— Это не выход, — отозвалась бесцветно, глядя на языки пламени. — Что ждёт юродивую, но довольно красивую девушку? Сам догадайся.

Лицо Лоймерифа стало похоже на болезненную маску.

— Выжить в лесу в одиночку я тоже не смогу. Так какая разница, когда умирать? Зачем мне цепляться за жизнь, не имеющую смысла?

— Зачем ты так? — голос дракона охрип. — Не представляешь, сколько раз я уже проклинал себя за совершённую ошибку, за то, что сломал твою судьбу…

— Я уже говорила, что будущее всё равно могло стать для меня кошмаром.

— Но это лишь твои предположения. Возможно, князь был бы мил с тобой.

— Возможно, — отозвалась эхом. — Я пытаюсь держаться. Правда. Из-за Анни, но это становится всё труднее.

— Наверное, ты считаешь меня бездушным, — горько проговорил Лоймериф и отвернулся. Он сел подле моих ног и тоже устремил взгляд на пламя в очаге.

— Отнюдь. Ты печёшься о судьбе племянницы. Я понимаю.

— Её мать перед смертью взяла с меня обещание, что я не дам Анни в обиду. Их с мужем убили, когда они спустились с гор, чтобы обменять козьи шкуры на зерно. У моей сестры было большое стадо. Они никому не вредили, но местный колдун заподозрил в них драконов и всадил в грудь заговорённые стрелы. Отец Анни умер на месте, а истекающая кровью Глиора умудрилась добраться до моего дома. Я долгое время жил отшельником вдали ото всех — на побережье западного моря. Ума не приложу, как сестре хватило сил.

Я обнаружил Анни одну посреди тёмной гостиной заплаканную, испуганную и растерянную. Она не знала меня, но приняла как родственника лишь по запаху. Я мог бы остаться в доме Глиоры, но колдун не успокоился на убийстве двух драконов. Оказывается, он давно следил за ними и догадался, где они живут. Оставаться там было небезопасно. Тогда я и принял решение прилететь сюда — в отчий дом, покинутый несколько десятилетий назад.

— Здесь жили твои родители?

— Да. Их тоже убили. Обманули и… — Лоймериф натужно сглотнул. — Сначала поймали маму, когда она собирала травы на горном лугу. Местное племя сразу догадалось, кто перед ними. Так они заманили отца. Сначала им сломали крылья, пленив с помощью заговорённой сети и только потом убили.

Теперь я знала грустную историю семьи Лоймерифа и не могла винить его за принятое решение. Я даже поняла бы, если бы дракон ненавидел меня всем сердцем, но тем не менее он относился ко мне по-доброму, несмотря на всё зло, причинённое его близким моими сородичами.

— Но почему твоя сестра не полетела домой? Она ведь держала коз и могла излечить рану.

— Она бы так и сделала, если бы стрела не обломалась, оставив наконечник глубоко внутри, — голос Лоймерифа был глухим и ломким, а ему вторила разобравшаяся за окном метель, щедро кидая пригоршни ледяной крошки по стёклам.

— Мне жаль твою сестру, — сказала искренне. — Если бы в моих силах было что-то изменить… Но дракон никогда не возьмёт в жёны человеческую девушку.

Лоймериф ненадолго замолчала, а потом проговорил очень тихо, но в тоже время взволновано:

— Это возможно, но я не смогу.

Его лицо было отвёрнуто, поэтому я не могла видеть эмоций, отражённых на нём. Промолчав, прикрыла глаза, ощущая жуткую усталость. В итоге мы пришли к тому, с чего начали.

— Наверняка ты сейчас думаешь о причинах моего отказа, но я уверен, что ты не догадываешься о моей истинной мотивации, — повисла пауза, после которой Лоймериф продолжил: — Я расскажу тебе ещё одну историю. Даже не одну, и ты всё поймёшь. Возможно, после этого станешь относиться ко мне иначе, но это и хорошо. Я лишь желаю, чтобы ты поправилась. Надо было раньше поговорить с тобой. Помнишь, я упоминал, что драконы часто существовали с людьми бок о бок?

Дождавшись моего слабого кивка, мужчина тяжело вздохнул.

