощечину. Она невольно подняла руку и неосознанно погладила щеку. То, что он сказал, окончательно развеяло эйфорию от их секса. Фиалка отчетливо поняла, что она снова пленница, а её первый мужчина, по сути, её хозяин. О чем он сейчас недвусмысленно напомнил.

Он поднялся с постели и встал во весь рост. Красивый, мощный. Очертания мышц формировали перед её взглядом совершенную фигуру хищника. Его большой член блестел от её соков, притянул взгляд. Девушка с трудом перевела взгляд на широкую грудь. От страшных ран, исполосовавших вчера его тело, остались только белесые шрамы. Пока она спала, он успел избавиться от повязок и очистить себя от крови, на что она вовсе не обратила внимания по пробуждению. Теперь она видела ещё одно доказательство его нечеловеческой сущности, как будто превращения в волка было мало. Человек не смог бы затянуть такие раны за одну ночь так, чтобы к утру от них почти не осталось следа.

Фиалка посмотрела оборотню в глаза и опустила голову, не в силах противиться силе, которой дышало лицо Чертополоха и не желая больше видеть его обнаженное тело. Сейчас его вид вызывал в ней какую-то странную смесь вожделения и отвращения одновременно. Фиалка недоумевала, как она могла так желать его вчера, что не представляла жизни вдали от этого перевитого мышцами тела. Девушка едва не ударила себя, своё тело, так предательски поступившее с ней. И пусть первое физическое наслаждение оказалось таким сильным, теперь Фиалка ненавидела себя за сам факт его наличия.

— Ты, верно, заблуждаешься насчет моих намерений, — спокойно сказал Чертополох, не меняя позы. — Я не собирался тебя отпускать. Я не хотел, чтобы ты досталась другим. Так что ты останешься со мной. Но это… — Он указал на смятую постель. — Будет не единожды. И только от тебя зависит, будет тебе все также нравиться или нет.

— От меня? — не удержавшись, фыркнула Фиалка. — Ты всерьез хочешь, чтобы я настроилась на… беззаботный секс?

— А ты хочешь сделать его проблемным?

Девушка закусила губу, вспомнив достаточно аккуратные движения его в себе. Что будет с её телом, если он захочет взять её против её воли? Она посмотрела на оборотня и не увидела в его глазах ни капли той теплоты, которая показалась ей вчера. Так что же это было накануне? Инсценировка? А может быть ему нужна была её жалость? Зачем?

— На твоем месте я бы свыкся с мыслью, что на некоторое время именно такой будет твоя жизнь. — Его голос не был ни холоден, ни безразличен. В нем звучало какая-то затаенная эмоция, которую Фиалка не могла распознать. — Ты будешь со мной, будешь выполнять мои прихоти. Пока мне это не надоест.

Чертополох отвернулся, и девушка не увидела, какой внутренней болью на мгновение исказились его черты. Он поднял ошейник с цепью и, повернувшись к ней снова, бросил его на кровать. Металлическая цепь коротко прошелестела.

— Ты спасла мне жизнь, и я этого не забуду. Но есть определенные правила, которые я не стану нарушать из-за тебя. Что бы ни произошло сегодня, не обольщайся. Для тебя ничего не изменилось.

— Не обольщайся, ты сказал? — переспросила Фиалка, не повернувшись и даже не пытаясь скрыть холода в голосе. — Можешь посадить меня на цепь, можешь избить. Но это ТЫ не обольщайся, будто, став моим первым мужчиной, получил надо мной хоть какую-то власть.

После того, что он сказал минуту назад, она честно ждала удара. И ей было почти все равно. Мама всегда говорила, что женщиной по-настоящему может владеть только тот, кому она отдала сердце. Во всех остальных случаях любая власть мужчины — застилающая ему глаза иллюзия. Но Чертополох не ударил.

— Сразу видно, что тебя никогда по-настоящему не били. — Он сделал паузу, и Фиалка ждала, что он скажет что-то язвительное. Но оборотень только добавил негромко: — Сходи в душ и оденься. Мне пора выйти к своим людям. Я и так слишком задержался.

Она вдруг почувствовала его присутствие, а в следующее мгновение звякнул металл, и её шеи коснулась холодная кожа ошейника. Закрыв глаза, фиалка молча дождалась щелканья замка, дав себе клятву сбежать отсюда при первой же возможности. Она чувствовала себя использованной и выброшенной.

Руки убрались от её шеи. Раздались тяжелые шаги, и девушка осталась одна.

Весь день Фиалку разрывали противоречия.

Состояние — хуже не придумаешь. Она всегда в целом была довольно уравновешенным человеком. Не металась, не впадала в крайности. Старалась не изводить себя. Но сегодня…

Сегодня каждый раз, закрывая глаза даже на несколько секунд, Фиалка против своей воли ощущала на себе губы, и руки Чертополоха. Поцелуи и прикосновения вспыхивали на губах и коже, словно он только что поцеловал и коснулся её. Она вспоминала их прижатые друг к другу тела, огонь страсти, сжигавший её на протяжении всего сегодняшнего утра. Девушка ничего не могла с собой поделать. Фиалка задумалась, всегда ли так бывает. Как ни старалась она избавиться от картинок своего первого секса, ничего не получалось.

От подобных мыслей всю её ломало от желания, соски твердели, терлись об футболку и были очень раздраженными, а между ног становилось жарко и мокро. Никогда до сегодняшнего дня Фиалка не была в подобной ситуации. Нет, конечно, она бывала возбужденной, куда же без этого. Но для этого нужно было нечто большее, раньше она не чувствовала возбуждения от одних только воспоминаний.

Конечно, девушка отдавала себе отчет, что и предпосылок к подобному у неё прежде не было. Ведь это был её первый секс. Первые ощущения и первые оргазмы. И этот секс был прекрасен, несмотря ни на что. Теперь же, ощущая, как пропитываются соками трусики, Фиалка страшно переживала, что влажное пятно расползется по джинсам, и все это заметят. Позора, который она испытает при этом, девушка старалась себе не представлять. Так что периодически она пыталась незаметно пыталась проверить, все ли в порядке. Но едва Фиалка открывала глаза и видела чернобородого предводителя банды похитителей, как все вожделение и сладкие воспоминания улетучивались, как дым.

Ей в новинку был этот внезапный переход от желания к почти ненависти. Хотя, будучи вполне рассудительной, Фиалка никак не могла понять причин настолько явственного, настолько категоричного настроения. Ведь, по сути, чувства к ней Чертополоха были надуманными ею самой. Пробежавшись мыслями по вчерашнему дню, она нехотя поняла, что ничего подобного в его действиях не было. Один раз погладил по щеке? Сказал, что никогда не хотел никого так, как её? Подумав об этом, Фиалка с трудом удержалась, чтобы не фыркнуть. Что же это получалось? Она сама возжелала его и получила то, что хотела? А он просто не стал сопротивляться её фантазиям на тему чувств и тоже получил, что хотел? Но тогда, если они оба получили желаемое, почему же у неё было такое ощущение, что ею просто попользовались?