— Сына…

— Именно. Илья Арташев, наследник и продолжатель отцовского дела в будущем. Балованный любимчик. Николай Сергеевич в нем действительно души не чает. Правда, впереди его ждёт нелегкие две недели переговоров с итальянцами относительно проекта, контракт на который мечтаете заполучить и вы. Я уполномочен предложить вам сделку.

— Что за сделка?

— Мы сделаем так, что господин Арташев будет вынужден отвлечься от этих предельно важных для вас переговоров. И вы получите контракт. А заодно свершите свою месть.

Дмитрий Александрович замер, глядя на собеседника. Тот смотрел на него в ответ, не мигая.

— И как вы это сделаете?

— Николай Сергеевич будет очень занят поисками пропавшего сына.

— Пропавшего сына?

— Именно.

— А какова моя роль?

— Мы сведем вас с человеком, которому нужно будет предложить вложиться в телепроект и пари. Потом мы сведем его с Ильёй. То есть вы не будете контактировать с парнем и вообще упоминать его имени. Вам только нужно будет встретиться с указанным человеком. Также потребуются небольшие расходы. Все остальное мы берем на себя.

— Встретиться? И только?

— И выложить сумму в случае проигрыша пари. Так или иначе, она вряд ли превысит десятую долю стоимости контракта. Но это только в том случае, если молодой Арташев вернется домой.

— А может и не вернуться?

Сидящий напротив него мужчина поправил на лице натянутую маску, которой, как теперь видел Огаев, был черный спортивный шарф-труба, и надвинул козырек кепки, скрыв лицо в тени. Только тускло блеснули глаза, когда он ответил:

— Мы обеспечим вам отсутствие конкурента. Ответ на предложение я жду завтра.

Мужчина в маске посмотрел на Дмитрия Александровича и от этого взгляда из тени под козырьком тому стало не по себе. Потом он открыл дверь и выскользнул из машины.

— Постойте! — воскликнул ему вслед Огаев. — Так почему его сын может не вернуться?

Мужчина в маске нагнулся в салон и вёско произнес:

— Николай Арташев убил вашего ребенка. — Потом он выпрямился, и перед тем, как хлопнула дверца, Дмитрий Александрович услышал: — Мы предлагаем вам возмездие.

Через час после встречи человек, с которым недавно разговаривал Огаев, сидел в кафе, поднеся трубку к уху. Он был уже без шарфа-маски, кепка лежала рядом на диване. Мужчине было на вид около тридцати лет, жгуче-черные волосы торчали по-военному короткой стрижкой. Голова красивой округлой формы покоилась на крепкой мускулистой шее, в вороте синей рубашки был виден кулон в виде клыка, висевший на ней. Красивое же когда-то лицо было обезображено страшным двойным шрамом, тянувшемся двумя параллельными линиями от левой скулы до уголка вечно скептически искривленных губ. Внимательный взгляд заметил бы, что шрам не двойной. Ещё две борозды, словно составляющие с первой парой одно целое, прятались на шее за мощной челюстью.

— Да? Отлично! Позвоните ему завтра с инструкциями.

Отключившись, он убрал смартфон в карман.

— Он согласился. — Брюнет улыбнулся. Его собеседник, мужчина лет пятидесяти, но с виду крепкий и спортивный, одетый в черную водолазку и коричневый вельветовый пиджак, хмыкнул.

— Ну… Если у тебя это дело выгорит, снимаю шляпу перед твоей хитрожопостью.

— Выгорит, — убежденно сказал первый. — Я уверен, Арташев подключит к поимкам сына все возможные структуры, найдёт спецов. Его возможности это позволяют. Они выжгут это поганое волчье гнездо со всеми, кто там находится, независимо законно это или нет.

— Но, если там заложники, они могут пострадать.

— Это будет не на нашей совести. Не разбив яиц, яич…

— Что? Мне, наверное, послышалось⁈

— Мне не жаль десятка избалованных мажоров.

— Грач! Ещё одна подобная реплика, и можешь попрощаться с Орденом. Мы не убиваем невинных.

— Да… Простите… — Мужчина, названный Грачом, прикрыл глаза, чтобы скрыть блеснувший в них гнев и упрямство.

— Послушай, — негромко сказал мужчина в пиджаке. — Твой план натравить на диких вулфраа отца одного из «живцов» — хорош, на мой взгляд. Очень хорош! Я продавил его, напирая на то, что Орден останется в тени, а мы не потеряем ни одного из братьев. Плюс то, что по нашим данным, в том предполагаемом лагере находятся исключительно волки. Только поэтому Старейшины одобрили его. Но если они узнают, что у них в лапах находятся несколько невинных, будет катастрофа.

