Я натужно сглотнула, сжимая пальцы в кулаки под столом. Стало страшно не на шутку.

— То поколение людей давно умерло.

— Это так. Но уверен, легенды об их «великих» подвигах до сих пор живы, и передаются потомками из уст в уста. Наверняка многие гордятся тем, что их предки убили драконов.

Я ничего не могла на это сказать. Отрицать было глупо. Ещё недавно народ панически боялся крылатых змеев. И да, некоторые, действительно, хвастались тем, что имеют родство с великими воинами, поборовшими ужасных ящеров.

— По глазам вижу, что я прав, — усмехнулся Андервил. — Однако сегодня я не стану вершить возмездие. Устал с дороги. Где мне можно расположиться?

Вот так я оказалась прислужницей того, кто хотел убить моё племя. Неужели боги считают подобный поворот событий забавным?

Ночь провела без сна. Мне хотелось немедленно воспользоваться лестницей и отправиться в город, чтобы оповестить отца и Лоймерифа, вот только я понимала, что даже, если не расшибусь во тьме и не попадусь диким зверям, за ночь всё равно не успею добежать до города. А как поведёт себя Андервил, если узнает о моём побеге? Не навредит ли Азовке? Оставалось уповать на счастливый случай.

Забылась тревожным сном под самое утро, а разбудил меня тихий, вкрадчивый голос возле самого уха.

— Княжна, думал, что смогу сдержаться, но любопытство сильнее.

Я попыталась вскочить, но крепкие мужские руки вцепились мёртвой хваткой.

— Вздумаешь кричать, прирежу твою колдовку и глазом не моргну. Поняла? И ты ведь не хочешь испугать малютку Анни?

Я замерла, чувствуя, что вот-вот задохнусь от страха. Сердце бешено колотилось где-то в районе горла, не давая нормально дышать. А тем временем наглые руки скользнули под тонкую сорочку, блуждая по моим бёдрам.

— Не надо, — пискнула. — Пожалуйста.

Меня начало трясти. Я ощущала настолько сильное омерзение, что желудок начал исходить спазмами, награждая меня приступами тошноты.

— Чем я хуже него? — весело поинтересовался Андервил. Его забавляло происходящее. — Тоже дракон и весьма недурен собой. Что не так?

— Возможно, дело в гнилом нутре?

Я решила по возможности тянуть время. Если наша с Лоймерифом связь сработает, то он должен почувствовать моё состояние. Только нужно продержаться, заговорить мерзкому дядюшке зубы.

— О-о-о, тебе ли рассуждать об этом, княжна? А люди? Они чисты душой? Да вы упиваетесь чужой болью, оправдываясь защитой. От кого защищались все века? Сами придумали страшные небылицы, сами в них поверили! — зло выплюнул Андервил. Он жадно втянул воздух, утыкаясь носом мне в шею, до боли сжал бедро, оставляя синяки, а потом неожиданно отпустил.

Я даже растерялась, не сразу сообразив натянуть одеяло. Так и замерла, с поднятым подолом сорочки и слезами на глазах.

— Не бойся, княжна, — тихо произнёс Андервил, а я всхлипнула, одёргивая рубаху. — Я не стану делать больно жене племянника, пусть она и человек. Не опущусь до вашего уровня, хотя люто ненавижу ваше племя. Люди отняли у меня не только родителей и сестру, но и возлюбленную. Представляешь? Ты хоть можешь представить боль, которую мне пришлось вынести? — прошипел дракон. — Я думал, свихнусь от горя. Мы ещё не успели связать судьбы брачным ритуалом, лишь поэтому я выжил. Хотя следующие несколько лет моё существование нельзя было назвать жизнью. Я мечтал о смерти, бился в оковах невыносимой душевной боли. Тогда меня спасла матушка. Она рассказывала о чудесной земле, где нет насилия, потерь и страха. Сидя ночью рядом со мной, гладила по голове и говорила, что мне нужно справиться ради Линель. Она не хотела бы видеть моих страданий.

И я справился, княжна. Только сердце моё практически превратилось в камень. Вместо любви в нём поселилась жажда мести, но сначала я хотел найти чудесные земли, чтобы увести родных в безопасное место. Я стал одержим этой идеей. Для кого, спрашивается, старался? Ни матушка, ни сестра, ни племянники не захотели улетать. Они говорили, что я помешался, что должен сначала найти чудесный край, а уж потом… А потом было поздно, княжна, — Андервил издал горький смешок. — Когда я вернулся, родителей уже не стало, впрочем, как и сестры. Племяннички же отказались улетать. Одна была беременна и просто побоялась совершать долгий, тяжёлый путь, а второй не захотел бросать сестру. Вот так. Скажешь, не печальная история? Я не имею права жаждать мести?

