Семен криво улыбнулся и ушел.
— О чем он с тобой разговаривал? — спросил подошедший Илья.
— О том, как ставить палатку.
— Может он тебя обидел? Чет ты какая-то грустная. А то я ему вломлю.
— Нет, — отмахнулась Фиалка. — Просто у меня не получалось, и я злилась.
— Ну ладно… — Илья проводил спину Семена пристальным взглядом. — Пойду тогда вещи принесу. Странный он какой-то…
— Точно, странный, — задумчиво подтвердила Фиалка. — И мне он не нравится.
— Мне тоже. Но так всегда с этим быдлом. Привыкай.
Фиалка кивнула, но в глубине души она была смущена.
Глава 7
— Чего разлеглась? — послышался язвительный голос Дианы. — Понравилось?
Фиалка поднялась на четвереньки, потом села, прикрывая грудь и лоно руками.
— Диан, ты что такое говоришь? — удивленно спросила она подругу.
— Да ничего! Повезло тебе!
— Да в чем повезло? — крикнула Фиалка. — Что меня они оттрахают на пятнадцать минуть позже? Зато у вас на глазах!
— Отстань от неё… — слабым голосом сказала Светик. — Ей все равно достанется… Никуда не денется…
Она тяжело перевернулась.
— Твою ж мать… Ну бить-то зачем?
— А если б не били, тебе бы типа даже зашло? — ехидно спросила Диана.
Светик пристально посмотрела на неё.
— А тебе, я гляжу, зашло. Да?
— Чо-о?
— Да ничего, — горько усмехнулась Светик. — Сидишь тут, на Фи гонишь. Её ты своим концертом ещё можешь обмануть, она у нас целочка, но я-то не слепая, давно тебя знаю. Ещё немного и завелась бы. Да, сладкая?
— Пошла нахер!
Светик улыбнулась и подтянулась повыше, опершись спиной о стену. А Фиалка вспомнила, как рыдала Диана в сарае, как проклинала все и вся, жаловалась на сломанный маникюр, хотела домой… Сейчас эта спокойная и язвительная блондинка кардинально отличалась от себя недавней, несмотря на синяки. Фиалка задумалась о причинах такой разительной перемены, но не находила ответа.
— Да ладно тебе… Я ж не предъявляю.
— Девчонки, — позвала Фиалка. — Что им от нас вообще надо?
— Кроме секса? — съязвила Диана. — Групповой секс.
— Я серьезно!
— И я серьезно. Как ты видишь, никаких требований не предъявляли.
— Я пыталась убежать. Позвать кого-то на помощь…
— И как? Удачно?
— Ну что ты начинаешь… — потупилась Фиалка. — Я же не виновата, что меня последней…
— Почему не сбежала? — спросила Светик.
— Вокруг забор. С колючей проволокой. Мы внутри. А за ним лес, — рассказала Фиалка. — Тут какая-то большая поляна, на ней несколько домов разбросано.
— Зашибись… — простонала Диана. — Просто зашибись! Как концлагерь?
— Или зона, — сказала Светик. — Вот попадос… И где все остальные наши? Где парни, где Буся и Дашуля. Что с ними вообще?
— Я не знаю, — пожаловалась Фиалка. — Я никого не видела. И ещё, девчонки…
— Что?
— У того, кто меня поймал… У него светились глаза в темноте. И он сказал, что я ошибаюсь, принимая их за людей. Что это может значить?
— Может то, что они не люди, а уроды? — сказала Диана. — Я после всего этого за людей их точно не считаю.
— Блин, что же нам делать? — простонала Светик. — Помощь не позвать, мобильников нет. Тайга кругом… Вот попадос так попадос…
— Расслабляться и получать удовольствие… — зло проворчала Диана, со стоном ложась на пол. — Надо попробовать их соблазнить.
— Что-о? — удивилась Фиалка.
— Мужиками можно вертеть, если ты красивая. Не знала, целочка?
— Перестань!
— Раз они так любят потрахаться, можно устроиться нормально. А потом… Как Дэйнерис, помните? Кхал её сначала ни во что не ставил, а как она его трахать начала, все поменялось.
— Да ты стратег, — хмыкнула Светик. — Далеко пойдешь. Только не порвись от усердия, чикуля.
— Тихо! — встрепенулась Фиалка. — Голоса! Слышите?
Девушки замерли.
— Точно, — сказала Светик. — Идут сюда. Что делать?
— Надо защищаться, — неуверенно сказала Фиалка.
— От них? — насмешливо спросила Диана. — Чем бы будешь от них защищаться? Маникюром?
— Надо что-то найти…
Фиалка огляделась, подошла к столу, на котором лежали остатки пиршества и взяла с него нож.