— Были в истории смешанные браки, только всегда подобные союзы заканчивались трагично. Я лишь перечислю причины, не углубляясь в детали. Одна из них — короткая человеческая жизнь. Драконы ведь живут не одно столетие, а вы так хрупки, ваш век — мгновение для нас. Но даже зная это, некоторые отваживались на смешанные браки, а потом смотрели, как их половинка стареет и умирает. После похорон возлюбленного крылатый ящер не может существовать нормально. Рана в его сердце настолько глубока, что не даёт ему дышать. Ты догадываешься, чем это заканчивается для дракона?

Лоймериф повернулся ко мне, пронзая печальным взглядом.

— Смерть, Зорислава. Мы, как лебеди, не можем существовать без своей половинки. Драконов и так слишком мало осталось, чтобы я мог позволить себе роскошь поддаться чувствам. Вторая причина — страх людей. Здесь даже пояснений не требуется. Мы не можем существовать с вами бок о бок. Нас не примут. А третье — невозможность иметь потомство в союзе с человеком. Достаточно весомых аргументов?

Я молчала, пытаясь переварить услышанное. Как я могла обречь Лоймерифа на смерть от тоски? И если с отсутствием детей можно было смириться, найти выход, перебраться в самый потаённый уголок земли, то это…

Увы, ни один из доводов не мог вернуть мне желание жить. Да, теперь я понимала мужчину, сидящего рядом со мной, но его слова не могли излечить мою душу. Будущее от объяснений не стало светлее, а, напротив, утратило единственный лучик надежды, который я хранила где-то очень глубоко внутри. При любом раскладе нас ждал один конец — расставание. И либо буду страдать я, либо Лоймериф. Лучше уж уйти побыстрее, чтобы сердце дракона не успело привязаться ко мне.

От этой мысли чуть не рассмеялась. Глупая княжна верила, что крылатый ящер может проникнуться чувствами к человеческой женщине. Никогда не думала, что настолько самонадеянна.

— Не давай Анни видеть меня такой, — попросила тихо, снова прикрывая глаза. — Просто дай мне спокойно уйти.

— Зачем ты так говоришь? — с болью спросил Лоймериф, снова беря мои руки в свои.

— Я не хочу ждать семь лет. Не хочу всё это время смотреть на тебя и знать, что итог всё равно один. Зачем жить в муке?

— Даже после моего рассказа, ты всё равно хотела бы стать женой дракона? Вечной изгнанницей, не познавшей радости материнства?

— А кто я сейчас? — горько усмехнувшись, вытащила руки из горячих ладоней и осторожно погладила Лоймерифа по щеке. — Едва я покинула отчий дом, уже стала изгнанницей. Но я не виню тебя, ведь втайне сама хотела сбежать. Небеса лишь услышали меня и послали крылатого змея, чтобы исполнить мечту. Я бы даже смирилась с невозможностью стать матерью. Анни заменила мне дочь, я бы могла довольствоваться этим, но твоей смерти от тоски допустить не могу, — снова усмехнувшись, добавила: — хотя мои грёзы о твоей любви — это всего лишь гордыня.

— Ошибаешься, Слава, — одними губами прошептал мужчина. — Я уже отдал своё сердце тебе.

Я мечтала услышать эти слова, но сейчас вместо радости испытала лишь страх.

— Нет, — прошептала осипшим голосом. — Ты не можешь… Только не говори, что всё кончено! Дай мне хотя бы уйти, не терзаясь чувством вины. Да, я мечтала о взаимности, но даже представить не могла, какую высокую цену тебе придётся заплатить. Теперь же, мечтаю лишь о том, чтобы ты совершенно ничего ко мне не испытывал! Позаботься об Анни, как обещал сестре, а меня забудь.

— Считаешь, я могу?

— Мы даже не поцеловались ни разу, — начала нести откровенный бред, теряясь в пучине собственного страха.

— Считаешь, это может как-то повлиять на чувства? А что же сама?

Отвела взгляд, не в силах выдержать тот шторм, каким окатил меня Лоймериф.

— Прости, — прошептала.

— За что просишь прощения? Ведь это лишь моя вина. Если бы я украл служанку, всё могло сложиться иначе. Но в мои лапы попалась ты. Злая шутка небес, не так ли?

Мы синхронно издали тяжёлый вздох.

— Просто скажи, что ещё не слишком поздно?

— Для чего?

— Чтобы отпустить меня.

Лоймериф промолчал. Было в его взгляде нечто такое, что я могла понять, как положительный ответ. Он ещё может забыть меня? Чувства лишь зарождаются, и всё ещё обратимо? Наверное, так и сеть.