— Имеешь, — ответила тихо. — Мне бесконечно больно за все несчастья, что люди вам причинили. Правда. Если бы мы знали…

Андервил промолчал, глядя в окно. На улице занимался рассвет. И тут я заметила промелькнувшую тень. А следом дикий звериный рёв огласил окрестности. Лоймериф!

Хотела кинуться к нему навстречу, только дядюшка остановил, пригвождая меня взглядом к кровати. Муж ворвался в спальню будто безумный и застыл, переводя взгляд с меня на родственника и обратно. Андервил успел расположиться в кресле, расслабленно закидывая ногу на ногу.

— Что здесь происходит? — прорычал Лоймериф, стремительно пересекая комнату и заключая меня в объятия.

— Разве ты не рад встрече, племянничек? — Андервил и не думал напрягаться. Он по-прежнему сохранял расслабленную позу.

— Какого ящера здесь творится? — прошипел Лоймериф, успокаивающе поглаживая меня по спине.

— Да вот, с родственничком прилетел повидаться, а встретила меня человеческая женщина. Забавно, не находишь?

— Не вижу ничего забавного.

— Ты прав, смеяться не хочется. Впору лить горькие слёзы о короткой памяти Лоймерифа, предавшего свою родню, — теперь лицо Андервила изменилось, вмиг приобретая хищные черты.

— Что ты сделал Зориславе? — холодно поинтересовался муж, не отвечая на выпад дядюшки.

— А похоже, что я сделал что-то? — вопросом на вопрос ответил Андервил, сжимая кулаки до побелевших костяшек. — Но ты знаешь, мне хотелось. Я жаждал поквитаться с княжной за кровь, пролитую нашим народом. Увы, видимо, во мне ещё слишком много благородства сохранилось.

— Не верю, что после всех клятв ты отпустил обиды.

— Как знаешь, — пожал плечами Андервил. — Однако твоя женщина невредима. Ну, немножко испугана, так у неё правильно работает инстинкт самосохранения. Кстати, у меня милейшая внучатая племянница! А я и не знал, — ловко перевёл тему дядюшка.

— Выйди, — процедил он, немного придя в себя. — Как ты мог зайти в комнату замужней женщины?

— Прости, дорогой племянничек. Очень уж не терпелось поболтать с княжной с глазу на глаз. Знал, что ты мне такой возможности не предоставишь. Мы мило побеседовали, не так ли? — Андервил подмигнул мне и лёгкой походкой покинул комнату.

— Ты в порядке? — с тревогой поинтересовался Лоймериф, осматривая меня.

— Да, — ответила тихо. — Он мог убить меня, но не стал. Лой, я ведь понимаю его злость и не осуждаю за то, что он так себя повёл.

— В любой ситуации нужно сохранять достоинство, — ответил муж и устало опустился в кресло. — Только Андервила мне сейчас не хватало.

— Что-то слышно о преступниках?

— Пока ничего надёжного. Народ приносит сплетни, на которые не стоит полагаться, но мы проверяем каждую версию. Не знаю, что мой родственник тебе наговорил, но ты бы не сильно расслаблялась. Андервилу досталось в своё время. Удивительно, как он вообще рассудок сохранил. От этого дракона можно ожидать чего угодно. Я не оставлю тебя с ним наедине ни на минуту.

— Пройдя через жуткую боль, разве станет он причинять подобную собственному племяннику? Тем более, его семья и так сократилась до двух человек. Не думаю, что Андервил будет вредить тебе.

Лоймериф промолчал. Когда мы спустились на кухню, дядюшка вовсю уплетал кашу, приготовленную Азовкой.

— А эта стряпня более сносна, — усмехнулся он, с аппетитом поглощая свою порцию. — Кстати, раз уж такое дело… — на кухне воцарилось недолгое молчание. — Настоятельно рекомендую брать жёнушку с племяшкой и улетать отсюда. Что ты себе успел придумать? — усмехнулся Андервил. — Возомнил себя достойным наследником князя? Да народ никогда не примет дракона в качестве правителя. У вас уже проблемы начались, не так ли? А будет ещё хуже. Многие пока побаиваются действующую власть, поэтому остерегаются открыто возмущаться, но потом… Как бы поздно не было.