Не обычный столовый нож, и не походную раскладушку, какие она видела у ребят и Семена. Этот нож имел длинный и толстый клинок из тяжелого металла, рукоять, плотно обмотанную кожаным шнуром. И мелкие острые зубья на обухе. Даже ей, девочке из благополучной семьи, впервые державшей такой нож в руках, было ясно, что он задуман и сделан не для того, чтобы резать хлеб и нарезать сыр на бутерброды. Марта, их кулинар, никогда не взяла бы такой на кухню. Это оружие было создано, чтобы убивать. Животных, людей.
— Фиалка! Не дури! — обеспокоенно сказала Светик. — Нас всех убьют!
Фиалка завороженно смотрела на блестящий клинок, по которому тянулась неглубокая ложбинка. Потом легонько провела по лезвию пальцем и вскрикнула, когда острый край легко вспорол её нежную кожу. От мыслей, что этот кусок железа можно воткнуть в живое тело, у Фиалки сначала ослабли ноги, так что она была вынуждена опереться на стол. А потом она вспомнила пренебрежение, с каким этот ублюдок размазывал свои слюни между её ног, и всю её маленькую фигурку затопила невесть откуда взявшаяся злость. Нет! Она не позволит трахать себя вот так, как безвольную куклу! Надо защищаться! Она встанет сбоку от двери и отрубит член первому же, кто шагнет в дом! Эта сумасшедшая идея мгновенно охватила все её существо, и Фиалка, взяв нож обеими руками наперевес, решительно шагнула к двери.
— Эй! Ты что задумала⁈ — закричала Диана. — Охерела⁈ Эй! У неё нож!
— Я хочу отрубить хоть один поганый член! — скрипя зубами от переполняющей её злости, ответила Фиалка, повернувшись к ней. — За тебя, за Светика!
Дверь скрипнула, открываясь. С протяжным воплем девушка развернулась всем телом, и тяжелый нож в её неумелых руках нацелился прямо в пах вошедшему.
Фиалка оторопело смотрела перед собой, и её руки медленно опустили оружие.
Прямо перед ней стоял и хмуро разглядывал её самый красивый мужчина из тех, что она видела в жизни.
Флэшбэк
Все остальные закончили ставить палатки, когда уже стемнело. Все, кроме Серого. Он внезапно заявил, что поспит просто в спальнике. Остальные только поржали над его стремлением побыть Робинзоном.
Но когда наступила ночь, и костер вытянул в темное небо длинный рыжий язык, все притихли. Закутавшись в спальники, народ расселся и разлегся вокруг огня, зачарованно глядя в пламя. Видевшие, как правило, огонь только в домашних каминах и родительских барбекю, они внезапно попали под его колдовское очарование. Все же дикий, пусть и временно прирученный огонь на природе — это совсем иное явление, чем горящие в дорогостоящем мангале дрова.
Фиалка с трудом оторвала взгляд от танцующих языков пламени и оглядела лица друзей. Все вразвалку расположились на расстеленных туристических пенках. Блаженно развалившись, тянули сигареты, выпуская светлый, почти белый дым, в темное небо. Никто сейчас не принял бы их за детей богатых родителей. Рыжие отблески словно стерли налет цивилизованности, дорогих клубов, лыжных курортов и презентабельных отелей на берегах теплых морей. Фиалке казалось, что все они сейчас мало отличались от первобытных людей, которые также зачаровано смотрели в огонь первых костров. Это ощущение было таким классным, что все внутри неё затрепетало. Особенно потому, что этот большой костер сложил её Илья.
Девушка прижалась к обнимающему её парню и подняла голову, чтобы он её поцеловал. Илья наклонил лицо и его губы целомудренно коснулись её брови. Фиалка не могла нарадоваться, что он оказался таким терпеливым и стойко переносил период ожидания, хотя она видела, насколько сильно его вожделение. Ей нравились их поцелуи и обнимашки. То, как он гладил её тело в минуты их уединенности. Как ласкал соски её маленькой груди — максимум того, что она ему позволяла. Фиалка и сама чувствовала возбуждение то и дело. Но она боялась этих ощущений, считала, что ещё не готова к развитию отношений в этом направлении. Поэтому подавляла в себе желание. С течением времени и её воздержания этот страх приобретал все новые формы. Теперь она боялась, что Илья скоро не сможет больше ждать и переспит с кем-нибудь. Или что период ожидания создаст в его сознании некий образ их первого секса, который закрепится и будет ожидаем. А она не справится. Или не будет соответствовать ожиданиям. Ведь у неё совсем не было опыта. Совсем.