— А как они узнают? — пожал плечами Грач. — У нас самих откуда взяться такой информации, верно? Мы же не будем участвовать в операции. Только пошлем наблюдателя через некоторое время.

Его собеседник открыл, было, рот для уничтожающей тирады, но захлопнул его, так ничего и не сказав. Только выждав несколько минут, что-то тщательно обдумывая, он спокойно спросил:

— Сколько вы предлагаете подождать?

Грач побарабанил пальцами по столу.

— С учетом того, что условием похода будет не сообщать никому о цели и направлении поездки… Две недели.

— Ты уверен, что кто-то из них не запостит что-нибудь в тайне от остальных?

— Разумеется, запостят, — рассмеялся Грач, — Они же живут в своих гаджетах и инстаграмах. Но я рассчитываю на то, что Илья примет условия пари и не сообщит остальным, куда именно они направляются. А сети там точно не будет. Так что последнюю инфу если и сольют, то далеко от места действия. К тому же нам-то какая разница? К тому моменту, когда их хватятся, наживка уже сработает.

Мужчина в пиджаке посмотрел на собеседника неодобрительно.

— Ты знаешь, что ты хитрожопый хладнокровный ублюдок.

— Конечно, Старейшина, — улыбнулся Грач. — Потому вы и держите меня при себе.

Он приподнял свой бокал. Рукав рубашки сполз вниз, и мелькнула татуировка на предплечье — что-то, похожее на стилизованную летящую комету.

Ложась спать, Фиалка так сильно нервничала и переживала за своих, что была уверена в бессоннице до утра. Но молодой и здоровый организм решил иначе. Так что, когда она проснулась, в окно уже лился яркий солнечный свет. Лучи падали прямо ей на лицо, отчего она, видимо, и проснулась. С улицы раздавались многочисленные голоса, шум машин. Наверное, все это было просто страшным сном.

Яркое голубое небо и ласковый утренний свет настраивали на позитивный лад. Мелкие пылинки прясали в воздухе, вспыхивая искорками, когда попадали в солнечный луч. Фиалка сморщила нос и с улыбкой потянулась. Она отлично выспалась и день обещал быть прекрасным.

Но рама окна была деревянной, как и стена, а напряжение шеи отозвалось удушливой тяжестью. Вскинув руки, девушка наткнулась пальцами ни твердую кожу и холод замка. Все радужное настроение от солнечного утра мгновенно улетучилось, обнажив страшную правду о событиях ночи, и вернув её на землю. Теплая мягкая кровать позволила расслабиться, а нервное напряжение окунуло в глубокий сон. Вот и причины того, что она была так позитивна с утра. Но на самом деле её друзья неизвестно где, избитые, а она сама в ошейнике, пристегнутом к стене, во власти бандита, который может сделать с ней все, что угодно.

На девушку разом, словно ледяная вода на голову, вылились все вчерашние эмоции и страх. Фиалка торопливо села на постели, звякнув цепью.

— Привет.

Хриплый голос раздался сбоку, и, обернувшись, девушка увидела главаря, развалившегося в кресле. Несмотря на «привет», он хмурился и вообще выглядел так, будто был зол. Фиалка посчитала нужным ответить:

— Доброе утро.

Сколько он здесь уже сидит, подумала Фиалка, он что, смотрел, как я сплю?

— Чтобы все было ясно, — резко сказал главарь. — Про свою прошлую жизнь можешь забыть. Ты никогда не попадешь домой. Теперь я твой хозяин, а это значит, что теперь я решаю, что и когда ты ешь, как и с кем ты спишь, что ты делаешь. Про своих друзей тоже можешь забыть. Они здесь, пока живы, но это все, что тебе нужно знать. Из этого места никто из вас не сбежит. Не пытайся просить за них, это бесполезно и ничего не изменит. Твои страдания по прежней жизни тоже пройдут мимо меня. Ты можешь меня презирать или ненавидеть, мне плевать на твоё отношение. И ещё, — он вперил в неё взгляд глубоко фиолетовых глаз. — Отвечу на один, пока не заданный, вопрос. Ты здесь, в комфортных условиях — по моей прихоти. По причинам, которые тебе знать не обязательно. Но помни, что я могу очень легко отправить тебя в барак, к остальным. Уверяю, тамошние условия тебе не понравятся.